Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Во время пандемии COVID-19 Москва много сил вложила в акцентирование чужих ошибок, но не потрудилась сосредоточиться на решении собственных проблем, пишет автор чешского издания. Он подводит читателя к выводу, что на такую страну, как Россия, нельзя надеяться в решении важных мировых проблем.
Мир, в котором мы живем, отнюдь не идеален, но по сравнению с тем, что пережило человечество, нам не на что особо жаловаться. Одна из причин этого в том, что современную систему международных отношений (все еще) можно назвать порядком, основанным на правилах. В его основе лежит обязательство (большинства) государств вести любую деятельность в соответствии с оговоренными правилами, к которым постепенно пришло международное сообщество.
Как и в случае любого другого обязательства, которое берут на себя государства, в данном случае мы сталкиваемся с тем фактом, что не все согласны с той или иной трактовкой правил, и поэтому нарушают их. Нет единого мнения и о том, как наказывать за подобные нарушения. Малые и слабые государства наказать каким-то образом можно, а вот что касается больших и сильных государств, то с ними все куда сложнее. Я уже не говорю о странах, зовущихся державами, так как наказать их в принципе невозможно.
Наверное, единственный вариант наказания для них — это полномасштабный конфликт. В конце такого конфликта проигравшей стороне пришлось бы согласиться на те правила и обязательства, которые ей навязал бы победитель. Пока этого не произошло, а учитывая средства, которые есть в распоряжении держав, остается надеяться, что и не произойдет, мы должны считаться с тем, что сильные будут соблюдать только то, что им удобно или что хочется.
Но на этом список проблем, связанных с созданием правил и их принятием, не заканчивается. Чрезвычайно важен вопрос о том, кто и как формирует правила и кто им потом следует. С конца Второй мировой войны прошло уже более 76 лет, но мы все еще живем в мире, главные правила в котором установили страны-победительницы и сформулировали их в Уставе ООН.
Когда на рубеже 80 — 90-х годов прошлого века распался СССР, с арены ушел мощный игрок, который в условиях мирового соперничества сверхдержав представлял собой основного конкурента Соединенных Штатов, в том числе в сфере установления правил, а точнее вольной (дез)интерпретации смысла принятых правил. США и ЕС, который в свое время сам называл себя «самой сильной нормативной державой», попытались воспользоваться сложившейся ситуацией. Их попытки установить новые стандарты и правила, которые лучше соответствовали бы нашим представлениям о мире в XXI веке, вскоре столкнулись с растущим отпором тех, кто не ощущал себя (и не ощущает) частью так называемого глобального Запада.
При этом не столь важно, о чем шла речь: о проблематике прав человека, здравоохранении (тогда, например, в связи со СПИДом) или актуальной в то время дискуссии о проблемах окружающей среды и климатических изменениях (например, в связи с вырубкой лесов в Амазонии). Громкие заявления несогласных звучали не только из России и Китая, но и, например, из Бразилии в эру президента Лула да Силва или Южно-Африканской Республики, руководимой президентом Табо Мбеки.
Вместе против COVID-19 и климатических изменений
Времена, в которые мы живем сейчас, исключительно интересны тем, что появились сразу два вызова, которые не выгодны ни одной из держав, и тем не менее они вынуждены на них реагировать. Каждой приходится тратить все больше человеческих, материальных, финансовых и научно-технических ресурсов, чтобы справляться с последствиями COVID-19 и все более выраженными проявлениями климатических изменений.
В Глазго состоялась Климатическая конференция ООН, известная под сокращением COP26, которая стала очередной попыткой международного сообщества прийти к некоему общему мнению о путях решения этой общемировой проблемы. Если странам-участницам удастся договориться о единых принципах сокращения выбросов, то к 2050 — 2060 году возможно достижение углеродной нейтральности.
Но на конференции обсуждались и некоторые другие важные темы, в том числе проблема исчезновения лесов, и судя по тому, как идет работа, на этот раз есть поводы для сдержанного оптимизма. И это несмотря на то (а может, скорее поэтому?), что в Глазго не приехали многие политические лидеры, в том числе китайский и российский президенты. Как так?
Вероятных объяснений тому несколько. Например, Пекин и Москва утверждают (это легко проверить), что китайский и российский президенты очень ограничили поездки и выступления на публике из-за COVID-19. Кроме того, как кажется, климатические изменения постепенно превращаются из повода для разногласий между политиками в тему, которая их, напротив, объединяет.
Поэтому Пекину теперь трудно пользоваться тактикой последних месяцев и упирать на недопустимость критики его политики или угрожать чем-то из-за налаживания политических контактов с Тайванем. Коммунистический Китай — не только одна из тех стран, которая больше всех загрязняет окружающую среду, но и страна с очень загрязненной окружающей средой, которая уже много раз на собственной шкуре прочувствовала все негативные последствия климатических изменений.
Огромную работу провели экспертные группы еще до начала переговоров, а медленное обсуждение в принципе технических параметров принимаемых на себя обязательств и вопрос их (не)совместимости с региональными условиями не те темы, которые в глазах некоторых политиков «достойны внимания». Не исключено, что мы действительно подошли к точке, когда мир наконец кое о чем договорился, и на протяжении какого-то времени мы увидим ничем не омрачаемое международное сотрудничество. Но было бы наивно полагать, что если это произойдет в сфере климатических изменений, позитивные подвижки автоматически начнутся в других сферах. Хороший пример — пандемия COVID-19.
На первый взгляд может показаться, что здравоохранение и спасение жизней — общемировая цель. Так же должно быть и в случае второй серьезной проблемы — огромных экономических потерь, которые должны были бы мотивировать все заинтересованные стороны к поиску самого быстрого и самого эффективного решения и к возвращению к прошлому процветанию. Однако COVID-19 и борьба с ним давно, а на самом деле с самого начала, превратились в политическую тему, и ничто не предвещает каких-либо изменений.
С самого начала ведутся споры о том, скрывал ли коммунистический Китай информацию и добивался ли того же от руководства Всемирной организации здравоохранения. Спорят о допустимости называть этот вирус «китайским», о том, кто создал и зарегистрировал первую эффективную вакцину. Дискуссии ведутся о том, кто у кого украл разработки и использовал в своих интересах, о (не)одобрении вакцин и сертификатов о вакцинации за рубежом…
Так говорил Дмитрий Медведев
COVID-19 превратился не только в глобальную проблему, но и в возможность преследовать собственные цели на политической арене. Интересный материал, иллюстрирующий политизацию COVID-19, — два текста, автором которых является заместитель председателя Совета Безопасности Российской Федерации, бывший президент и премьер-министр Дмитрий Медведев.
Первая статья, которую я буду цитировать ниже, вышла в журнале Russia in Global Affairs в июне 2020 года. В тексте под названием «Сотрудничество в сфере безопасности в период пандемии нового коронавируса», в том числе, говорится, что Россия опасается распространения в связи с коронавирусом теорий заговора, которые могут вселить недоверие и создать атмосферу всеобщей подозрительности и санкций. От такого рукой подать до подозрений в том, что вирус (данный или какой-то другой в неопределенном будущем) — это на самом деле биологическое оружие, что могло бы привести к настоящей войне…
Поэтому Россия призывает к максимальной открытости и прозрачности, а также к возвращению к таким международно-правовым документам, как Конвенция о биологическом оружии. Правда, ее содержание уже не соответствует времени, но США отвергают российские предложения о ее реформе. После завершения пандемии в интересах повышения мировой безопасности и с использованием существующей инфраструктуры ООН нужно будет пересмотреть принципы международного сотрудничества в области биологических исследований.
Трудно сказать, насколько велики были (и есть) опасения России в этой связи и насколько это было своего рода заявлением или предупреждение о том, на что она при необходимости способна. Не секрет, что некоторые государства, а точнее их органы здравоохранения, не раз обвиняли Россию в намеренном распространении фальшивых новостей о неэффективности вакцин и происхождении вируса. В момент, когда казалось, что Россия не так сильно пострадала, как, например, США, подобного рода информация предназначалась для российской публики и, вероятно, негативно сказалась на вакцинации в России (вакцинироваться отказывается рекордное количество россиян).
Также читателям статьи Медведева бросается в глаза утверждение о том, что, мол, неслучайно Москва почти сразу после начала пандемии выступила с инициативой отказаться от всех санкций. Якобы ею двигали не собственные интересы, а лишь желание как можно скорее помочь государствам, попавшим в «крайне тяжелую ситуацию», например Венесуэле или Ирану.
Но США, Великобритания, Украина и Грузия немедленно заблокировали российский проект резолюции на заседании Совета безопасности ООН, тем самым якобы совершив аморальный и безответственный поступок. На самом деле, по мнению Медведева, ни одна из перечисленных стран не сделала ничего для того, чтобы, например, Венесуэла или Иран получили необходимую помощь (в январе 2021 года иранский лидер Хаменеи, напротив, запретил импорт вакцин из США и Великобритании).
Какие уроки (не) извлекла Россия
Свои прошлогодние тезисы Медведев продолжил в новой обширной статье, которая вышла в этом году в «Российской газете». В материале «Шесть уроков одной пандемии» он утверждает, что некоторые страны сначала весьма вяло отнеслись к пандемии… Не то, чтобы он не был прав, но поразительно или даже аморально и цинично (последнее слово в Кремле особенно любят) то, что эти слова Медведев написал в момент, когда в России каждый день бьются рекорды по числу погибших и заболевших.
Кроме того, ситуация такова, что официальным данным (почти 1200 погибших в день) никто не верит, и на самом деле цифры раза в три — четыре больше. Если право не российское правительство, а российские и зарубежные аналитики, то России с ее 750 тысячами умерших по праву принадлежит второе место среди наиболее пострадавших стран сразу после США, где от COVID-19 умерли на сто тысяч человек больше. Вот только американцев в два раза больше (на 187 миллионов), чем россиян.
Наверное, поэтому большое внимание в статье автор отводит перечислению ошибок, допущенных Европейским Союзом и его членами в борьбе с пандемией. Выяснилось, что ЕС (якобы) не един, а в момент обострения ситуации страны-члены не смогли и не хотели помогать друг другу. Когда в Италии сложилась критическая ситуация, на помощь пришли Россия и Китай. Чехи же якобы отобрали на таможне у итальянцев маски и респираторы, предназначенные для итальянцев… Однако Медведев не счел нужным объяснить эту ситуацию и рассказать о мотивах чешских властей.
А вот для продолжения санкционной политики и усиления борьбы «с мирным коммерческим проектом «Северный поток — 2», по словам Медведева, место нашлось. Он приравнял ситуацию с COVID-19 к Третьей мировой войне и выразил убежденность, что в ближайшие месяцы с ситуацией удастся справиться.
Однако только вопрос времени, когда подобная ситуация повторится. Чтобы в следующий раз лучше среагировать, понадобятся скоординированные действия всех стран мира, а также нужно будет извлечь уроки из трагических событий и пересмотреть стратегические подходы к важным мировым проблемам и тактику поведения в сложных непредсказуемых ситуациях, когда реагировать нужно быстро и точно. Но из статьи Медведева и из шагов российского правительства пока следует только одно: Россия намного больше сил вложила в акцентирование проблем и ошибок других, не потрудившись сосредоточиться на решении собственных проблем.
Она хвалилась первенством в разработке вакцины, которую обещала поставлять в десятки стран, но обещанные партии так и не были отправлены вовремя и в нужном количестве. Если в сентябре 2020 года Путин предлагал вакцинировать весь аппарат ООН, то через год в России поднялась, вполне возможно, самая большая и самая разрушительная волна пандемии, с которой государство не способно справиться, как не способно оно, вероятно, дать ей хотя бы оценку.
Автор — внештатный сотрудник «ДеникН», политический географ, работает на факультете социальных наук Карлова университета и Столичного университета в Праге.