С приятелем, говорит он, с приятелем, которого зовут Евгений Умеренко. Это с ним он встречался вчера вечером. Они друг друга знают уже несколько лет.
Как они познакомились? Это долгая история, говорит он. Все началось с его финансовых проблем.
Он работал консультантом в Volvo Cars в Гётеборге. У него большая семья: много детей на содержании и дорогая квартира в центре Гётеборга. А потом Volvo уволила 450 человек, в том числе — его. Он думал, что легко найдет новую работу, учитывая его образование и опыт. Но вышло по-другому.
Он продолжает рассказывать: о налоговом вычете, на который он по глупости купил моторную лодку, о счетах, кредите (у него, по его словам, сейчас ужасный кредит) и вакансиях, на которые он отправлял резюме, но которые ему так и не достались, о бесплодных попытках найти квартиру подешевле.
Среда, 27 февраля, середина дня. Для этого времени года необычно теплый день. Четыре человека сидят за столом в полицейском участке в Сульне: арестованный, его адвокат, инспектор и кто-то из шведской службы безопасности СЭПО. Ему в самом начале сказали, что он не обязан отвечать на вопросы. Но он на них отвечает. Вскоре он добирается до Евгения Умеренко.
Наконец, говорит он, они получили помощь от родителей жены, которые живут в центральноазиатской стране. Родители прислали деньги через знакомых… или они родственники? Он точно не знает. В любом случае, они прислали деньги через российское консульство в Гётеборге, и каждый раз эти суммы приносил Евгений Умеренко.
Сколько?
Примерно по 10 тысяч крон каждый раз.
Почему он с женой не мог получать эти деньги прямо от консульства?
Он не знает.
Когда он встретился с Евгением впервые?
Мы можем называть его К. Он говорит, что однажды в 2017 году ему позвонила женщина, которая с сильным английским акцентом попросила его прийти в российское консульство. Ему, по его словам, показалось все это «странным», но он туда все же пошел и получил инструкции, где и когда нужно встретиться с человеком, который должен передать ему деньги от родителей жены. Этим человеком, с которым он увиделся двумя неделями позже в Гётеборге у Большого театра, был Евгений Умеренко.
Он получил 10,5 тысяч крон в конверте. Кажется, это был конец зимы или начало весны 2017 года. Затем Евгений пригласил его в ресторан.
В вечер накануне допроса полицейский в штатском задержал К. и Евгения Умеренко в ресторане Kristallen на улице Кунгсгатан в Стокгольме. В ресторан они пришли пешком с площади Хёторьет.
К. приехал на электричке из Сёдертелье четырьмя часами ранее, побродил вокруг и оставил свой мобильный телефон в камере хранения на Центральном вокзале Стокгольма. Место встречи, как обычно, назначил Умеренко. Они заказали еду и напитки, Умеренко сидел, положив на стол рядом с собой записную книжку, а у К. в кармане куртки уже был черный пластиковый пакетик, который он получил, пока они шли к ресторану. (Потом оказалось, что внутри белый конверт, а в нем 27,8 тысяч крон).
Умеренко отпустили сразу же после того, как он предъявил удостоверение дипломата. К. отвезли в полицейский участок в Сульне и подвергли первому допросу, продлившемуся семь минут и состоявшему из одного вопроса. Но сначала его уведомили, что он подозревается в ведении незаконной разведывательной деятельности против Швеции с 2017 по 2019 год в разных местах страны и в ущерб ее безопасности. Как он относится к этому обвинению?
К. ответил, что все это звучит странно. Он никогда не делал чего-то, что вредило бы безопасности Швеции. В тот вечер на этом все и закончилось. Во время 16 последующих допросов, большая часть из которых длилась несколько часов, он продолжал отрицать обвинения — со временем все более немногословно и строптиво:
«Это наводящий вопрос».
«Я об этом уже говорил».
«У меня больше нет комментариев».
Последний допрос состоялся почти через два года после ареста. Обвинительное заключение поступило в феврале. Судебное разбирательство назначили на август.
К. все отрицает. Через своего адвоката он сообщил, что не намерен комментировать ни обвинительное, ни какие-то другие утверждения про него. Прокурор запретил К. разглашать, что происходит за закрытыми дверями во время разбирательства.
Евгения Умеренко выслали после того, как СЭПО идентифицировала его как офицера СВР. По протоколу, как обычно, он был советником посольства по культуре и науке. В посольство в Стокгольме он прибыл в 2016 году, отслужив до этого в Германии, Турции и Швейцарии.
СВР — Служба внешней разведки Российской федерации — это первый директорат бывшего КГБ, его так называемый «Меч». ФСБ, служба внутренней безопасности — это «Щит». В задачу СВР входит собирать секреты и находить инструменты влияния в других странах. В первую очередь это делается при помощи людей, у которых есть доступ к секретной информации и власть. Главная работа шпиона, как и всегда, заключается в поиске таких людей.
СВР подчиняется непосредственно президенту Владимиру Путину, который сам пришел из этого мира, построив культ не только вокруг себя самого, но и вокруг шпионажа. Шпионы, пишет Гордон Коррера (Gordon Correra) в книге «Русские среди нас» (Russians among us) — о группе «спящих» русских шпионов, которую разоблачили в США в 2010 году — в путинской России стали играть роль героическую.
«Может, Россия и не экономический гигант, но шпионаж — это сфера, где она по-прежнему остается игроком первого класса, а Путин решил сделать ставку на разведывательные службы как средство реализации власти и влияния по всему миру».
В мире Путина секретам доверяют больше, чем открытым источникам. Евгению Умеренко в Швеции поручили искать эти секреты. Когда Svenska Dagbladet обращалась в российское посольство в Стокгольме, Москва еще не прокомментировала обвинение в адрес Умеренко. Посольство также промолчало, и с самим Умеренко в России связаться тоже не удалось.
К. был человеком, который благодаря своей работе имел доступ к секретам.
К. был человеком с плохими финансами.
Пошатнувшиеся финансы — одна из главных причин (а сейчас, вероятно, и самая главная), по которой человек позволяет завербовать себя в шпионы. (Две другие — секс и политика.) Один пример — Стиг Берлинг (Stig Bergling). Шпион во флоте Джон Уокер (John A. Walker) в США — другой. Так называемый «эрикссоновский шпион», о котором мы узнали несколько лет назад — третий.
В марте этого года в Риме на выходе с парковки задержали итальянского офицера флота, после того как он передал USB-флешку с 181 секретным документом российскому военному атташе и получил за хлопоты 5 тысяч евро. По словам его жены, он был в тяжелой финансовой ситуации: «Он просто-напросто впал в отчаяние».
В Болгарии в том же месяце задержали шесть человек, пять из которых были связаны с министерством обороны и вооруженными силами, а несколько — с военной разведкой страны. Их заподозрили в продаже секретной информации россиянам. Двух российских дипломатов выслали. По информации в международной прессе, мотивы были финансовые.
Когда К. в марте 2017 года уволили из Volvo Cars, и он оказался весь в долгах, с «ужасным» кредитом и без работы, деньги ему были очень нужны.
Итак, у нас с одной стороны есть Евгений Умеренко из российского посольства в Стокгольме, которому нужно найти предателя родины, и с другой стороны — отчаянно нуждающийся в средствах К. в Гётеборге. Вопрос, как же им друг друга найти?
Это К. объяснил во время второго допроса: россиянин был посланником родителей его жены, которые живут в Казахстане. Однако на последующих допросах придерживаться этого же объяснения ему по нескольким причинам было уже сложно. В первую очередь потому, что жена от них сама получила довольно большую сумму втайне от К. Она просто спрятала эти деньги о своего мужа, который, по ее мнению, был чрезмерно расточительным и небрежным. Кстати, вскоре после ареста она от него ушла.
Чтобы попытаться найти еще какое-то объяснение, мы вспомним, что в этой истории есть еще один россиянин, мы можем называть его А. Он приехал из Санкт-Петербурга и уже несколько лет живет в Гётеборге с двумя паспортами. Работает он на промышленном предприятии. А. знает К. через свою русскую невесту, которая знакома с женой К.
Они встречались семьями. А. однажды ездил с К. на его моторной лодке на рыбалку. Когда невеста А. переехала в Швецию, они решили, что ее дочь продолжит учиться в русской школе, чтобы не тормозить учебу. Поскольку в Стокгольме есть русская школа с дистанционным обучением, они решили, что она будет получать образование там. На контрольные она должна была ездить в Стокгольм — пару раз за четверть.
Обычно в Стокгольм ее отвозил А. Школа находится на территории российского посольства по адресу улица Йёрвелльсгатан, 31.
Во время визитов в посольство, пока девочка писала свои контрольные, А. познакомился с российским советником по культуре, а потом и с его преемником Евгением Умеренко.
Как они встретились впервые? А. на допросе рассказал, что он обычно сидел в библиотеке, и представила их друг другу работавшая там женщина, библиотекарь. Это было почти сразу после того, как советник по культуре поменялся.
Оказалось, что Евгений Умеренко женат на библиотекарше. Женат на библиотекарше? Да, Евгений Умеренко был женат на библиотекарше.
А. и Умеренко начали обедать вместе каждый раз, когда А. приезжал в Стокгольм с дочерью невесты — в ресторане неподалеку от посольства. Иногда с ними была дочка, а иногда они обедали вдвоем.
О чем они разговаривали? Они разговаривали о своих собаках, рассказал А. на допросе. Да, у Евгения тоже была собака. Еще они разговаривали о спорте, о том, за какие российские команды болеют: Евгений болел за московский ЦСКА, а он сам — за «Зенит». Разговаривали о жизни. Евгений много спрашивал о шведской культуре, о культурных мероприятиях, идущих в стране в тот момент.
Разговаривали ли они о работе А.? Очень мало, говорит он. Он сразу четко сказал Евгению, что не может рассказывать о работе, потому что подписал документ о неразглашении. Он ведь не хотел попасть в ситуацию, в которую он в итоге сейчас все-таки попал после задержания К. Он предупреждал Евгения с самого начала. По его словам, он не мог завязывать таких отношений с Евгением.
Короче говоря, А., похоже, понял, какое у Евгения Умеренко на самом деле было задание в Швеции. В электронном письме А. написал, что он не чувствовал себя человеком, которого пытаются завербовать. Также он написал, что не помнит в подробностях всего, что тогда происходило. Его ни в чем и не обвиняют.
Евгений Умеренко, в свою очередь, видимо, быстро понял, что на отношениях с А. карьеру не построишь: у того неплохо с деньгами, хорошая работа, личная жизнь и положение в Швеции, которыми он, похоже, вполне доволен. «Человека, который не пьет, не нуждается в деньгах и женщинах, не страдает от политических проблем — такого человека не завербуешь», — так пишет об этом бывший агент Моссада Виктор Островский в книге «Измена как оружие» (Med sveket som vapen).
Умеренко сначала наверняка пытался, искал темы для разговора: собаки, футбольные команды и, конечно, жизнь. Но, может, тогда А. мог бы познакомить его с кем-то?
В июле 2016 года Евгений Умеренко приехал в Гётеборг и связался с А. Они должны были встретиться. Встретиться и пойти в паб в центре города, выпить пива, пообщаться. Посмотреть на телефоне футбол — российский матч. С ними должен был пойти и К. Это был вторник. Сезон отпусков.
На допросе А. сказал, что в Гётеборге Евгений выразил желание познакомиться с кем-то, кто имел бы отношение к культуре или науке. А. не знал ни писателей, ни музыкантов, ни актеров. От науки он также был далек… хотя вот, например, К. был связан с Техническим университетом Чалмерса, он там докторскую писал и занимался исследованиями. А сейчас, похоже, работает над новыми интересными проектами в Volvo Cars. Почему бы и нет? 22 июля А. отправил сообщение К.:
«Привет, К!… Как насчет того, чтобы выпить пива в пабе? Со мной будет мой русский друг. Мы планируем встретиться где-то в шесть».
Году где-то в 2000 К. получил в Университете Чалмерса степень магистра технических наук по специальности инженерная физика. Это одна из самых сложных образовательных программ в стране. Оценки у него были хорошими, много пятерок, хотя учился он шесть с половиной лет — это на два года дольше, чем обычно. Через несколько лет он защитил докторскую. В том же году он в первый раз женился на женщине на два года моложе его, которую он знал с гимназии. У них родилось двое детей, а потом она от него ушла.
К. остался в Чалмерсе. Ему предложили проектную работу. Он писал статьи, которые публиковались в научных изданиях. Также он был научным руководителем у аспирантов.
Как сказал один профессор, К. был «поразительно способным». Он умел «хорошо самовыражаться», отметил один из его бывших аспирантов. Неясно, всегда ли за ним поспевал его собственный руководитель. В начале 2010-х годов его проектную должность закрыли навсегда. По словам его второй жены, это было для него «огромным шоком». Она говорит, что он «любил эту работу».
Это человек, который считает себя ученым, чьим именем подписаны научные статьи и доклады, а вовсе не безвестным служащим. Это следует из показаний его друзей, коллег, бывших жен и его собственных слов.
Через десять месяцев без зарплаты и без какой-либо работы он все же получил место консультанта в Volvo Cars, где его оценили как одиночку, мало способного к командной работе, довольно сильно заботящегося о престиже, скорее теоретика, чем практика, как человека, считающего себя лучше других. «У К. ведь была докторская степень», — сказал нам его коллега из Volvo не без иронии в голосе. «С ним было немного трудно. У него было много идей, — рассказал его начальник, который его и нанял. — Он много думал о себе самом». Но также был спокойным и остроумным.
На допросе в полиции К. называет работу в Volvo «дерьмовой». «Паршивая инженерская работа», «нелепая» работа. Он был, короче говоря, «рабом зарплаты», которым быть совершенно не хотел. По словам жены, он мечтал о том, чтобы изобрести что-то, начать свое дело, разбогатеть.
Когда в июле 2016 года в Гётеборг приехал Евгений Умеренко, К. уже один раз приходилось уйти из Volvo Cars, он просидел без работы год с лишним, и снова устроился в Volvo. В тот же день ближе к вечеру A. отправил К. еще одно сообщение. Один из них, очевидно, пытался звонить другому:
«Извини, что разговор прервался, у меня телефон разрядился. Так что, давай завтра в ирландском пабе в 6.10. Между прочим, мой друг — советник из российского посольства в Стокгольме».
Про то, что было дальше, мы знаем лишь, что К. и Евгений Умеренко встретились в Гётеборге почти ровно через год после знакомства в ирландском пабе в центре города. И знаем мы это потому, что Полиция безопасности СЭПО уже села россиянину на хвост и начала собирать на него информацию. СЭПО сфотографировала встречу и записала в прилагающихся разведданных, что он встретился с «Нзм» — то есть, с неизвестным мужчиной. Естественно, они за этим неизвестным проследили до самого дома и смогли узнать имя К.
К тому времени ему снова пришлось уйти из Volvo Cars в связи с сокращениями, и он опять был без работы и все больше впадал в отчаяние, связанный денежными обязательствами. Домы были постоянные ссоры. Его жена на допросе в полиции сказала, что захотела развестись, он просил прощения, но в итоге она не выдержала. «Я не хотела все время слушать его нытье».
28 августа 2017 года она через банкомат положила на счет 10 тысяч крон. На допросе в полиции она рассказала, что это муж дал ей деньги и попросил положить их на карту. Откуда они, он рассказать не захотел.
13 ноября он положил на счет 8,5 тысяч крон, 18 декабря — 4 тысячи крон, 30 января 2018 года — 10 тысяч крон, 28 февраля — 10 тысяч крон и так далее.
Потом он нашел работу в компании Scania в Сёдертелье. Там его ценили больше, чем в Volvo: очень общительный, приятный, прекрасно работающий в группе, описал его один коллега. Легко обучается, сказал его непосредственный руководитель. Радел за дело компании. Возможно, это объяснялось тем, что он лучше ужился с новым коллективом, а может, работа в Scania была более сложной и продвинутой. И там, и в Volvo он работал с большими проектами — связанными с беспилотными транспортными средствами.
Хокан Шильдт (Håkan Schildt), отвечающий на предприятии за решения в сфере автоматизации и автономии, называет это началом новой технологической эпохи, сравнимым с тем, как когда-то появлялись двигатель внутреннего сгорания, паровая машина, колесо. Швеция в этих разработках продвинулась очень далеко.
«Без сомнения. А Volvo и Scania — мировые лидеры в этой области. Чисто технически США и Китай продвинулись чуть дальше, но в том, что касается автоматизации транспортных средств, мы точно впереди всех».
Svenska Dagbladet: Почему Россия могла заинтересоваться секретами Scania?
Хокан Шильдт: Трудно сказать. Естественно, что вся информация, которую можно получить от технических лидеров, интересна. А что касается автоматизации и автономии, Россия далеко не в первых рядах.
Согласно предварительному расследованию полиции, К. на рабочем месте загружал документ за документом на свой рабочий ноутбук, затем брал его домой, фотографировал страницу за страницей, вставлял карту памяти из фотоаппарата в ноутбук и создавал новые файлы PDF, которые затем переносил на USB-флешку. Таким образом уничтожаются следы, что «документ был скопирован с рабочего компьютера» и «становится невозможным проследить, откуда файлы взялись».
USB-флешки, по информации из того же источника, К. брал с собой на встречи с Евгением Умеренко, месяц за месяцем неизменно меняя их на деньги. Деньги он продолжал класть на счет через банкоматы, возможно, в надежде, что их нельзя будет отследить, если сумма не превысит 10 тысяч крон. Иногда он тем же способом сразу платил ими за квартиру или покрывал еще какие-то счета.
В общей сложности К. положил на счет 189 310 крон наличных.
В качестве доказательств по обвинению против К. прокурор Матс Юнгквист (Mats Ljungqvist), помимо множества других, приводит модель передвижений К. и Евгения Умеренко перед встречами, подслушанную беседу этих двоих, систематический и тайный сбор шведом данных Scania, которые не имели отношения к его работе, а также плохое финансовое состояние К.
«Вся технология вербовки напоминает попытки закатить камень вверх по склону горы, — пишет бывший агент Моссада Виктор Островский. — Ты находишь кого-то, кого медленно, но упорно убеждаешь совершить что-то незаконное или аморальное. А затем сталкиваешь его с вершины холма».