The Economist (Великобритания): чтобы отказаться от российских энергоресурсов, Европе потребуются перемены

Наконец-то наступила весна. Европейцы несколько месяцев жили под угрозой отключения российского газа, которым отапливаются их дома. Теперь, когда расцвели нарциссы, такая перспектива пугает намного меньше. Но несмотря на сезонную безмятежность, проводятся мучительные преобразования в энергетике. Европа хочет в течение года на две трети сократить импорт газа из России. Политики и компании развернули закулисную деятельность, пытаясь в срочном порядке понять, как пережить следующую зиму. Казалось бы, одним из следствий должны стать перемены в поведении потребителей, причем такие, каких мы не видели с 1970-х годов, когда умопомрачительный рост цен заставил Запад переосмыслить свой образ жизни. Но не тут-то было. Пока европейские лидеры создают атмосферу военного времени, население живет так, будто на континенте царит мир и спокойствие, и ничего особенного не происходит.

Цены на энергоносители в Европе, будь это нефть, газ или электричество, взлетели до небес. Но кое-кто этого практически не заметил. Власти Франции по сути дела установили верхний предел цен в счетах за электричество и газ. Италия 18 марта выделила субсидии в размере 4,4 миллиарда евро (4,8 миллиарда долларов), чтобы ограничить рост цен на энергию для компаний и частных потребителей. Это дополнительно к тем 16 миллиардам евро, что были согласованы в последние месяцы. Некоторые страны сократили пошлины на бензин, хотя это важный источник налоговых поступлений. Собравшиеся в Брюсселе европейские лидеры должны были обсудить новые государственные меры по оказанию помощи населению и промышленности. Их подход к решению проблемы можно назвать "чего бы это ни стоило". Как и во время пандемии COVID-19, государство сначала платит, а потом задает вопросы.

Поражает то, как мало власти требуют от европейцев. Даже самые простые меры, которые не причинят людям практически никаких неудобств, считаются запретными. В этом месяце Международное энергетическое агентство (МЭА), дающее рекомендации правительствам богатых стран, предложило европейцам понизить температуру в своих домах всего на один градус Цельсия. Такая чисто символическая мера позволила бы сократить потребление газа на 10 миллиардов кубометров в год. Столько импортируется из России примерно за месяц. Этот скромный призыв не поддержал никто из должностных лиц.

Некоторые страны ЕС хотят запретить поставки российской нефти, которые являются для Кремля главным источником денежных поступлений. Но никто всерьез не рассматривает самые очевидные способы сократить ее потребление. Если снизить разрешенную скорость на дорогах на 10 километров в час, потребление топлива в богатом мире уменьшится примерно на 15%. Это не шутки, особенно в нынешних условиях, когда Европа ищет углеводороды где только можно. А если добавить к этому субсидии, чтобы люди больше пользовались общественным транспортом, если попросить их хотя бы раз в неделю по возможности работать дистанционно дома, и запретить пользоваться автомобилями в городах по воскресеньям, Европа сможет процентов на двадцать сократить импорт российской нефти. Это выкладки МЭА и наши расчеты. Может, это вполне разумные идеи, а может, и нет. Но дело в том, что их не обсуждают.

Почему Европа не может вернуть дух 1970-х годов? В те времена вполне можно было рассчитывать на то, что население континента согласится на определенный дискомфорт и неудобства. Ограничение скорости из исключения превратилось в норму (не считая немецких автобанов, конечно). Голландские и немецкие города раз в неделю становились пешеходными. Франция издала указ о том, чтобы температура в общественных зданиях была не выше 20 градусов Цельсия, то есть, на два градуса ниже сегодняшней среднеевропейской. Телевизионное вещание отключали в 11 часов вечера. Сейчас то же самое можно сделать с социальными сетями. По всему континенту восстановили схемы перехода на летнее время, которые использовались во время мировых войн. Если уж мы взяли на вооружение принцип "чего бы это ни стоило", то пусть люди надевают джемперы.

Сейчас много говорят и выдвигают массу идей о том, как сократить потребление энергии завтра. Но мало кого из европейцев призывают экономить энергию сегодня. Одна из причин состоит в том, что богатый мир за полвека сильно изменился. Прежние кризисы помогли сделать современную экономику более энергоэффективной. Сегодняшние нефтяные и газовые шоки не столь болезненны, потому что мир привык к маятниковым колебаниям цен. Но современная история стран за пределами Европы учит нас тому, что быстрые перемены возможны. Когда Япония после аварии на Фукусиме в 2011 году закрыла свои атомные электростанции, там началась мощная кампания по информированию населения о том, как экономить электроэнергию. Поезда стали ездить медленнее, люди отказались от кондиционеров, а работники стали работать по сменам в целях экономии электричества. Но в Европе никто и нигде такую кампанию не проводит.

Отсутствие таких мер свидетельствует о трех моментах. Во-первых, Европа вряд ли всерьез настроилась на отказ от российских углеводородов. Если создать больше газовых хранилищ на уровне ЕС (похоже, договоренность об этом уже есть), с европейской шеи можно будет снять российскую удавку. Кому-то кажется, что это решит проблему, по крайней мере, если война скоро закончится. Если сохранить импорт российского газа в качестве варианта действий, а не необходимости, можно будет избежать болезненного отказа от дешевой энергии.

Во-вторых, энергоресурсы — это деликатная с политической точки зрения тема. При одном только упоминании об ограничении скорости и удорожании бензина начинается критика в адрес городских политиков, которых обвиняют в том, что они игнорируют бедственное положение жителей пригородов и сельской местности, полностью зависящих от своих автомашин. Испанские фермеры протестуют против роста цен на энергоресурсы. Президенту Франции Эммануэлю Макрону не нужны протесты "желтых жилетов" накануне апрельских выборов. Европа уверенно идет к "чистому нулю" по выбросам, и украинский кризис придал новый импульс этим усилиям. Поспешные и непродуманные временные меры, принимаемые в ответ на преходящие (хотя и трагические) события, могут пустить под откос разумную долгосрочную политику.

Третий, и самый удручающий момент состоит в том, что по мнению политиков, их электорат сегодня неспособен на жертвы. Два года пандемии стали для общества достаточно серьезным испытанием. Все думали, что когда уйдут ковидные ограничения (но не сам вирус), начнутся новые ревущие двадцатые с их динамичным развитием. Это не лучшее время для аскетизма и нравственных проповедей. Новая брюссельская мантра — это "Европа, которая защищает". Меняющийся мир не должен доставлять гражданам неудобства.

Это позор. Украинцы ежедневно идут на огромные жертвы. Все больше европейцев принимают их у себя и вносят пожертвования. Людям не нужно благословение политиков, чтобы убавить температуру в доме или отказаться от полета на самолете. Но удручает то, что их об этом никто не просит.