Основная часть дискуссии о геополитических последствиях недавнего краха бывшего афганского правительства была сосредоточена на том, что будет делать дальше Китай. Однако и Россия является важнейшим региональным фактором, влияющим на разворачивающийся кризис, учитывая ее многолетний опыт и связи в Афганистане. В ближайшие недели и месяцы Россия сможет применить свои дипломатические, разведывательные и военные инструменты для предотвращения распространения нестабильности за пределы Афганистана. Некоторые из решений России могут противоречить целям США в отношении Афганистана, но есть и области совпадения их интересов.
Цели России в отношении Афганистана
В течение многих лет российские официальные лица предсказывали, что бывшее афганское правительство и его Национальные силы безопасности Афганистана (АНСБ), скорее всего, без поддержки США рухнут. В 2017 году специальный представитель России в Афганистане отмечал, что «целый ряд факторов не позволяет АНСБ самостоятельно оказывать сопротивление вооруженной оппозиции» и что быстрый уход США, вероятно, приведет к распаду ключевых национальных институтов.
Москва потратила последние несколько лет на развитие отношений с талибами и укрепление своих силовых позиций в Центральной Азии. Несмотря на то, что Москву крах бывшего афганского Москву, в общем, не удивляет, Кремль считает нынешнюю ситуацию опасной. 24 августа президент России Владимир Путин заявил, что рост террористических группировок в Афганистане является «прямой угрозой для нашей страны, наших союзников». Он также пояснил, что Россия больше не будет участвовать в военных действиях в Афганистане, заявив, что «у бывшего Советского Союза есть собственный опыт в этой стране. Мы получили здесь урок».
У Москвы есть два основных интереса, связанных с Афганистаном: поддержка своих союзников в Центральной Азии в условиях региональной нестабильности, которая может наступить, и предотвращение распространения международного терроризма на территорию России. Николай Патрушев, секретарь Совета Безопасности России, обозначил ближайшие цели России в отношении Афганистана: 1) контроль миграционных потоков из Афганистана в Центральную Азию и Россию, 2) защита Центральной Азии от террористов, маскирующихся под беженцев, 3) предотвращение распространение радикальной идеологии за пределы Афганистана и 4) защита от контрабанды оружия и наркотиков. Другие цели, сформулированные высокопоставленными российскими чиновниками, включают предотвращение односторонних переговоров США о доступе к военной базе с государствами Центральной Азии и недопущение их повторного участия Америки в военном конфликте в Афганистане.
Российские сети в Афганистане
В течение нескольких лет в рамках стратегии хеджирования рисков, предполагающей взаимодействие со всеми влиятельными лицами в Афганистане, Москва оказывала открытую политическую и разведывательную поддержку Талибану, а также обвинялась в тайной помощи этой группировке. Эти усилия России дали первые результаты. Когда этим летом Талибан стремительно покатился по стране, его официальные лица пообещали Кремлю, что талибы будут сдерживать нестабильность и не позволят никому использовать Афганистан для нападения на Среднюю Азию и Россию. Талибан также быстро перешел к контролю за пересечением границы со странами Центральной Азии.
Россия официально считает Талибан террористической группировкой и на момент написания статьи не признала эту группировку законным правительством Афганистана. Отмена обозначения Талибана террористическим и его признание станут ключевыми индикаторами того, что Россия рассматривает эту организацию как лучшую долгосрочную ставку в расчете на стабильность в Афганистане.
Некоторые сектора российского правительства, такие как военные и службы безопасности, более скептически относятся к способности Талибана управлять страной и сдерживать террористические группировки, такие как ИГИЛ-К,** Аль-Каида*** и Исламское движение Узбекистана, поддерживаемое Исламским государством.**** Несмотря на недавние обещания талибов, министр обороны Сергей Шойгу отметил, что Россия по-прежнему должна повышать безопасность на границе с Афганистаном, «даже несмотря на то, что лидеры талибов заявляют, что не будут совершать никаких вторжений через границу и нападений на соседей».
Шойгу также обеспокоен количеством оружия, попавшего к талибам во время захвата власти. В прошлом, в том числе после захвата талибами города Кундуз в 2015 году, он Шойгу среагировал на успехи этой террористической группы, отдав приказы об усилении российского присутствия в Таджикистане. Военные часто проводят учения с Таджикистаном и Узбекистаном в нескольких километрах от афганской границы, уделяя особое внимание контртеррористическим операциям, таким как авиаудары по отдельно передвигающимся автомобилям или условным лагерям боевиков. Будущие учения, запланированные на осень, сигнализируют о приверженности России своим союзникам в Центральной Азии.
Российская разведка, служба безопасности и военные в Афганистане
У России есть несколько вариантов поддержки своих основных интересов по стабилизации и укреплению позиций в Центральной Азии и предотвращению распространения терроризма. Эти варианты перечислены ниже в порядке от наименее ресурсоемких к наиболее ресурсозатратным, а не в порядке вероятности их применения.
Разведывательная поддержка государств Центральной Азии. Самый простой шаг для России — предоставить Таджикистану, Узбекистану и Туркменистану информацию о безопасности границ, а также о планах и действиях террористов. Разведывательная поддержка может поступать через Главное управление (бывшее ГРУ), которое, вероятно, имеет прочные позиции в Афганистане и связано с сетями талибов. Российская федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН) и пограничные войска Федеральной службы безопасности (ФСБ) России также могут поддержать эти страны.
Разведывательная поддержка талибов в отношении террористических группировок в Афганистане. Российская разведка активно отслеживает ИГИЛ-К в Афганистане с 2015 года, а российские официальные лица публично признали, что делятся разведданными об ИГИЛ-К с Талибаном с конца 2016 года. Хотя у Москвы и Талибана сложная история отношений с Талибаном, в настоящее время они едины в своих целях ограничить ИГИЛ-К. С точки зрения Москвы, сотрудничество с талибами, которые заявляют, что у них мало трансграничных амбиций, — меньшее из двух зол. Через эту призму Москва может оправдать будущее сотрудничество с талибами.
Безопасность границ и гуманитарная помощь для Центральной Азии. Туркменистан, Таджикистан и Узбекистан заявили, что не желают принимать афганских беженцев. В последние годы у Туркменистана и Таджикистана были свои проблемы с безопасностью на границах с Афганистаном. В августе дезертировавшие пилоты АНСБ прилетели в Узбекистан, а беженцы попытались перебраться через пограничную реку. Таджикистан заявил, что если кризис усугубится, он обратится за помощью к Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ).
Границы Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана с Афганистаном протяженные — более 2000 км, часто гористые и имеющие сложный рельеф. Россия могла бы предоставить разведывательные дроны, технологии дистанционного зондирования и даже пограничные войска ФСБ для усиления официальных пунктов пересечения границы или наблюдения за неохраняемыми территориями.
Для оказания гуманитарной помощи и поддержки границы Россия может использовать свою национальную гвардию — Росгвардию, военных и Министерство по чрезвычайным ситуациям, которое отвечает за оказание гуманитарной помощи и реагирование на стихийные бедствия. Росгвардия может осуществлять разные типы операций, учитывая возможности своих подразделений по сдерживанию массовых беспорядков, борьбе с терроризмом, борьбе с наркотиками и обеспечению безопасности границ. По распоряжению президента России эти силы могут быть использованы и за рубежом.
Использование российских наемников или спецназа внутри Афганистана. Пока нет никаких признаков того, что Россия в настоящее время рассматривает возможность прямых военных действий против террористов в Афганистане, поскольку и у Талибана, и у Соединенных Штатов есть достаточная мотивация для нейтрализации ИГИЛ-К. Однако, если ИГИЛ-К или другие экстремистские группировки в Афганистане разрастутся и распространятся в Среднюю Азию, прямо угрожая территории России, у Москвы есть несколько вариантов прямого вмешательства.
Первый вариант, который дал бы Кремлю возможности для наиболее правдоподобного отрицания его задействования — это использование российских групп квалифицированных наемников. Россия может предложить использование наемников как пряник для талибов: в прошлом Россия уже включала услуги «солдат удачи» в смешанный пакет поддержки нестабильных правительств, таких как Центральноафриканская Республика.
Россия также может развернуть небольшие группы спецназа в приграничных районах Центральной Азии для борьбы с нарастающими потоками террористов, незаконным оборотом наркотиков или оружия. Хотя в нынешних условиях это маловероятно, специальные силы могут развернуться и на севере Афганистана для обнаружения террористических целей или проведения тайных контртеррористических операций. Эти силы имеют опыт действий в глубине территории, контролируемой ИГИЛ в Сирии, и подготовлены и вооружены гораздо лучше, чем наемники. Но российское вмешательство на иностранной земле — это очевидный политический риск для Москвы.
Усиление антитеррористических усилий внутри России. Москва, похоже, меньше озабочена возможным экспортом терроризма талибами, чем перспективой того, что обанкротившееся государство Афганистан предоставит убежище террористическим группам, преследующим широкие международные цели. Россия стремится предотвратить распространение этих группировок в Среднюю Азию и на свою территорию, что предполагает усилия Москвы по усилению своих контртеррористических возможностей, особенно на Северном Кавказе. Россия обеспокоена своими гражданами из региона Северного Кавказа, которые являются частью «Эмират Кавказа» (запрещенная в России террористическая организация — прим. ред.) или других групп, которые ранее клялись в верности Исламскому государству, а теперь хотят вернуться в Россию после боевых действий за границей. В последние годы тысячи боевиков покинули Россию, чтобы сражаться за ИГИЛ или Джебхат ан-Нусру***** в Сирии, и не исключено, что некоторые из этих боевиков оказались в Афганистане.
Когда дело доходит до иностранных боевиков в Афганистане, у лидеров России возникает много ассоциаций. В 1990-е и 2000-е годы здесь нашли убежище члены нескольких террористических групп, в том числе лидеры чеченских боевиков Ибн аль-Хаттаб и Шамиль Басаев. В то время талибы признавали независимость Чечни от России. Путин был директором ФСБ, премьер-министром и новым президентом во время некоторых из самых серьезных инцидентов с терроризмом внутри страны в тот период и не хочет, чтобы эти события повторились в России вновь.
Военная поддержка Таджикистана и Узбекистана. Как упоминалось ранее, Кремль дал понять, что не хочет участвовать в военных действиях в Афганистане. Военные действия России там в нынешних условиях маловероятны и станут для Москвы последним средством, которое будет рассматриваться только после того, как будут исчерпаны все другие рычаги. В то же время министр иностранных дел России Сергей Лавров говорит: «Мы сделаем все, включая использование возможностей российской военной базы на границе Таджикистана с Афганистаном, чтобы предотвратить любые агрессивные действия против наших союзников». Так что военная реальность вокруг России в контексте Афганистана остается сложной.
Какие ресурсы Россия могла бы использовать для ограниченных военных операций в Афганистане и, возможно, для противодействия ИГИЛ-К? Россия имеет возможность наносить целенаправленные удары с воздуха или по земле внутри Афганистана, не создавая опасности для других своих кампаний за рубежом. В 2020 году «мозговой центр» RAND опубликовал отчет, в котором рассматриваются сценарии реализации энергетических проектов в России. Одним из таких сценариев была ограниченная контртеррористическая операция Таджикистана против организации ИГИЛ-К на севере Афганистана, в ходе которой было обнаружено, что, несмотря на то, что Россия получит выгоду от 201-й военной базы в Таджикистане в качестве крупного логистического центра с дружественным местным правительством и железнодорожными линиями для транспортировки сил в этом районе, территория в Таджикистане и на севере Афганистана остается исключительно опасной для России.
Согласно нашему анализу, переброска войск по железнодорожному маршруту из Сибири в Афганистан протяженностью более 3000 км займет примерно девять дней или три часа полета для авиапереброски личного состава и некоторого более легкого оборудования. От Душанбе до афганской границы потребуются силы и ресурсы для наземного транзита протяженностью от 160 до 500 км через местами гористую местность, узкие перевалы и плохие дороги. Россия могла бы укрепить свою базу в Таджикистане, которая в настоящее включает в себя соединения танков, бронетранспортеров, реактивных систем залпового огня, легких и средних беспилотных летательных аппаратов (БПЛА) и вертолетов. В случае нестабильности вблизи Афганистана Россия могла бы добавить в парк БПЛА дроны большей дальности типа «Форпост», с большим временем пребывания в воздухе и большей максимальной высотой, дополнительные бронированные машины или наземные ударные системы.
Хотя это и маловероятно, но Россия может нанести ограниченные авиаудары по Афганистану и разместить дополнительные передовые ударные авиаподразделения на своих базах в Таджикистане или Киргизии. Российская тактическая авиация и стратегические бомбардировщики могут поддерживать ограниченные удары в Афганистане, в то же время продолжая выполнять миссии в Сирии (даже при максимальной военной мощи в Сирии, там было развернуто только 3% тактической авиации России). В настоящее время ИГИЛ-К присутствует в восточных провинциях Афганистана Нангархар и Кунар. Расстояние от российских оперативных баз на юге Таджикистана до этих провинций составляет от 400 до 500 км или более, что намного дальше, чем российские боевые миссии в Сирии, которые часто выполняются на более коротких расстояниях от 100 до 200 км. (Почему Россия предпочитает совершать боевые вылеты далеко за пределы боевого радиуса своих истребителей, неизвестно, равно как неизвестна и оперативная мотивация использовать стратегические бомбардировщики для нацеливания на объекты в восточной Сирии, а не с ближайшей авиабазы в западной Сирии).
Возможные следующие шаги России и их последствия для США
В предстоящие недели и месяцы Россия, скорее всего, предоставит своим союзникам из Центральной Азии поддержку в области разведки и охраны границ, чтобы они могли справиться с беженцами. Предположительно, Москва может продолжать предоставлять талибам разведданные об ИГИЛ-К, качество и количество которых, вероятно, будут зависеть от того, насколько серьезной она считает эту угрозу. Использование российских наемников, спецподразделений или ограниченное военное вмешательство возможно с точки зрения наличных возможностей, но вряд ли это произойдет в ближайшее время.
Как отметили мои коллеги из исследовательского центра RAND, Россия никогда не принимает легко политических решений о вмешательстве в дела других стран и обычно взвешивает множество факторов, прежде чем решиться на военное вмешательство. Если только не будет такого неблагоприятного развития событий с серьезными последствиями для безопасности России, как нежелание или неспособность талибов остановить распространение терроризма в Среднюю Азию, невозможность для России сдержать распространение терроризма у себя на родине или погружение Афганистана в новую гражданскую войну с появлением многочисленных убежищ для террористов — Россия вряд ли будет сейчас рассматривать военную операцию в Афганистане.
Ни США, ни Россия не хотят, чтобы Афганистан стал убежищем для международных террористических группировок. На данный момент Россия придерживается прагматичного подхода к талибам, поскольку у нее есть отношения с этой группировкой, которых нет у Соединенных Штатов. Москва может оказать давление на Талибан в соответствии с общими американо-российскими целями. Кремль уже заявил, что хотел бы более инклюзивного правительства, и чтобы Талибан отказался от терроризма. Но не все цели России совпадают с целями США. Российские официальные лица ясно дали понять, что они будут противодействовать любым односторонним попыткам США обеспечить себе права военного базирования в Центральной Азии. В будущем, если Россия почувствует резкое ухудшение ситуации в области безопасности и сочтет необходимым свое военное вмешательство в ситуацию, или если она решит, что военное присутствие США в Центральной Азии может предотвратить распространение терроризма и снизит необходимость действий России, она может оказаться более снисходительной к ограниченному военному присутствию США в регионе. Вдобавок, если Соединенные Штаты будут искать северные наземные маршруты эвакуации беженцев через Среднюю Азию, эти переговоры почти наверняка потребуют участия Москвы.
__________________________________________________________________________________
Дара Массико — старший политический аналитик в исследовательской корпорации RAND и бывший старший аналитик Министерства обороны США. Ее научные интересы сосредоточены на изучении военной стратегии и военного потенциала России.
* Организация запрещена в РФ
** Организация запрещена в РФ
*** Организация запрещена в РФ
**** Организация запрещена в РФ
***** Организация запрещена в РФ