Россия выставила около 1 200 танков для возможного вторжения на Украину. Это примерно на 300 танков больше, чем у всей украинской армии в полном составе.

Но нельзя сказать, что вторжение будет для российской армии легкой прогулкой. В конце концов русские будут атаковать, а украинцы — защищаться. Если учитывать особенности доктрины и динамику, то прямое сравнение бронетанковых сил окажется… скажем так, затруднительным.

Чтобы оценить шансы России на сокрушительную победу в Донбассе, и, наоборот, шансы Украины удержать свою и без того раздробленную территорию, давайте представим себе, как будут сражаться обе армии.

И российская, и украинская армии следуют проверенной советской доктрине. Обе ведут «активную оборону». То есть даже защищаясь, они планируют атаки и контратаки, чтобы вывести противника из равновесия.

«Основные требования к обороне — ее устойчивость и активность, — отметили Лестер Грау (Lester Grau) и Чарльз Бартлз (Charles Bartles) в книге „Война по-русски" (The Russian Way of War). — С точки зрения стабильности, оборона должна уметь противостоять нападению любого типа, включая массированные танковые атаки».

В центр своих наступательных операций обе армии ставят артиллерию. В советской доктрине задача пехоты и танков — помочь артиллерии занять позицию и изолировать силы противника, чтобы уничтожать его из орудий.

Для украинских бронетанковых батальонов на защите ключевой территории между российскими танками и украинскими городами это означает два момента. Передовые батальоны должны иметь возможность скрыть свои позиции, пишут Грау и Бартлз. Иными словами, они должны окопаться.

В самом буквальном смысле. Недаром украинцы за семь лет с момента российского вторжения в Крым и Донбасс вырыли сотни километров траншей и бесчисленные землянки для пехоты и бункеры для техники.

В то же время украинская армия должна помешать попыткам российской армии изолировать украинские силы для дальнейшего уничтожения. Это значит, что танковые батальоны должны оставаться в резерве для более крупных «маневренных контратак», чтобы не дать захватчикам воспользоваться брешами между окопавшимися частями и перерезать их коммуникации перед решающими артобстрелами.

«У маневренных сил есть возможность для предотвращения атак в зоне угрозы, чтобы не допустить прорыва противника по оси главного удара, устранить угрозу обхода с флангов и, напротив, самим воспользоваться вражескими флангами или рубежами», — полагают Грау и Бартлз.

Учитывая, чтó придется сделать русским, чтобы выиграть полномасштабную войну на Украине, — и чтó украинцам, чтобы не дать русским победить, — совсем не очевидно, что 1 200 русских танков достаточно, а 900 украинских — наоборот, мало.

Помимо собственно бронетехники, у киевской армии есть масса способов уничтожать танки противника — например, противотанковые ракеты. А российские танки покатятся по открытой местности, чтобы смять и загнать в угол окопавшиеся силы Украины, — что, несомненно, приведет к большим потерям.

А вот что произойдет, если украинская бронетехника не сможет нанести контрудары против российской танковой атаки, совершенно ясно. Вспомните, что произошло при осаде Донецкого аэропорта в январе 2015 года. Украинцы удерживали аэропорт в рамках обширного наступления на силы сепаратистов, пока границу не пересекли российские батальоны.

Это сражение оказалось одним из последних, после чего война в Донбассе перешла в окопную. И завершилось оно поражением Киева, когда украинская танковая колонна, двигавшаяся к аэропорту на подкрепление израненным защитникам, развернулась.

По словам аналитика Дианы Фрэнсис (Diane Francis) из Атлантического совета в Вашингтоне, округ Колумбия, развал активной бронетанковой обороны Украины стал «переломным моментом». Если русские открыто вторгнутся в ближайшие месяцы, и киевские танкисты не смогут перейти в контратаку, новая война может закончиться тем же, что и старая.

Патовой ситуацией. Или, что еще хуже для Украины, поражением.