За последние десять лет все больше молодых людей приходят на обследования по поводу своей половой принадлежности. Когда Мира была подростком и захотела сменить пол, она очень торопилась. Сейчас она говорит, что стоило отвести на этот процесс побольше времени. Документальный фильм «Я снова хочу быть Мирой» рассказывает о молодом человеке в поисках своей половой идентичности.
Когда я впервые осенью 2019 года услышала о Мире, ее еще звали Кай, и она считала себя мужчиной. Я тогда хотела взять интервью у трансперсоны, довольной жизнью и готовой рассказать о своем опыте.
Но интервью пришлось отложить, и когда я через полгода снова связалась с Мирой, ее жизнь уже приняла новый поворот.
Мира, которая всю свою взрослую жизнь прожила трансмужчиной, начала чувствовать себя все более дискомфортно в маскулинной роли.
«Не хочу говорить, что раскаялась, но порой мне хотелось бы, чтобы тогда для меня нашелся какой-то иной путь», — говорит Мира, которой сегодня 26 лет.
Но когда она была подростком, она была твердо уверена, что поступает правильно. Она получила диагноз трансперсоны, когда ей было 18. После этого она начала принимать тестостерон и пережила ряд медицинских вмешательств, чтобы скорректировать свой пол.
Раскаиваются не так часто
В документальном фильме Мира посещает клинику для трансперсон при Тамперской университетской больнице. Ее принимает врач Рииттакертту Кальтиала (Riittakerttu Kaltiala) — одна из тех, кто и поставил Мире ее «транс-диагноз», когда та была подростком.
Кальтиала не может комментировать случай Миры, и в документальном фильме мы тоже ее не слышим. История подана исключительно с точки зрения Миры. Но в этой статье Кальтиала все же дает немного общей информации о детранзиции (обратный переход к изначальному полу — прим. перев.) и о том, что за этим стоит.
Детранзиция означает, что тот, кто начал процесс коррекции пола, прекращает медицинские процедуры. Во многих случаях это также подразумевает, что человек вновь начинает выглядеть согласно тому полу, который у него был при рождении.
«Если кто-то раскаивается, значит, мы допустили ужасающую ошибку. Мы очень многому должны учиться на таких случаях», — говорит Рииттакертту Кальтиала.
В Финляндии количество людей, которые повторно обращаются в клиники для трансперсон, по сравнению с прошлыми десятилетиями увеличилось. Ту же самую тенденцию отмечают и в других скандинавских странах. Однако точных данных по поводу того, сколько таких граждан, нет. Не все раскаявшиеся обращаются за помощью, кто-то предпочитает держать это в себе, говорит Кальтиала.
«К счастью, таких случаев все же не так много. Раньше повторно обращались в трансклиники по поводу детранзиции около 2-3% из совершивших переход. Но сейчас есть признаки, что это количество возросло — после того, как за 2010-е годы стало вообще значительно больше людей, которые обращаются за лечением с целью сменить пол».
Причин, по словам Кальтиалы, может быть много. Возможно, не исчезает связанная с телом тревога. Возвращается неуверенность по поводу идентичности, тело кажется неправильным. Бывает, что у человека были слишком большие ожидания, и они не оправдались.
Раскаяние очень сильно давит в эмоциональном плане. Тревога, разочарование и горечь — это обычные чувства в таком случае. Ко всему прочему многие чувствуют и стыд.
Чувство раскаяния часто приходит далеко не сразу. Человеческая психика отгораживается от раскаяния и оправдывает решения, говорит Кальтиала.
«Речь идет о таких важных вещах, что с ними трудно справляться».
Все больше молодых людей ищут медицинской помощи с целью сменить пол
Во многих странах мира число молодых людей, которые обращаются за медицинской помощью с целью сменить пол, за последнее десятилетие выросло.
В последние три года ежегодно примерно 200 несовершеннолетних получали направления в две трансклиники страны — в Хельсинки и Тампере.
С 2011 по 2020 год их количество в Финляндии выросло в пять раз. Особенно явно эта тенденция проявилась среди молодых девушек, идентифицирующих себя как юноши.
Точная причина роста неизвестна.
Большая ответственность на врачах
На врачах лежит очень большая ответственность, ведь это они решают, получит ли человек диагноз, позволяющий начать лечение.
И хотя многим этот диагноз приносит большую пользу, когда дело касается молодых людей, очень трудно понять, кому это на самом деле нужно. Ведь именно в молодом возрасте у человека и формируется идентичность.
Попытки изучить себя и постараться понять, кто ты и кем хочешь быть в своем окружении и в разных контекстах, начинаются в юности. Закрепляется идентичность лишь во взрослом возрасте, говорит Кальтиала.
«Трудно быть уверенным в том, что половая идентичность уже достаточно стабильна для того, чтобы физические вмешательства были оправданы».
По словам Кальтиалы молодые люди часто нетерпеливы и бескомпромиссны.
«Те, кто к нам обращаются, не всегда настроены размышлять и рефлексировать над своей идентичностью. Они нацелены на то, чтобы быстро начать медицинские процедуры. Поэтому они не всегда готовы рассказывать подробности, которые могут привести к тому, что процесс затормозят».
Кроме того, оценка затрудняется тем, что у многих людей, обращающихся за помощью по смене пола, есть психологические проблемы, говорит Кальтиала.
Но если оценить ситуацию так сложно, а решение связано с такими рисками, как врачи смотрят на свою ответственность в этом вопросе?
«Согласно международным врачебным рекомендациям, можно и должно начинать гормональное лечение также и в отношении несовершеннолетних, хотя научные обоснования для этого минимальны. Эти рекомендации в данном случае не основываются на доказательствах такого рода, какие обычно требуются для медицинских вмешательств. Ради хорошего результата мы пытаемся обезопасить себя, проверив, что у получающего помощь человека стабильная идентичность, достаточно развитая способность принимать решения и хорошее психическое здоровье».
Есть и те, кто критикует медицинский подход, применяемый сейчас для помощи трансперсонам, за излишнюю осторожность и консервативность. Немало таких, кто требует разрешить молодым людям начинать лечение раньше. С их точки зрения медлить нельзя, ведь физическое развитие в неправильном направлении вредит молодому человеку.
Кальтиала надеется, что в сфере помощи трансперсонам вынесут уроки из случаев с раскаявшимися.
«Мы хотим лучше понять, в каких случаях есть смысл выделить время на размышления, прежде чем начинать физическое вмешательство, а также попытаться понять, как улучшить процесс обследования человека», — говорит Кальтиала.
Деликатная тема
У Миры случались трудные периоды. У нее были угнетающие мысли и склонность к саморазрушающему поведению, она боролась со своей идентичностью и самооценкой.
«Я чувствовала себя плохо и очень одиноко. Я бы очень хотела, чтобы тогда нашелся кто-то, кто смог бы меня понять и поддержать», — говорит Мира.
Детранзиция — острый вопрос. Когда его поднимают в СМИ или во время общественных дискуссий, вопрос часто принимают за критику в адрес трансперсон. Это легко понять, потому что трансперсоны сталкиваются с дискриминацией и вынуждены бороться за свои права.
Многие трансперсоны в процессе перехода получают поддержку от других трансперсон, и потому, раскаявшись, чувствуют себя предателями.
Но детранзиция и предрассудки, связанные с темой смены пола, не обязательно идут рука об руку. И важно, чтобы внимание уделялось также и тем, кто решил вернуться к полу, с которым родился.
«Важно, чтобы мы слышали разные голоса. Наши истории целительны. Я делаю это ради себя самой и ради других — ради тех, кто пережил что-то подобное, и тех, кто просто хочет понять», — говорит Мира.
Спешки больше нет
Во время съемок документального фильма Мира сменила имя. Теперь ее снова зовут Мира, но в качестве второго имени она сохранила и Кая. Период жизни, в который она была трансмужчиной, теперь стал частью ее идентичности.
Она пока не знает, когда у нее появится юридическая возможность скорректировать свой пол на женский. Потому что для этого ей потребуется новый диагноз от врача. Но в этот раз спешки нет.
«Пусть пройдет время, я больше никуда не тороплюсь», — говорит Мира.