Приглашение Путина на похороны королевы помогло бы наладить отношения

Мэри Дежевски (Mary Dejevsky)

Восьмого сентября в 20:45 по лондонскому времени, всего через два часа после того, как "Би-би-си" объявила о смерти королевы в замке Балморал, эта телеграмма с соболезнованиями стала одной из первых, поступивших от иностранного лидера.

Вот что в ней говорилось: "С именем Ее Величества неразрывно связаны важнейшие события новейшей истории Соединенного Королевства. На протяжении многих десятилетий Елизавета II по праву пользовалась любовью и уважением своих подданных, а также высоким авторитетом на мировой арене. Желаю Вам мужества и стойкости перед лицом этой тяжелой, невосполнимой утраты. Прошу передать слова искреннего сочувствия и поддержки членам королевской семьи и всему народу Великобритании".

От кого пришла эта телеграмма? Не от Эммануэля Макрона, который в изысканной и красноречивой форме почтил память монарха на следующий день. И не от Джо Байдена, хотя послание от президента США и первой леди также пришло в числе первых. И не из какой-нибудь страны Содружества.

Телеграмма пришла от президента России Владимира Путина, и ее текст был размещен на сайте Кремля.

На мой взгляд, выделяются несколько особенностей. Первая — это то, что телеграмму вообще отправили, учитывая плачевное состояние дипломатических отношений между нашими двумя странами. Вторая — она пришла одной из первых. Третья заключается в том, что по своей формулировке она является образцом приличия. И последнее, но не менее важное: обратите внимание на слова "по праву" там, где говорится о том, что "Елизавета II по праву пользовалась любовью и уважением своих подданных, а также высоким авторитетом на мировой арене". Там этих слов не должно было быть.

По любым меркам это было сообщение, выходящее за рамки строгих требований протокола. Я бы не стала заходить слишком уже далеко и предполагать, что Путин поднимал вопрос о каких-то дипломатических перспективах, налаживании отношений, что было очевидным, когда он стал первым иностранным лидером, выразившим соболезнования президенту Бушу после терактов во Всемирном торговом центре.

Дипломатические усилия Путина в последние недели и месяцы были учтены. И даже если бы он рассчитывал на то, чтобы приобрести новых друзей или хотя бы сократить количество врагов, Великобритания, наверное, была бы одной из последних стран, куда он обратил бы свой взор. О сегодняшнем объекте дипломатического внимания и целях России в гораздо большей степени свидетельствуют его нынешний визит в Узбекистан и встречи с председателем КНР Си Цзиньпином.

Я даже не рискнула бы предположить, что способность правильно отреагировать (даже с неким чувством вроде теплоты и сердечности) на смерть главы иностранного государства, много лет восседавшего на троне, является неким смягчающим фактором, который можно противопоставить авантюрной и незаконной военной авантюре России на Украине. Очевидно, что это два явления совершенно разного порядка.

Послание Путина, на мой взгляд, можно было бы интерпретировать как нечто иное. С одной стороны, возможно, это лишь тончайший намек на исторические связи между британской королевской семьей и последними русскими царями, которые после распада Советского Союза вернулись на почетное место в истории сегодняшнего российского государства.

А с другой, в его послании можно считать, скорее, нечто похожее на зависть. Зависть к той стабильности и преемственности, которую символизирует монархия в Великобритании в том виде, в каком она сохранилась и эволюционировала до сегодняшнего дня. Сравните это (и то, каким будет двухнедельный процесс величественного и полностью упорядоченного перехода власти) с теми потрясениями, которые пережили россияне и Россия за последнее столетие или более. Слова "по праву" в телеграмме Путина были использованы намеренно.

Сегодня у нас нет оснований для излишнего самодовольства: насколько стремительными могут быть перемены (как к лучшему, так и к худшему) демонстрирует не только Россия. Но следует понимать, что́ другие государства, включая Россию, считают достоинствами и недостатками нашей страны. Особенно если, как в случае с монархией, они выходят за рамки сиюминутных проблем ее руководства. Поэтому я сожалею, что главу российского государства не включили в список приглашенных на похороны королевы.

Да, его присутствие вызвало бы неловкость, да и сам Путин мог бы принять (и, наверное, принял бы) разумное решение отказаться. Но Великобритания упустила уникальную возможность продемонстрировать российскому лидеру стабильность британских институтов. А это, в свою очередь, могло бы не только помочь заработать политический капитал на будущее, но и продвинуть Лондон в качестве возможного посредника, когда Запад снова начнет вести диалог с Россией — ведь когда-нибудь ему придется это сделать.

Государственные похороны всегда давали возможность для проведения "ознакомительных" встреч, прощупывания почвы и открывали перспективы для новых начинаний. И Путин, как человек родом из Советского Союза, где похороны лидеров играли именно эту роль, пожалуй, знает об этом не хуже других.

Похороны королевы, наверное, имеют другой масштаб, отчасти из-за ее долгого правления, а отчасти из-за размаха бывшей империи — говорят, что на церемонию прощания в Великобританию одновременно нанесут государственный визит представители как минимум 40 стран. Но они также являются исключительным подарком для нового премьер-министра Лиз Трасс (Liz Truss) и ее правительства, у которых будет возможность встретиться — пусть и мимолетно — на территории своей страны с высокопоставленными государственными деятелями со всего мира.

К сожалению, пока не известно, насколько успешно они воспользуются этой возможностью. В списке тех, кто будет присутствовать на похоронах — президенты и коронованные особы со всей Европы, а также лидеры США, Турции и Бразилии и император Японии.

Если Лиз Трасс стремится стать воплощением роли "глобальной Британии", задуманной ее предшественником, она вряд ли могла рассчитывать на более благоприятное начало — разве что за исключением двух соображений.

Учитывая столь широкий круг приглашенных в Лондон на следующей неделе, действительно ли разумно составлять список не приглашенных стран во главе Россией и Белоруссией, в который вошли также Сирия, Венесуэла, Афганистан и Мьянма? Присутствие Никарагуа и КНДР при этом ограничено уровнем послов.

Получается какой-то международный "угол для непослушных" — по определению Лондона (и Вашингтона?). Это скорее закрепляет, чем устраняет разногласия. Однако по мнению некоторых (и это второе соображение), в списке исключений не хватает, по крайней мере, одной страны, причем, очень большой.

Китай, по-видимому, пригласили без особых ожиданий на согласие. Теперь, когда Пекин, судя по всему, намерен направить делегацию (хотя и на уровне ниже Си Цзиньпина), поднимаются вопросы о несоблюдении им прав человека, с особым упором на Гонконг и уйгуров Синьцзяна.

Неужели озабоченность Великобритании грехами России ослепила ее в отношении агрессии и насилия со стороны Китая? Не означает ли это, что новое правительство дало Китаю свободу действий в надежде улучшить климат для ведения торговли? Почему в отношении Пекина и Москвы Лондон придерживается разных стандартов, если только это не является отражением сравнительного подхода к их мощи? Какую позицию занимает Великобритания в отношении лидеров в богатом нефтью Персидском заливе, когда мы отказываемся от энергоносителей из России?

Государственные похороны королевы станут редкой по своим масштабам встречей мировых лидеров и достойной данью уважения долгому правлению Елизаветы II. Но когда высокопоставленные лица отправятся по домам, новое правительство могло бы еще раз взглянуть на список гостей. И задаться вопросом о том, о чем он говорит с точки зрения этики и последовательности внешней политики Великобритании. И о том что, возможно, надо будет изменить, чтобы она сохранила авторитет в эпоху после Брексита и после Елизаветы.