Германия — средняя в мировом масштабе держава, сильная в экономическом отношении и слабая в военном. Страна находится в центре политически и экономически все еще важного континента и граничит с девятью государствами. С одной из великих держав (Соединенными Штатами) ее связывают союзнические отношения, от другой (России) она ищет защиты, с третьей занимается преимущественно торговлей. (Очевидно, под третьей державой имеется в виду Китай — прим. ред.) Германия передала свои главные государственные функции международным организациям, таким как ЕС и НАТО. К ним относится прежде всего валютная политика.
Эти обстоятельства, редко упоминаемые в общественных дебатах, в значительной степени определяют и ограничивают возможности немецкой внешней и военной политики. Особенно это относится к вопросам безопасности. Сопоставимые по значению страны, такие как Великобритания или Франция, обладают атомным оружием, что позволяет им вести себе более свободно по отношению к России. В мировой политике приходится выбирать из двух вариантов — или устрашать более сильное (в военном отношении) государство, или заключать с ним союз. Германия по историческим и мировоззренческим причинам сделала выбор в пользу первого варианта, поэтому членство в НАТО все еще является основой нашей безопасности.
Президентство Трампа и первый опыт общения с Байденом показали, что за союз с Америкой приходится платить и что он не дает права участвовать в принятии решений в Вашингтоне. Так было в большинстве случаев и раньше, но все же политический класс Германии был шокирован. Следующее федеральное правительство должно сделать все, чтобы поднять уровень обороноспособности страны как минимум в области обычных вооружений. Это хотя и не компенсирует отказ от атомного оружия, но в любом случае улучшит безопасность и дееспособность страны. Вес Германии в западном альянсе также будет зависеть от того, будет ли она расходовать на оборону два процента ВВП, как того требует устав НАТО.
Экономика Германии в значительной степени ориентирована на экспорт. Это обеспечивает стране уровень благосостояния, которого невозможно было бы добиться экономической деятельностью только на внутреннем рынке. Немецкий профицит внешнеторгового баланса зависит от максимальной свободы международной торговли и готовности других стран идти на дефицит своих балансов. И то, и другое в последние годы оказалось под вопросом. Поэтому новое федеральное правительство должно стремиться к альянсу с государствами со схожими интересами. Китай к этой категории отнести нельзя, потому что он не дает свободного доступа к своему рынку. Кроме того, Германия должна внимательно следить за тем, чтобы мероприятия по защите климата проводились не в ущерб экспортным возможностям страны. А ведь попытка защитить энергетический переход европейскими пошлинами может привести к серьезным торговым конфликтам. (Имеется в виду идея, высказанная в ФРГ и популярная в ЕС, накладывать дополнительные европейские пошлины на те импортируемые в ЕС товары, при производстве которых, скажем, Китаем или Россией было выделено слишком много углекислого газа — прим. ред.)
Долгий мир в Европе заставляет подчас забыть, что поддержание отношений с соседями, в том числе и самыми географически близкими, являются ключевой задачей нашей внешней политики. Кроме того, через Европейский Союз Германия исторически связана со всем континентом. Не все, что образовалось в ЕС, выполняет свою задачу. Новое федеральное правительство в ходе дебатов о реформировании союза должно проследить за тем, чтобы предлагаемые новшества действительно вели к улучшению положения.
Внешнеполитические решения, принимаемые большинством голосов членов ЕС и имеющие многочисленных сторонников в Германии, таят в себе конфликтный потенциал, не обязательно делая при этом ЕС более дееспособным. А путь в долговой союз, начало которому было положено Восстановительным фондом ЕС, ведет в неправильном направлении. В долгосрочной перспективе все это подорвет силы не только Германии.
Как самому большому государству ЕС, Германии постоянно приходится бороться с тем, что от нее часто ожидают принятия на себе руководящей функции, да еще и предупредительности по отношению ко всем партнерам. В период правления Меркель страна трижды жестко настояла на своей воле: во время кризиса евро, во время миграционного кризиса и в конфликте вокруг «Северного потока — 2». В деле стабилизации общей европейской валюты такая позиция была в определенной степени неизбежной, но в двух других случаях она оставила глубокие разногласия. Следующее федеральное правительство должно именно в таких судьбоносных вопросах быть более склонным к компромиссам, потому что от раскола выигрывают только другие, не европейские силы — от Анкары до Москвы. (Очевидно, имеется в виду компромисс с союзниками по ЕС типа поляков или литовцев, а не с турками или русскими — прим. ред.)
Возможно, самым серьезным вызовом следующих лет станет вызов ментальный. Германия не несет основной ответственности за катастрофу в Афганистане. Но едва ли в какой другой стране миссия на Гиндукуше несла такой моральный заряд. Подобное происходит часто в немецкой внешней политике. В Берлине существует широкий консенсус относительно того, что стоит только приобщить другие общества к якобы универсальным, «общечеловеческим», а на самом деле современным западным ценностям, как все большие мировые проблемы — от терроризма до миграции — будут решены. Поэтому следующее федеральное правительство должно прежде всего принципиально изменить внешнеполитическое мышление в Германии. Наши цели могут быть не только идеалистическими, они должны стать реалистичными.