В апреле 1242 года Александр Невский разбил войско западных рыцарей на льду Чудского озера. Потомки представили это как эпохальную битву и возвели победителя в ранг русского национального героя.
Сергей Эйзенштейн, вероятно, догадывался, что речь идет о его голове. В окружении Сталина он считался «троцкистом» И, как доказывают архивные документы, обнаруженные в 90-х годах, НКВД готовил показательный процесс против режиссера-авангардиста латышско-немецкого происхождения. В середине 30-х годов, в разгар кровавых «чисток», Эйзенштейн получил задание снять фильм о русском национальном герое Александре Невском. Музыку к фильму заказали самому Сергею Прокофьеву.
Кинофильм, вышедший на экраны в 1938 году, был чисто пропагандистским. В нем рыцари Тевтонского ордена носили шлемы, напоминавшие современные немецкие, воины вскидывали руки как в гитлеровском приветствии и устраивали кровавые расправы над жителями русских городах. До заключения пакта Молотова-Риббентропа подобное было в ходу в Советском Союзе. Сталин пришел в восторг от этой симбиоза национализма и социализма и наградил Эйзенштейна орденом Ленина.
Новгородский князь Александр Ярославич Невский (1220-1263) был и до сих пор остается иконой в России, героем и святым в одном лице. Как славный полководец, одержавший победы над шведами, датчанами и — прежде всего — немцами, он стал символической фигурой, олицетворяющей величие и волю к самоутверждению средневековой Руси. Бессмертную славу с точки зрения потомков он обрел 5 апреля 1242 года, разбив войско Тевтонского ордена на льду Чудского озера. Однако на самом же деле это событие не было уж таким значительным.
Александр был сыном великого князя Владимирского и относился к разветвленной династии Рюриковичей, которая уходит корнями к шведским варягам, которые в IX-м веке основали государства на просторах России. В XIII-м веке существование Руси было под угрозой. С одной стороны, монголы подчинили себе обширные земли страны и обложили данью их жителей. С другой стороны, на Западе католические церковники и рыцари видели в борьбе с православными «вероотступниками» возможность обрести славу крестоносцев, завоевателей и миссионеров.
В Ливонии (сегодняшняя Эстония и часть Латвии) соперничали датчане и рыцари Ордена меченосцев. С севера надвигались шведы. У Новгорода, где существовала своеобразная купеческая республика западного образца, были все основания опасаться, и поэтому он призвал в 1236 года Александра управлять своим войском. Победа над шведами на Неве принесла ему прозвище «Невский». Повздорив с Советом города, он на какое-то время покинул Новгород, но вскоре его упросили вернуться.
Потому что Новгороду грозила новая опасность. На этот раз от Германа фон Буксгевдена, епископа Дорпата (сегодня Тарту). Он хотел придать своей недавно обретенной епархии еще и политический вес и стал наступать на восток. Это угрожало прибыльным торговым путям Новгорода. Не совсем верных партнеров Герман нашел в лице меченосцев, которые в 1236 году после тяжелого поражения, нанесенного им литовцами, заключили союз с Тевтонским орденом. Этот рыцарский орден был основан на Святой Земле, и император Фридрих II поручил ему насильственную христианизацию Пруссии и Прибалтики.
Епископ и рыцари ордена оправдывали свои претензии на власть идеей крестовых походов, которая однако в Прибалтике реализовалась не в форме больших военных походов, а в виде кратких набегов. «Быстрые грабительские нападения были там типичным явлением. Нападавшие не ставили перед собой цель захватить чужие земли. Своими внезапными атаками они стремились уничтожить или ослабить потенциал противника во всем, что касалась людских резервов, скота и материальных ценностей. Затем также быстро и по возможности без потерь им следовало отступить восвояси с захваченными пленными, животными и оружием», — объясняет историк Свен Экдаль (Sven Ekdahl) эту форму ведения войны.
В 1240 году Ливонский орден — так называлась северная ветвь Орденского союза —захватил Псков, расположенный к юго-западу от Новгорода. Была ли там действительно устроена кровавая расправа с жителями, как это изображено в фильме Эйзенштейна, неизвестно. Хотя это и соответствовало бы тактике набегов, но, скорее всего, рыцари были заинтересованы в городе как в постоянном опорном пункте.
Как бы то ни было, но Александру Невскому удалось отбить Псков и в свою очередь продвинуться на запад. На замерзшем Чудском озере оба войска сошлись друг против друга. Сведения об их численности сильно расходятся в разных исторических источниках. В то время как в русских летописях говорится о десяти — пятнадцати тысячах участников с каждой стороны, западные ученые предполагают, что в битве приняли участие 3500 русских и прибалтийцев, а на немецкой стороне — 500 рыцарей и около 1000 пеших воинов.
Тем не менее, у рыцарей под командованием епископа Дорпата были неплохие шансы на успех. Они были одеты в тяжелые доспехи и хорошо натренированы, что позволило им применить на льду озера их самую успешную тактику — ошеломляющую атаку силами мчащейся галопом конницы. Действительно их ударный клин почти пробил линию обороны новгородских войск. Однако перед крутыми берегами озера атака покрытых броней всадников застопорилась, и там завязался ближний бой, продлившийся несколько часов.
Это позволило Александру с его дружиной обойти противника и напасть на него сзади. Вскоре пешие воины рыцарского войска были перебиты, а сами рыцари обратились в бегство. При этом немалое их количество якобы провалилось под лед и бесславно утонуло, что вдохновило Эйзенштейна на триумфальные сцены фильма.
Хотя поражение не умалило власть епископа Дорпата и Тевтонского ордена, битва на Чудском озере имела далеко идущие последствия. С тех пор западные миссионеры и рыцари уважительно относились к Чудскому озеру, рассматривая его как границу сферы своей активности. Там возникла имеющая мировое историческое значение граница между зонами влияния католической и православной церкви.
Вероятно, Александр Невский осознавал, что он не добился решающего успеха. Он быстро заключил мир с Тевтонским орденом и занялся своим собственным проектом. У хана Золотой Орды он попросил предоставить ему в управлении какое-нибудь княжество и вскоре вместе со своим братом получил право на княжение во Владимире. Мало того: в 1252 году Александру удалось оттеснить своего брата в сторону и обрести звание великого князя. Он отблагодарил своих благодетелей, жестоко подавив восстание против монголов в Новгороде.
«Подобная готовность оказывать активную помощь ‘безбожным' кочевникам совершенно не соответствовала образу национального героя, созданному историографией XIX-го столетия», — считает историк, специалист по Восточной Европе Манфред Хильдермайер (Manfred Hildermeier) в своей монументальной «Истории России» (2013). Но в то же время реальные действия Александра Невского оказались рациональными и перспективными: «Он вступил на путь сотрудничества с новыми хозяевами, что не только обеспечило выживание его великого княжества на севере Руси, но и решающим образом способствовало его подъему в следующем столетии».