Этот волшебный мир либерального равенства и справедливости

Эта новость шокирует — и еще как!

Ну надо же! Давайте посмотрим. Если берешь людей на работу не по принципу компетентности, а по иным причинам, удивляться такому результату не следует. Ну, то есть, если посредственный сотрудник, будучи цветным, получает работу вместо белого, который более квалифицирован, не стоит удивляться, узнав о том, что такой цветной сотрудник неспособен делать свою работу так же хорошо, как и люди, набранные только по принципу компетентности.

А теперь задумаемся. Если бы у белых людей с голубыми глазами было значительное преимущество при приеме на работу по сравнению со всеми остальными белыми людьми, поскольку газета решила, что принципы разнообразия, справедливости и инклюзивности требуют увеличить число голубоглазых белых сотрудников в редакции новостей, тогда разумно предположить, что голубоглазые не покажут такие же высокие результаты в работе, как остальные белые. Причина? Ведь их отобрали по признаку, который не имеет никакого отношения к их способности выполнять свою работу.

Серьезно, неужели кто-то действительно считает New York Times расистской газетой? Могу догадаться: в это наверняка верят те, кто считает, что единственно возможное объяснение разницы в показателях работы между белыми и цветными — это расизм. В упомянутом мною докладе это даже не упоминается в качестве возможного объяснения такой разницы. Это немыслимо, чтобы либералы и прогрессисты могли так думать.

Следовательно, надо менять систему оценки в New York Times, чтобы она отражала приоритеты разнообразия, справедливости и инклюзивности. Руководству редакции придется придумать другой способ, чтобы определять, кто из сотрудников реально справляется со своей работой.

Мне нисколько не жаль ни New York Times, ни любую другую газету, которая продвигает идеологию разнообразия, справедливости и инклюзивности. Я много лет проработал в самых разных газетах, и мне хорошо известно, что людей нанимают и продвигают не по способностям к работе, а потому что они заполняют какую-то квоту по разнообразию. Помню, я как-то поспорил из-за этого с одним руководителем редакции новостей (белым). Случилось это в те времена, когда говорить такие вещи в редакции было еще безопасно. Я отметил, что либо мы соответствуем этике "разнообразия", либо выпускаем высококачественную газету. Делать и то, и другое невозможно. Этот руководитель, глубоко заглотивший наживку идеологии разнообразия, справедливости и инклюзивности, сказал мне, я цитирую: "Разнообразие — это составная часть качества".

На самом деле это не так. Руководители отделов новостей, среди которых несоразмерно много белых, — либералы, и им отчаянно хочется быть нравственно чистыми людьми. Как-то раз у меня состоялся разговор с белым либеральным редактором второразрядной газеты, который вернулся к репортерской деятельности, так как боялся, что в один злосчастный день ему предъявят судебный иск о защите чести и достоинства. Почему? В его обязанности входило переписывать и доделывать газетные сообщения, плохо подготовленные коллегами из числа цветных. В таких историях часто встречались фактические ошибки. По его словам, он постоянно боялся, что упустит что-то, переписывая материал, а из-за этого его газете предъявят иск. Но руководство газеты не желало прислушиваться к его жалобам на риски, которым они себя подвергают, не говоря уже о том, что от него ждали сверхурочной работы, дабы высокое начальство могло наслаждаться своей высокой нравственностью и добродетелями, потому что этично решало кадровые вопросы.

Разговаривая со мной, он чувствовал себя в безопасности, потому что я консерватор. Он сам явно не был консерватором, но ему надоела ложь редакции, к которой та прибегала в оправдание своего расизма при подборе персонала.

Нет, это вовсе не значит, что представители меньшинств плохие репортеры. За все время моей работы газетным журналистом (1989-2010 гг.) и может быть, даже сегодня (я не знаю) чернокожих и латиноамериканских журналистов в отделах новостей гораздо, гораздо меньше, чем того требуют белые руководители газет, страдающие от дефицита "разнообразия" в своих редакциях. (Поверьте мне, я ни разу, ни разу не видел у них и малой доли таких страданий из-за мыслей о том, как улучшить качество своей газеты.) Если вы хотя бы мало-мальски компетентный цветной журналист, вы легко можете сделать профессиональную карьеру вне зависимости от своих талантов и деловых качеств. Один раз я стал свидетелем того, как молодого цветного журналиста повысили, причем непомерно, не в соответствии с его репортерскими и писательскими способностями. Эти люди публично унизили себя неприлично плохими материалами. Со временем этот человек ушел из журналистики, ибо точно знал, почему его взяли на работу и продвигали по служебной лестнице. Со временем, набравшись опыта, он мог стать приличным журналистом, но этот человек был цветным, и это открыло ему путь к солидной должности, которую из-за этого не смогли занять белые люди, обладавшие большим опытом, знаниями и журналистским талантом.

Я просто зациклился на этом вопросе, потому что в 1997 году очень сильно хотел работать в одной газете, и ее редактор сказал мне, что я идеальный кандидат на открывшуюся вакансию, так как у меня первоклассные образцы письменных работ, прилагаемые к резюме. Он заявил, что собеседование будет простой формальностью. Фантастика, подумал я. Но потом этот человек перестал отвечать на мои звонки. Наконец, я припер его к стенке, и он смущенно поведал мне, как его главный редактор (белый) заявил, что никакого интервью не будет, пока газета не проведет по всей стране поиск женщины или цветного, которые могли бы занять эту должность. Редактор понимал, что ведет себя постыдно по отношению ко мне. Он сказал мне, чтобы я даже не пытался претендовать на эту работу, несмотря на свои навыки, потому что у меня не тот пол и цвет кожи.

Со временем я дозвонился до главного редактора и сказал, что сам куплю билет на самолет и прилечу на интервью, пусть только он даст мне шанс. Ответ был отрицательный.

Прошли месяцы, от них ни слова. Между тем, меня пригласили на собеседование в другую газету, намного лучше первой. В тот самый день, когда я получил там работу, мне позвонили из первой газеты. Они сказали, что не нашли такого же талантливого как я кандидата из числа женщин и цветных, и пригласили меня на собеседование. Какое же это было приятное чувство, когда я ответил: забудьте, я нашел работу намного лучше.

А если бы я не нашел эту работу? У меня были серьезные не журналистские причины для того, чтобы получить работу во второй газете. Когда в первой газете мне сказали, что я в полной мере подхожу, а потом заявили, чтобы я встал в конец очереди, уступив место женщине или цветному, это было унизительно. Это унизительно, когда женщины и цветные в прошлом находились в невыгодном положении при приеме на работу. Но чтобы искупить вину за прежнюю дискриминацию по половому и расовому признаку, надо прекратить такую дискриминацию по половому и расовому признаку!

Надо ли напоминать о том, что газетное начальство никогда не волнует отсутствие разных точек зрения среди сотрудников?

При таком режиме разнообразия, равенства и справедливости качество журналистики будет только ухудшаться, а люди, отвечающие за обеспечение принципиальности и честности профессии, а также за качество работы, не смогут исполнять эти обязанности. Они будут и дальше лгать себе и другим, потому что идеология разнообразия, справедливости и инклюзивности догматична, и во многих местах ты уже не можешь отклоняться от нее, ибо инакомыслие навредит твоей карьере. Я напомню, New York Times — это та самая газета, которая уволила очень авторитетного медицинского корреспондента Дональда Макнила (Donald G. McNeil), потому что какие-то избалованные детишки из летнего лагеря пожаловались, что он использовал слово на букву "н" (негр — прим. переводчика), пытаясь ответить на вопрос ребенка, уместно ли вообще использовать слово на букву "н". Да пошли они все к черту.

Подобно науке, журналистика в Америке очень сильно страдает от идеологии. Либеральная демократия нуждается в здоровой журналистике, чтобы избиратели и принимающие решения руководители получали достоверную информацию. Но идеология извратила эту отрасль, причем настолько, что сейчас все труднее верить в достоверность получаемой информации. Либеральные журналисты сами создали такой мир. Опять же, я хотел бы отметить, что в докладе профсоюза нет никаких объяснений и даже намеков на объяснения тех выводов о сотрудниках газеты, которые противоречат теории разнообразия, справедливости и инклюзивности. Журналисты научились просто не думать об этом.

А я вот подумал, что есть одна профессиональная сфера, куда никого не берут по критериям разнообразия, справедливости и инклюзивности. Это атлетика. В атлетике победа важнее всего остального. Нужна лучшая команда, и точка. И наплевать, какой цвет кожи у игроков. Почему спорт для нас важнее, чем журналистика, наука и все остальное?