В эти выходные я побеседовал с двумя угандийками на одном мероприятии. После нашего разговора я спросил, можно ли мне разместить их комментарии в своем блоге без упоминания имен. Женщины дали согласие.
Они рассказали, что западная идеология ЛГБТ крайне оскорбительна для африканцев. Первая женщина заявила: «Мы дошли до такой точки, когда нам отказывают в помощи на развитие, в воде, в любой помощи неправительственных организаций, если мы не поддерживаем ЛГБТ. Как вы думаете, какой сигнал мы получаем о ценностях, которыми дорожит Запад?»
Вторая женщина сказала: «Китай активно проникает в Африку. Мы видим это постоянно. Китайцы приезжают и строят, они что-то передают нам, но при этом никогда не говорят, что мы должны меняться, подстраиваясь под их идеологию. А американцы и европейцы требуют от нас этого. Китайцы же нас не беспокоят».
Я попросил эту женщину пояснить свои слова. Она хочет сказать, что Запад подталкивает Африку в объятия Китая, потому что его элита превратила права ЛГБТ в глобальный крестовый поход?
Да, совершенно верно, ответила она.
Я вспомнил слова одного уходившего эти летом на пенсию профессора из Будапешта. Мы беседовали, когда я приехал в Венгрию. Я спросил, не тревожат ли его планы правительства Орбана дать разрешение китайцам на строительство в стране филиала Фуданьского университета. Никоим образом, ответил профессор. Большую часть своей трудовой жизни он преподавал в западных университетах и видел, как они разворачиваются в сторону тоталитаризма со своей новой этикой пробужденности. Он сказал, что если бы какой-нибудь престижный западный университет попытался открыть свой филиал в Венгрии, это вызвало бы у него гораздо большую тревогу.
«Фуданьский университет — замечательный, — сказал он. — И китайцы будут с уважением относиться к венгерской культуре. Они не станут принуждать нас к политической и социальной сознательности».
По стечению обстоятельств вчера мне пришлось отправиться из пригорода в центр Рима, чтобы выступить с речью. Вез меня таксист-христианин, арабский иммигрант из Сирии. Я спросил, как он попал в Европу. Мужчина разговорился.
«Вы думаете, христиане любят правительство Асада?— спросил он. — Нет! Но мы поддерживаем Асада, потому что он единственный, кто не дает мусульманам расправиться с нами».
По словам этого сирийца, его сводит с ума нежелание европейцев прислушиваться к христианским меньшинствам, живущим в мусульманских странах. Это полностью противоречит прекрасному либеральному мировоззрению европейцев, воображающих, что все мы можем жить в мире и гармонии. Этот таксист рассказал, что он часто оказывается в компании арабов, не подозревающих, что он христианин. Так вот, эти люди со злобой говорят о кяфирах (неверных, немусульманах) и фантазируют, как однажды они с ними рассчитаются.
«Думаю, так они чувствуют себя в большей безопасности, показывая принадлежность к своему народу», — ответил он. Нет более ясной публичной декларации, чем хиджаб, который надела мусульманка.
Слушая этого сирийского христианина, я вспомнил свои беседы с людьми, эмигрировавшими на Запад из коммунистических стран. Они жаловались, что люди на Западе совершенно не желают слушать их рассказы о пережитом, думая только о том, что происходит сегодня у них. Эти люди снова и снова рассказывали мне, что жители западных стран не желают обременять себя мыслями о грозящих им опасностях и предпочитают слушать тех, чей жизненный опыт свидетельствует об обратном. Мы на Западе настолько уверены в правильности своего мировоззрения, что просто отказываемся задумываться о своей возможной неправоте.
Сириец сказал, что с огромным пессимизмом думает о будущем Европы. «Надеюсь, в вашу страну это не придет», — заявил он мне на прощание.
Я задумался о том, что он мне рассказал. Я твердо уверен, что мы, христиане, (все мужчины и женщины доброй воли) по возможности должны быть заодно с мусульманами, особенно когда их преследуют за веру, которая гарантирована конституцией. Но тот сирийский христианин подчеркнул, что в плане межрелигиозной гармонии все будет прекрасно, пока мусульмане не получат численное превосходство. Вот тогда маски будут сорваны. «Мы видели это много раз», — сказал он.
Он неправ? Я не раз слышал такие идеи в той или иной версии от других христиан с Ближнего Востока. Я сопротивляюсь им не из либеральной сентиментальности, Бог тому свидетель, а потому что знаю многих хороших мусульман, с которыми хочу быть заодно в знак солидарности. Но нельзя отмахиваться от многочисленных свидетельств этих арабов-христиан, которые живут в иной действительности, отличающейся от моей. Я слышу это в разных версиях с 1999 года, когда начал посещать ливанскую католическую церковь (маронитов) в Бруклине.
Думаю, существует четкая связь между этим и путаным американским мышлением на тему того, как мы можем навязать Ближнему Востоку либеральную демократию. Она берет свое начало в универсальном самообмане. Сирийский таксист беседовал со мной недолго, но я хорошо помню, как он неоднократно возмущался по поводу того, что люди с Запада отказываются признавать существенные различия между религиями (в данном случае между исламом и христианством). Я думаю, он хотел показать, как люди с Запада наивно полагают, будто все верующие независимо от конфессии хотят одного и того же. Он заявил, что образ человека в Библии несовместим с образом человека в Коране.
Хочу услышать комментарии людей, имеющих определенный опыт в этих вопросах. Я знаю, что этот блог читают и мусульмане. Хотелось бы услышать и ваше мнение.