В Брюсселе 15 декабря проходил VI саммит Восточного партнерства, которое служит основным инструментом воздействия Европейского союза на Восток. Созданную по инициативе Польши и Швеции после российского нападения на Грузию и в этом плане выступающую формальным выражением солидарности Европы с грузинским народом программу следует сейчас использовать для оказания политической поддержки Украине, которой тоже угрожает Кремль.

Осознавая всю серьезность ситуации, главы Комитетов по международным делам парламентов Грузии, Литвы, Молдавии, Польши и Украины, а также отдельные делегаты от этих стран провели 13 декабря телеконференцию и приняли заявление, которое имеет не только символическое, но и практическое значение (молдавская делегация из-за внутренних технических процедур воздержалась от подписания документа, но, будем надеться, лишь временно).

Чтобы понять его смысл, следует вспомнить, что собой представляет Восточное партнерство, как оно развивалось, в каком состоянии находится сейчас и с какими трудностями сталкивается.

Общеизвестный факт таков, что Польша жизненно заинтересована в развитии ситуации на востоке от своих границ, в первую очередь она стремится предотвратить восстановление владычества Москвы над российским имперским пространством, ведь восстановив его, она сможет распространить свое влияние в том числе на Польскую Республику.

Противостоя в этой сфере России, Польша осознает, что ее возможности слишком малы. Ей требовался внешний источник силы, чтобы найти противовес российскому потенциалу и обернуть ситуацию в свою пользу. В военной сфере — это НАТО, где ключевую роль играют США, на региональном уровне — народы, находящиеся в том же положении, что и мы (им угрожает российский империализм), среди которых почетное место занимает Украина. Третьим источником силы выступает ЕС.

Польско-шведский проект Восточного партнерства был помимо прочего попыткой использовать европейский потенциал для продвижения польских интересов на пространстве, которому была адресована программа. Состояние Евросоюза — это отдельная обширная тема, но его моральное и экономическое, а, как следствие, и политическое воздействие на восточных соседей Польши остается существенным элементом ситуации в регионе.

Варшава стремилась использовать потенциал ЕС для продвижения своей восточной политики еще в конце 2002 — начале 2003 годов. Тогда на фоне угасания в Западной Европе желания принимать в Евросоюз какие-либо страны помимо уже приглашенных, зарождалась Европейская политика соседства (ЕПС). Польша, еще находясь в статусе страны-кандидата, пыталась повлиять на ее форму, пока та не закрепилась окончательно. Этому служил представленный Еврокомиссии в декабре 2002 года проект «Восточного измерения», но его отмели под влиянием Франции, которая опасалась, что на Восток будет перенаправлено слишком много внимания и средств.

Следующей попыткой, на этот раз увенчавшейся успехом, стало Восточное партнерство, созданное в 2008 году в контексте российского вторжения в Грузию и продвигаемого Николя Саркози французского проекта «Союз для Средиземноморья». Париж отказался от концепции единообразия ЕПС, открыв тем самым путь к появлению других программ по ее регионализации.

Германия до миграционного кризиса 2015 года не хотела, чтобы ЕС развивал излишнюю активность на юге, а поэтому поддержала Польшу и Швецию, чтобы ограничить масштаб французской инициативы. Варшава преследовала и подрывную цель: она хотела «перебить» «Черноморскую синергию» — региональную программу ЕС 2007 года, в которой Польша участия не принимала.

Имиджевые соображения (на грузинскую войну «следовало как-то отреагировать»), желание Польши и Германии снизить значение неудобных для них инициатив на юге, а также стремление Варшавы и Стокгольма поддержать восточных соседей ЕС в конечном итоге способствовали тому, что проект «Восточное партнерство» утвердили.

К участию в нем пригласили шесть стран: Армению, Азербайджан, Белоруссию, Грузию, Молдавию и Украину. Первый саммит ВП состоялся в Праге в 2009 году. Его не почтил своим участием ни один глава правительства из крупных стран Евросоюза, помимо канцлера Ангелы Меркель.

На втором саммите, в Варшаве в 2011 году, ситуация была такая же, приехал лишь испанец Хосе Луис Родригес Сапатеро, который покидал свой пост и, видимо, хотел в последний раз выступить в роли премьер-министра. Это не лучшим образом характеризовало интерес европейских держав к инициативе. Первый бюджет ВП (примерно 3,6 миллиарда евро на 2009-2014 годы для стран, население которых в целом составляет 42,5 миллионов человек) тоже не настраивал на оптимистичный лад.

Перелом произошел, когда украинцы подняли бунт против перспективы политического поглощения их страны Россией, то есть «революцию достоинства» 2013-2014 годов. С того момента шестерка стран Восточного партнерства распалась на тех, кто относится к углублению сотрудничества без энтузиазма (Армения, Азербайджан) или даже враждебно (Белоруссия), и тех, кто с разной скоростью, но упорно двигается в западном направлении (Грузия, Молдавия, Украина).

Последние три страны в 2014-2017 годах подписали и внедрили соглашения об ассоциации с ЕС, включающее в себя создание Углубленных и всеобъемлющих зон свободной торговли, а также получили безвизовый режим с ЕС. Таким образом они добились основных изначальных целей ВП.

Перспективу новых успехов такого же масштаба Евросоюз давать им отказывается. Задача польской дипломатии состоит сейчас в том, чтобы переломить ситуацию и вновь запустить процесс движения вышеперечисленных государств в сторону Запада в его европейской ипостаси.

Два члена ВП, Армения и Азербайджан, год назад сошлись в военном противостоянии, их отношения остаются враждебными, а сам конфликт показал, что ЕС в качестве международного игрока на Кавказе не присутствует. Еще один член, Белоруссия, переживает кризис политической системы и находится в состоянии гибридного конфликта с Польшей, Литвой и Латвией, то есть с НАТО и Евросоюзом.

В важнейшем для двух следующих членов ВП, Украины и Грузии, аспекте их внешней политики, то есть в сфере безопасности (защите от России), Евросоюзу предложить нечего. Восточное партнерство — не военный инструмент, а ведущие европейские державы, например, Германия, не только не помогают украинцам, но даже вставляют им палки в колеса, блокируя процесс закупки вооружений для украинской армии.

В других областях ЕС в последние годы исчерпал потенциал поддержки, дав Киеву, Кишиневу и Тбилиси лишь упомянутые выше безвизовое передвижение, соглашение об ассоциации и УВЗСТ. Больше предложить он не может, поскольку избиратели в крупнейших странах Евросоюза выступают против любых шагов, которые могли бы открыть двери Европы перед новыми членами.

ЕС лишился важнейшего внешнеполитического инструмента: способности обрисовать четкую перспективу членства перед соседними странами, которые хотят к нему присоединиться. Это в сочетании с проводимой Францией и Германией политикой «умиротворения» России, то есть удовлетворения требований агрессора, приведет к нарастанию (в особенности в украинском обществе) чувства досады из-за отсутствия прогресса на пути европейской интеграции и разочарования восточной политикой Европы.

Процесс «умиротворения» уже начался (визит Борреля в Москву, «Северный поток — 2», демонстративное отсутствие Меркель и многих лидеров ЕС на первом саммите «Крымской платформы», отказ Голландии и Германии поставлять оружие находящейся в опасности Украине), и продлится еще несколько лет. Репутация ЕС на Украине страдает, при этом появляется политическое пространство для действий Польши, направленных на сохранение прозападной ориентации Украины, Молдавии и Грузии. В этом заинтересованы также страны Балтии и Румыния, кроме того, к акции, будем надеяться, подключатся скандинавы.

Заявление представителей Комитетов по международным делам парламентов Грузии, Литвы, Польши и Украины не только выступает проявлением моральной поддержки украинцев, грузин и молдаван, но имеет также конкретное политическое значение. Парламентарии предложили в нем «дорожную карту» действий в рамках ВП. В принятом документе четко подчеркивается приверженность закрепленному в статье 49 Договора о Европейском союзе принципу открытых дверей для тех европейских стран, которые отвечают необходимым условиям.

Среди предложений практического характера особого внимания заслуживают два. Во-первых, призыв «инициировать структурированный диалог между Комитетами по международным делам и правам человека демократически избранных парламентов стран ВП и заинтересованными членами ЕС. В этом процессе следует найти место также для представителей демократических белорусских сил.

Диалог должен иметь форму регулярных встреч, нацеленных на подготовку и последующее представление при каждой смене государства-председателя Совета ЕС совместных докладов на тему отношений между европейским сообществом и членами Восточного партнерства, а также ситуации с соблюдением прав человека в Белоруссии и оккупированных или контролируемых Россией районах Грузии, Молдавии и Украины. Эти доклады вместе с рекомендациями по поводу конкретных шагов должны представляться государству-председателю Совета ЕС, Европарламенту, Еврокомиссии, а в сфере прав человека — ООН, Парламентской ассамблее ОБСЕ и Совету Европы», — гласит документ.

Ценность предложения состоит в отказе от практики активизации Восточного партнерства лишь по случаю проводящихся крайне редко, раз в два года, саммитов. Если участники ВП и «заинтересованные члены ЕС» (Польша, страны Балтии, Румыния, возможно, Скандинавские страны) будут раз в полгода, при смене председательства в Евросоюзе, представлять парламентские доклады с оценкой состояния дел и своими предложениями, это станет самым сильным политическим импульсом к тому, чтобы европейские структуры предприняли шаги по развитию Партнерства, какой можно создать на уровне парламентской дипломатии.

Во-вторых, внимания заслуживает призыв извлечь практические выводы из появления «Ассоциированного трио». Ссылаясь на использующийся в Европейской политике соседства принцип обусловленности, выраженный формулой «больше за большее», авторы заявления приветствуют создание «Ассоциированного трио» — группы трех наиболее продвинувшихся вперед на пути европейской интеграции членов Восточного партнерства (Грузия, Молдавия, Украина). Они призывают ЕС наполнить вышеупомянутую формулу содержанием, «допустив эти государства к своим программам, в том числе в конкретных аспектах, связанных со сферой безопасности, а также к секторальному сотрудничеству, например, посредством создания общей зоны роуминга и дальнейшей интеграции с внутренним европейским рынком».

«Старый» ЕС не хочет расширяться. Грузины, молдаване и украинцы сохранят свою прозападную ориентацию, только если будут видеть прогресс в процессе сближения с Европой. Соглашение об ассоциации, Углубленная и всеобъемлющая зона свободной торговли, режим безвизового передвижения исчерпали свой потенциал. Все, чего можно было достичь, было достигнуто, больше целей такого же масштаба Евросоюз не обозначит.

Следовательно, нужно найти новые конкретные цели, которые будут достижимыми и найдут отклик в обществе. Создание общей зоны роуминга ЕС — Трио выступает хорошим примером такой цели в контексте активной экономической миграции из стран Партнерства: людям хочется звонить оставшимся на родине близким по умеренным ценам. Таких интеграционных лакун больше: их необходимо найти и заполнить. Парламентский импульс, вышедший из Польши, может помочь Евросоюзу найти новые идеи для отношений с Восточным партнерством.