Как стремление Евросоюза запретить импорт российской нефти может спровоцировать стагфляцию

Военный конфликт на Украине наглядно продемонстрировал глубину глобальных связей и взаимозависимости, подверг угрозе энергетическую безопасность Европы и поставил экономическое восстановление после пандемии под вопрос. Однако его самым значимым следствием стало ускорение темпов постковидного "наследия" – инфляции. Сегодня становится все труднее игнорировать стремительный рост цен на энергоносители и сообщения о том, что множество стран сталкиваются с кризисом стоимости жизни. Но главный вопрос заключается в том, действительно ли мы движемся к стагфляции – худшему кошмару политиков. И, когда речь заходит о стагфляции, вы вряд ли найдете много факторов, которые оказали бы более серьезное влияние на ситуацию, нежели планы Евросоюза запретить российскую нефть.

Стагфляционные опасения набирают обороты: более 70% инвесторов уже ожидают "экономического шторма". Даже министр финансов США Джанет Йеллен (Janet Yellen) использовала этот термин в одном из своих комментариев. Следует отметить, что технически не существует строгих параметров, определяющих, что такое стагфляция. Некоторые комментаторы, такие как журналист New York Times Пол Кругман (Paul Krugman), считают, что, хотя инфляция уже стала серьезной проблемой, нам вряд ли грозит возврат к 80-м годам. Если, говоря о стагнации, иметь в виду, что инфляция будет сохраняться наряду с умеренным ростом безработицы, мы действительно, возможно, движемся к стагфляции, однако она все же не достигнет масштабов пережитого в 80-х годах.

Этот аргумент в основном касается инфляционных ожиданий. В 1979–1980 годах уровень инфляции составлял 9%, и только последующий скачок цен на нефть усугубил всю ситуацию в целом. Федеральной резервной системе пришлось поднять процентные ставки до двузначного числа – на пике они достигли 20%, – после чего последовала рецессия. Темпы инфляции снизились, но безработица выросла: в 1982 году она все еще составляла колоссальные 9,7% (сегодня этот показатель держится на уровне 3,6%).

Сейчас такой сценарий кажется маловероятным. Кругман сравнивает сегодняшнюю ситуацию с тем, что происходило в 2009 году, когда тоже наблюдались рецессия и высокий уровень безработицы. Единственное отличие заключалось в том, что инфляция не сохранялась так долго, как это было в 80-х годах. Это подтверждается результатами нового исследования, опубликованного Федеральным резервным банком Нью-Йорка. Опубликованные данные показывают, что потребительские ожидания относительно инфляции будут расти в краткосрочной перспективе, но через три года они снизятся до 3%. Если эти прогнозы подтвердятся, а это станет возможным только в том случае, если мировая экономика не подвергнется новому шоку, тогда точка зрения Кругмана окажется верной.

Исследование показало, что есть две предпосылки, которые развеивают опасения касательно возможного повторения стагфляции 1980-х годов:

Второй фактор будет усиливать первый. Именно поэтому сейчас важно оценить вероятность того или иного потрясения для мировой экономики. Если ситуация 1980-х годов повторится, мир может столкнуться с еще одним скачком цен на энергоносители – более существенным, чем в 2008 году. Что может вызвать такой шок? Ответ – введение Евросоюзом полного запрета на российскую нефть.

Цены на энергоносители уже достигли заоблачных высот, и на сырьевых рынках наблюдается их беспрецедентный скачок. Что еще важнее, мировые запасы нефти сокращаются. По словам Рори Джонстона (Rory Johnston), за последние полтора года "мировые наблюдаемые" запасы этого сырья сократились на 600 миллионов баррелей – это самое быстрое снижение за всю историю наблюдений. И речь идет не только о сырой нефти, поскольку запасы дистиллятов и особенно дизельного топлива тоже оказываются под угрозой.

По мере приближения летнего автомобильного сезона аналитики уже бьют тревогу по поводу надвигающейся нехватки топлива. Сезон ураганов усугубит ситуацию. После начала пандемии была отключена часть нефтеперерабатывающих мощностей – около одного миллиона баррелей в сутки, – и сейчас их объем в Соединенных Штатах находится на самом низком уровне с 2015 года. В целом Соединенные Штаты сократили свои нефтеперерабатывающие мощности на 4,5%, что привело к дефициту в 30–35 миллионов галлонов (113,5–132,5 миллиона литров - прим. ИноСМИ) в день. Между тем с рынка могут исчезнуть еще около трех миллионов баррелей в сутки, поскольку добыча в России продолжает падать. По данным Международного энергетического агентства, во втором квартале 2022 года мир столкнется с дефицитом предложения в размере около 700 тысяч баррелей в сутки, потому что запасы в странах Организации экономического сотрудничества и развития находятся на самом низком уровне с 2014 года. Запасы дистиллятов в Соединенных Штатах уже приближаются к самому низкому уровню за последние 17 лет.

Поскольку на фоне ослабления карантина в Китае и приближения летнего автомобильного сезона спрос растет, вероятность дефицита предложения тоже увеличивается. Таким образом, полный запрет на российскую нефть может привести к резкому скачку цен на это сырье, причем рост будет намного выше, чем в 2008 году. Некоторые аналитики даже предупреждают, что цены на нефть могут установиться в диапазоне 170–200 долларов за баррель. Бензин может подорожать до 10 долларов и более. Это сразу же внесет изменения в пункт номер один – то есть в инфляционные ожидания потребителей. Ценовой шок на нефтяных рынках может произойти и в случае, если Путин усилит интенсивность специальной операции на Украине в ответ на попытки Финляндии и Швеции вступить в НАТО.

Пока военному конфликту на Украине не видно конца, и Евросоюз, по всей видимости, полон решимости запретить российскую нефть. Но по мере роста спроса и усиления опасений по поводу поставок складываются условия для еще одного ценового шока на нефтяных рынках – шока, вполне способного привести к стагфляции, которая последний раз наблюдалась в начале 1980-х годов. Политикам не стоит сбрасывать такую возможность со счетов.