Второго июля Владимир Путин подписал новый закон, согласно которому только российские вина могут претендовать в России на звание «шампанское». А вот настоящее французское шампанское следует называть «игристым вином». Новость, конечно, из серии «и тут Вовочку опять понесло», и даже не со стерхами. Отжал Крым, почему бы не отжать Шампань. Хотя бы на уровне ментального образа.
Наверное, для ребенка, которому не пришлось жить с родными родителями, свойственно присваивать себе чужое. Впрочем, как и для страны, у которой большие проблемы с идентификацией рода.
Но вечером четвертого июля нас удивила другая новость — компания LVMH, производящая, в частности, Veuve Cliquot и Moët & Chandon, сначала сообщила российским партнерам, что прекращает поставки в Россию, а потом, что примет правила российского рынка и будет писать на этикетке «игристое вино».
Шампанское для французов — это святое. И они тщательно защищают это название в торговле с другими странами. И тут вдруг соглашаются с Россией?
Новость тут же разнесли мировые информагентства — Bloomberg, Reuters, а украинское фейсбук-сообщество тут же заявило, что французы вообще честь свою и гордость продали за деньги Газпрома.
Через день в сети уже появились менее горячие посты, что, мол, желательно читать законы перед тем, как кричать. Мол, еще во времена Сталина, чтобы приблизить пролетариев к буржуазии, было создано дешевое «советское шампанское», о статусе которого Франция и Россия полемизировали не один десяток лет. И вот теперь в налоговом кодексе прописали, что на тыльной стороне бутылки кириллическое название «шампанское» будет только для российских изделий, а на иностранных винах будет написано «игристое вино». Даже если это исконное шампанское. А вот на лицевой этикетке все останется без изменений.
Поэтому, мол, LVMH и согласились.
Правда, куда интереснее, как на это отреагировали в самой Франции? Или LVMH — это вся Франция?
Французское объединение производителей шампанского выступило с резкой критикой нового российского закона и призвало отказаться от поставок вина в Россию.
«Comité Champagne осуждает тот факт, что (российский) закон не гарантирует, что российские потребители будут иметь четкую и открытую информацию о происхождении и характеристиках вина», — говорится в заявлении, которое цитируют агентства Reuters и AFP.
Объединение также отмечает, что этот российский закон подорвал двадцать лет переговоров между Европейским союзом и Россией, которые преследовали цель добиться от Москвы признания и защиты настоящего шампанского. Между тем комитет заявляет, что он и дальше настроен решительно продолжить дискуссии с властями России о получении эксклюзивного права на использование названия «шампанское» на российской территории.
Министр торговли Франции Франк Ристер заявил, что правительство без сомнения будет поддерживать своих производителей.
Что пишут в комментариях под статьями французских СМИ? «Следующий шаг: аннексирует Шампань! Потом Бургундию! Потом Бордо!», «Давайте поступим так же: икра = рыбные яйца, водка = картофельный спирт», «Несмотря на многочисленные санкции, наложенные на Россию со стороны США и Европы, считаю, что Владимиру и россиянам абсолютно незачем беспокоиться о том, что могут сказать Комитет шампанских вин, Франция или крупный пернатый вождь галактики об их блестящих этикетках».
Есть и комментарии в духе, что ничего страшного не произошло, потому что русские застолбили за собой только кириллическое название «шампанское», а латинское так и сохранится за французами, поэтому незачем устраивать «русофобские войны». Таких комментариев много. Впрочем, никто же не гарантирует, что их не писали сотрудники ФСБ.
Имеются и предложения оставить России употреблять ее шмурдяк, а нормальные вина не поставлять.
И тут возникает вопрос, сколько собственно французского шампанского потребляет Россия.
Согласно статистике Комитета шампанских вин, в 2020 году по всему миру было отгружено 244,06 миллиона бутылок шампанского на сумму 4,2 миллиарда евро (снижение на 17,9% по объему и 16,7% по стоимости). Не так плохо, как ожидалось, ведь поставки шампанского упали на шестьдесят семь процентов в апреле 2020 года.
Больше всего шампанского покупают США и Великобритания, далее следуют Япония, Германия, Италия, Бельгия, Австралия, Швейцария, Швеция, Испания. Россия входит лишь в тридцатку потребителей. Импорт французского шампанского составляет лишь тринадцать процентов от российского рынка, из них на продажу «Вдовы Клико» приходится лишь два процента.
Итак, рынок так себе. Но почему же он так важен для французского богача Бернара Арно и какова репутация у Арно во Франции?
Арно не создавал LVMH, а скупил ее благодаря интригам с бывшими владельцами. Он не создает вина, а лишь скупает известные дома. Говорят, когда-то в Штатах Арно вдохновил разговор с таксистом, который потом определил его судьбу. Арно спросил, знает ли таксист, кто президент Франции. Тот ответил, что нет, но он знает Кристиана Диора.
Являются ли Dom Pérignon, Veuve Clicquot или Moët & Chandon слишком популярными во Франции? Скорее, французы отдают предпочтение малым винодельням, где можно найти более интересный на вкус напиток.
И, несмотря на то, что Арно пожертвовал на реконструкцию Нотр-Дам одну из самых больших сумм, во Франции он имеет репутацию человека-скряги, ценящего каждую копеечку.
Захочет ли Арно терять часть рынка, если в прошлом году прибыли лакшери-конгломерата упали на тридцать четыре процента? Да, конечно, нет.
Российский рынок для люксового бренда вряд ли может конкурировать с американским, японским или китайским, но он все же значительный. И тут на первый план выходит вовсе не алкоголь. И даже не легендарные сумки Louis Vuitton, которыми российские модницы улучшали настроение во время пандемии. Хотя и ими компания наращивала свои прибыли в 2014 — 2018 годах.
В 2016 году LVMH приобрело российскую сеть продажи косметики «Иль де Ботэ», мотивируя это тем, что европейский рынок в этом направлении падает, а российский — растет.
В прошлом году LVMH потребовалось согласие российских фискалов, чтобы приобрести бренд Tiffany.
Но это не все. Здесь стоит вспомнить, что Арно один из тех, кто побывал в 2016 году на личном приеме у Путина. Это произошло в аккурат тогда, когда тогдашний президент Франции Франсуа Олланд отменил встречу с Путиным из-за войны на Украине.
В 2017 году Арно был награжден российским президентом медалью Пушкина за «укрепление дружбы между народами». Это тот самый год, когда Макрон еще демонстрировал Путину свою силу, молодость и величие Версаля.
В прошлом году старший сын Арно Антуан наконец женился на русской модели Наталье Водяновой, с которой прожил почти десять лет и имеет двух сыновей. То, что Водянова вхожа в российскую тусовку богачей, известно всем. Не возить же ей теперь Dom Pérignon и фуа-гра для московских друзей в чемоданах.
Это также не все. В 2010 году LVMH продала свой бренд Chateau d'Avize Champagne компании SVL Group российского бизнесмена Бориса Титова, которая является производителем шампанских вин «Абрау-Дюрсо». Титова называют близким другом Владимира Путина, его фамилия фигурирует в расследовании о дворце в Геленджике. Собственно, когда-то Титовым и принадлежала усадьба «Дивноморское», впоследствии превратившаяся во дворец российского президента.
В общем, при Путине виноделие среди российских элит стало чем-то вроде тенниса эпохи Ельцина. «Благородное дело», — как говорил об этом сам Путин и даже пошутил, что готов на пенсии поработать у Титова.
Дмитрий Медведев значится среди владельцев виноградников в Тоскане, компании Юрия Ковальчука скупает винодельни Крыма. Еще в 2006 году, до покупки французских виноградников у Титова были амбиции восстановить славу царского «Абрау-Дюрсо», которое в 1903 году получило в Париже медаль за лучшее игристое вино. Тогда он планировал достичь такого уровня, чтобы и французы могли назвать российскую марку шампанским. Через пятнадцать лет российская власть получили себе этот бренд привычным для нее гибридным методом.
А благодаря согласию Арно еще и создала впечатление, что положила французов на лопатки. Потому что таксист в Москве не различает французские винодельни и не знает о Comité Champagne, но он знает, что такое Louis Vuitton и Moet Hennessy.
Да, и, в конце концов, мы все повелись на выходку дивноморского винодела, который после пармезаново-томатных санкционных войн начал еще и войну шампанского.