Bloomberg (США): для Путина беспокойство есть новое спокойствие

Всего несколько дней назад казалось, что Владимир Путин вот-вот совершит немыслимое на Украине, сосредоточив на ее границах 130 тысяч военнослужащих. Посольства вывезли из Киева своих сотрудников, а Вашингтон начал предупреждать о неминуемой угрозе. И вот теперь российский лидер с важным видом поддерживает дипломатические усилия и контакты. Государственное телевидение показывает, как танки вроде бы возвращаются на базы, а умные головы на ток-шоу высмеивают сообщения Запада о приближающемся нападении, называя их истерикой. Кремлевский пресс-секретарь пошутил, что украинцам надо завести будильники, дабы не пропустить начало представления.

Кризис вряд ли миновал. Но что бы ни случилось дальше, Путин уже провел мастер-класс по уклончивости и введению в заблуждение. Он создал напряженность и заинтересован в ее сохранении. Оказывается, ответ на повсеместно задаваемый вопрос о том, чего на самом деле хочет Путин, обманчиво прост: он хочет создавать беспокойство.

Такая стратегическая неопределенность предстала во всей красе на этой неделе, когда Путин встречался с канцлером Германии Олафом Шольцем. Российский руководитель объявил, что хочет разрешить текущий кризис "прямо сейчас, немедленно, путем переговоров и мирными средствами". Но он одновременно осудил действия Украины в самопровозглашенных пророссийских республиках Донбасса, назвав их "геноцидом". В тот же день нижняя палата российского парламента проголосовала за то, чтобы предложить Путину признать самопровозглашенные Донецкую и Луганскую Народные Республики. Это "народное" требование равноценно открытой провокации и подрывает Минские соглашения. Пока этот вопрос отложили.

Шок стал характерной чертой путинизма последнего времени. Эта система требует постоянной неопределенности внутри страны и за рубежом, причем по самым разным вопросам, будь это рукоположенный преемник Путина или военное вторжение. Эта система основана на манипуляциях и дезинформации.

Неортодоксальная дипломатия принуждения последних недель и месяцев чревата многочисленными рисками. Но ее выгоды уже понятны. Она порождает беспокойство и вносит путаницу даже по основополагающим вопросам, таким как истинные цели Путина. Она не дает США возможности направить свое внимание на что-то другое. Она принуждает мировое сообщество непрестанно рассматривать путинские обиды и претензии. А Россия получает возможность занимать геополитическое место не по рангу.

Кремлевские пропагандисты уже заявляют о своей победе на этом направлении, причем тон задает министр иностранных дел Сергей Лавров. "Ясно, что наша инициатива о гарантиях безопасности встряхнула западных коллег, — сказал он Путину, — и стала причиной, по которой Запад уже не сможет игнорировать наши многочисленные предыдущие обращения". Это важно для российского лидера, потому что недовольство Украиной и сложившимся после холодной войны мировым порядком имеет для него глубоко личный характер.

Конечно, российские действия за рубежом имеют внутренние мотивы и последствия. Было бы упрощением утверждать, что дестабилизирующие уловки России призваны отвлечь внимание от многочисленных внутренних проблем. Хотя их очень много, начиная от инфляции и снижения доходов населения и заканчивая колоссальными потерями от COVID-19, потому что в стране, несмотря на постоянную рекламу отечественной вакцины, полностью привито менее половины населения. Наверное, такие уловки помогают, но Путин уже давно стоит выше всех этих надоедливых повседневных проблем.

Скорее, такая неопределенность помогает поддерживать нужный режиму осадный менталитет, не прибегая к реальному конфликту. Ток-шоу на российском телевидении потоками выливают на зрителя насмешки, ярость и сарказм на тему "они против нас", утверждая, что Запад нагнетает военный психоз. Возникает ощущение, что на тебя нападают, и в этих условиях один Путин может спасти нацию. Оппонентов же телевидение представляет как врагов, вступивших в сговор с внешними силами. Единственным определенным последствием кризиса является то, что Кремль еще больше ужесточает контроль над остатками оппозиции. Происходит это, потому что осмелевший Кремль может активнее затыкать рты врагам, якобы пользующимся зарубежной поддержкой, либо потому что ему приходится это делать.

Не факт, что война состоится. Путин несомненно понимает, что вторжение или даже действия в Донбассе вряд ли надолго повысят его популярность, как это было в 2014 году, когда он захватил Крым. Многие россияне связаны с Украиной и считают ее самостоятельным государством, а не исторической территорией России. В декабре был проведен социологический опрос, который показал, что идею отправить российскую армию воевать с украинскими войсками на востоке Украины поддерживают всего 8% респондентов.

Риски сохраняются. Доцент Бен Нобл (Ben Noble), занимающийся вопросами российской политики в Университетском колледже Лондона, утверждает, что Путина часто неверно воспринимают как любителя сольных шоу, в то время как проблемы решаются многими людьми. Вместе с тем он отметил, что во внешней политике президент действительно играет чрезмерную роль, советуясь и привлекая к работе гораздо меньше специалистов. Эту мысль подтверждает политический театр с признанием "республик" Донбасса, потому что данную идею оформили как народный призыв к самому Путину.

Единоличные лидеры реже сталкиваются с ограничениями во власти и с негативными последствиями своих ошибок. Поэтому они чаще соглашаются на авантюры. Они не в состоянии бесстрастно оценить пределы своих возможностей и четко увидеть долгосрочные риски. Они переоценивают себя и недооценивают врагов. И Путин здесь не исключение, ведь он находится в изоляции и чрезмерно уверен в своей модернизированной армии.

Но загнав себя в неудобный угол, он наверняка думает, что такое состояние неопределенности — это хороший результат. Так что у Кремля есть все основания продолжать эту затяжную войну нервов. А Запад, вооружившись санкциями и советами уравновешенных людей, должен научиться справляться с этой ситуацией.