Современная политика белорусского лидера Александра Лукашенко подтверждает, насколько политическое окружение и борьба за политическое выживание способны сузить пространство для маневра и поставить под угрозу даже некоторые прежние успехи его правления. Кстати о том, что деятельность Лукашенко на президентском посту нельзя воспринимать только в черно-белых тонах, я уже писала в целой серии материалов в пошлом году, и настоящая статья продолжает аргументацию предыдущих. Прошел год, а Лукашенко остается в седле, но его зависимость от России растет, и его политическая позиция незавидна. При этом он все хуже адаптируется к потребностям общества. Если до 2020 года Лукашенко проводил политику, которая базировалась на балансе влияний и на лавировании между западными странами и Россией, то в 2021 году это уже не так. Вся эта концепция внешней политики Лукашенко рухнула, как карточный домик.
По внутриполитическим причинам (вопрос качества белорусской демократии и выборов) Лукашенко вступил в противоречия с Западом, который он, по-видимому, небезосновательно подозревает в поддержке оппозиции и политических перемен в Белоруссии. Этот факт, во-первых, угрожает Лукашенко, а во-вторых, представляет риск для современной России ввиду того, что прозападная ориентация правительств в Восточной Европе, как правило, открывает перспективу расширения НАТО и распространения влияния США. Примером служит Украина, которая сегодня превратилась в плацдарм для операций НАТО в Черном море и не только там. Поверить, что в Белоруссии все пошло бы иначе, было бы со стороны России наивно. Доверие в международной политике сегодня — явление очень редкое.
В последние месяцы споры с Западом еще больше обострились сначала из-за «похищения» самолета над Белоруссией, в котором находился оппозиционный журналист, возвращавшийся с отдыха домой. Последовали новые санкции против физических лиц и некоторых отраслей экономики, на которые Лукашенко ответил не только тем, что Белоруссия приостановила свое членство в Восточном партнерстве Европейского Союза (один из примеров его лавирования прежде), но и прекратила сотрудничество с ЕС в области контроля нам миграцией. Поэтому на границу Польши и Литвы хлынули мигранты, и теперь они не справляются с ситуацией. В начале сентября Европейская комиссия подтвердила, что работает над очередным пакетом санкций против Белоруссии.
В ЕС и в США Лукашенко не считают легитимным президентом страны, а СМИ его, как правило, со смаком называют диктатором, и это говорит о том, что компромиссных решений в отношениях Европейского Союза и Белоруссии в скором времени вряд ли можно ожидать.
Если судить по поведению Лукашенко в последнее время, то не совсем понятно, осознает ли он тот факт, что не может оставаться у власти всю жизнь. Во-первых, потому, что в белорусском обществе явно есть запрос на перемены (что парадоксально, в результате политики самого Лукашенко), а во-вторых потому, что продление правления нынешними средствами ставит под угрозу политическое наследие и будущее страны. Лукашенко уже согласился на изменения в конституции, которые откроют путь к контролируемой передаче власти, что позволило бы учесть и гарантировать интересы всех «акционеров» системы, выстроенной им в Белоруссии. Однако его нежелание уходить с высшего поста очевидно, и его стремление продлить игру (на самом деле политический пат) может привести к тому, что переход власти произойдет бесконтрольно. В общем, обнаруживаются явные минусы режима, выстроенного вокруг одного человека. Такая система работала в лихие 90-е, но в 2021 году она устарела.
Россия заняла совершенно ясную позицию: она хочет удержать Белоруссию в своей орбите ввиду ее стратегического значения для российской безопасности и возможных последствий импортированной с Запада или Западом «простимулированной» демократизации Белоруссии для самой России. Тем не менее очевидно, что российское влияние на внутриполитические события в Белоруссии отнюдь не столь велико, как принято считать. Александру Лукашенко, который из всех сил старается устранить любую альтернативу себе, это дает в переговорах с Россией определенные преимущества, хотя его пространство для маневра постепенно сужается.
В недавнем прошлом делались предположения насчет того, что цель Кремля — поглотить Белоруссию под видом Союзного государства. Эта концепция появилась в конце 90-х годов в период, когда Лукашенко верил, что именно он встанет во главе подобного объединения. Но больного Ельцина сменил Путин, и идея о том, что Лукашенко будет главенствовать над Путиным, вскоре рассеялась, как и реальное содержание Союзного государства. Не только потому, что Россия не может взваливать на себя тяжелое экономическое бремя другой страны, но и потому, что Россия и Белоруссия просто разные. Лукашенко выстроил режим вокруг самого себя, но также позаботился о том, чтобы страна обрела постсоветскую (хотя и не откровенно этническую белорусскую) национальную идентичность, которую белорусы воспринимают как само собой разумеющееся. В Москве тоже понимают (напрашивается параллель), что попытка сделать из Ирландии провинцию Северную Ирландию ни к чему не приведет. (Белоруссию часто сравнивают с Ирландией, где тоже преобладает английский язык, но существует собственная национальная идентичность и государство.)
Несмотря ни на что, интеграция Белоруссии и России по-прежнему не уходит из повестки их взаимоотношений. О так называемых интеграционных «дорожных картах» (иначе — «интеграционных картах») они вели переговоры на протяжении нескольких лет, но постепенно переговоры привели скорее к тому, что содержание интеграции (из-за нежелания или отсутствия интереса у той или иной стороны) постепенно вымылось. Так, из повестки интеграции пропала принципиальная политическая тема — появление совместных политических институтов и общей валюты, а осталось в основном сближение и согласование определенных общих интересов, прежде всего, в экономике, то есть создание общего экономического пространства.
От последнего визита Александра Лукашенко в Москву девятого сентября ожидали прорыва в вопросе интеграции с Россией. Но содержание встречи показало, что речь шла о шагах, которые по мере реализации планов могут стать предметом для дальнейших переговоров. Сегодня главный стратегический пункт политики Лукашенко в отношениях с Россией — потребность в российских деньгах, то есть желание, чтобы Москва продолжила рефинансировать белорусские долги (России). Ясно, что Лукашенко также хорошо знает: у его зависимости от России есть и вторая сторона. России нужен Лукашенко, чтобы в Белоруссии не произошли невыгодные для нее политические изменения.
Анонсирование прорыва в переговорах о 28 интеграционных программах Белоруссии и России было выгодно по разным причинам обеим сторонам. Но совершенно не удивляет, что программы лишены политического аспекта и направлены в основном на «экономическое сближение» и «согласование» (макроэкономической политики, политики в области сельского хозяйства, промышленности и валюты, согласование налоговых и таможенных норм, интеграции информационных систем). Кроме того, судя по риторике, российско-белорусская интеграция рассматривается как часть евразийской интеграции, которая предусматривает субъекты с другой взаимной динамикой (у Евразийского экономического союза нет единых политических органов, и в него входят другие страны). Однако происходящее в современном мире подтверждает, что сближение экономических интересов не всегда гарантирует политическое сближение и лояльность.
Не похоже также, что Лукашенко готов уступить, например, в вопросе расширения военного присутствия России в Белоруссии (к совместным учениям «Запад-2021» это не имеет прямого отношения). Таким образом, в результате получается не что иное, как модель двух государств и одного рынка без единой валюты и без общих политических институтов. Кроме того, обсуждение этой модели продолжится.
Хотя Лукашенко вынужден был пойти на определенные уступки, это ни в коем случае не означает, что Белоруссия станет российской провинцией. Содержание и концепция недавно согласованной интеграционной программы приведут (если вообще будут реализованы) к дальнейшей либерализации белорусской экономики и к смене экономической модели страны, которая давно пытается идти по особому (в разной мере успешному и в последние годы, несомненно, все более сложному) «третьему пути». Белорусская система основана на социальной роли государства, на значительном контроле государства в некоторых областях экономики, на препятствовании появлению олигархических структур, но и, к сожалению, на ренте (на особого рода зависимости от российских энергетических источников). Кроме того, эта система позволяла Лукашенко контролировать экономику, а значит, и политику. Недавние изменения в процессе белорусско-российской интеграции, таким образом, — это плата за политическое выживание Александра Лукашенко, а также результат стечения других обстоятельств, которые давно расшатывали прежнюю белорусскую модель. Поможет ли это Лукашенко выбраться буквально из патовой ситуации, станет понятно в будущем.