Когда же Европа наконец научится защищать себя?

Париж–Берлин. Спустя тридцать лет после того, как ужасы балканских войн во всей полноте обнажили неспособность Западной Европы справляться с конфликтами на европейской земле, военная спецоперация России на Украине демонстрирует, как мало изменилось с тех пор.

Когда в 1991 году Югославия начала распадаться, министру иностранных дел Люксембурга Жаку Поосу выпала участь сделать злополучно-оптимистичное замечание: "Это час Европы, но не американцев".

С тех пор прошли годы мучительных размышлений о том, почему Европа не смогла выстоять как военная сила. Доведенные до нового уровня психоза паникой из-за мантры бывшего президента США Дональда Трампа "Америка прежде всего", и президент Франции Эммануэль Макрон, и бывший канцлер Германии Ангела Меркель выступили со страшными предупреждениями о том, что ЕС больше не может полагаться на США.

Макрон постоянно говорит о большой европейской игре с созданием ее собственной повестки дня в области безопасности. Одновременно он обещает — наряду со многими другими высокопоставленными европейскими политиками — проводить политику европейской "стратегической автономии", в которой ЕС значительно сократит свою военную зависимость от США. Однако до сих пор эти его обещания были почти исключительно риторическими.

Столкнувшись с военной операцией президента России Владимира Путина в самой большой по территории стране Европы, Франция и Германия в течение семи месяцев полагались в военном отношении на Вашингтон и, в меньшей степени, на Великобританию, чтобы гарантировать демократию и свободу для близкого союзника ЕС.

По данным Кильского института мировой экономики, США пообещали Украине военную помощь размере 25 миллиардов евро, а Великобритания — четыре миллиарда. С этими суммами резко контрастируют соответствующие обязательства Германии в 1,2 миллиарда евро, которые отстают даже от обещаний Польши в объеме 1,8 миллиарда. А военная поддержка Киева со стороны Франции вообще едва заметна — 233 миллиона евро. Это меньше, чем выделяет даже Эстония. Великобритания обучила пять тысяч украинских военнослужащих, а Франция — всего 100.

Эти расхождения — вопрос политической воли, а не денег. Годовой валовой внутренний продукт ЕС составляет 14 триллионов евро, а совокупный оборонный бюджет равняется 230 миллиардам. Франция, однако, подчеркнула, что не хочет быть "участником" в военном конфликте или "унижать" Россию, а канцлер Германии Олаф Шольц подчеркивает опасность для своей страны быть втянутой в украинский кризис в военном смысле.

Все внимание сейчас приковано к тому, наступит ли наконец перемена этих взглядов и согласятся ли европейский "экономический мастодонт" Германия и единственная ядерная держава Евросоюза Франция отправить танки Leopard 2 и Leclerc на Украину. Сегодня, когда Путин направляет в бой еще многие тысячи российских солдат, Киев уже просто вопиет о получении большего количества оружия от Запада.

Различия в расходах между США и западноевропейцами вызывают у лидеров Евросоюза мучительные вопросы о том, что случилось бы с Киевом, если бы президент США был менее готовым на крупномасштабного вмешательство в конфликт, чем Джо Байден.

В программной речи в этом месяце министр обороны Германии Кристин Ламбрехт признала, что ситуация сложилась неприемлемая.

"Германия и европейцы зависят от миропорядка, который они не могут гарантировать сами", — сказала Ламбрехт, добавив, что это особенно опасно, поскольку Америка все больше обращает свое основное внимание на Тихий океан.

"Вашингтон может больше не быть в состоянии гарантировать защиту Европы в той степени, в какой он это делал в прошлом, — сказала министр. — Вывод ясен: мы, европейцы, и, в первую очередь мы, немцы, должны поэтому сделать больше, чтобы быть в состоянии убедительно продемонстрировать такую нашу военную мощь, чтобы другие державы даже не подумали о том, чтобы на нас нападать".

Однако последуют ли за этими словами действия, пока неясно. Ее критики поспешили указать, что бывший канцлер Меркель уже пришла к аналогичному выводу в 2017 году, заявив на партийном митинге в мюнхенской пивной палатке, что "мы, европейцы, действительно должны взять свою судьбу в свои руки", но после этого ничего особенного не произошло.

Эта парадигма уже долгое время преследует европейскую военную политику. "Еще в 1990-х годах лейтмотивом наших размышлений было: не может быть, чтобы мы всегда зависели от американцев", — сказала Клаудия Мажор из Немецкого института международных отношений и безопасности.

Она сослалась на франко-британскую декларацию Сен-Мало 1998 года, реакцию Европы на неудачи Балканских войн, в которой подчеркивалось, что Европа "должна обладать способностью к автономным действиям, подкрепленной надежными вооруженными силами".

"Однако вместо этого с тех пор мало что произошло, потому что основные европейские державы не чувствовали военной угрозы и просто полагались на США", — сказала Мажор.

Хотя уже давно сложилось мнение, что ЕС не удастся надежно обеспечить усиление своего оборонного потенциала, пока у него есть 27 отдельных армий, которые часто пытаются самостоятельно выполнять одни и те же задачи и разрабатывать собственную военную технику. В этих условиях усилия по объединению европейцами военных ресурсов продолжают приводить к фатальным последствиям.

"Мы должны согласовать наши действия, как только Германия станет второй военной державой", — сказала бывший министр Франции по делам Европы, а ныне член Европарламента Натали Луазо, имея в виду огромный фонд будущей военной модернизации Берлина в размере 100 миллиардов евро. — Наши усилия разрознены, и мы несем много финансовых и материальных потерь, потому что у нас так много разных моделей танков, кораблей и истребителей".

Мало что так наглядно демонстрирует провалы этого неэффективного сотрудничества и взаимного недоверия, как бедственное положение франко-германо-испанского проекта реактивного истребителя FCAS. Теперь уже совершенно понятно, что эта машина не взлетит.

FCAS, что расшифровывается как Future Combat Air System (Боевая авиационная система будущего), годами погрязала в задержках и трудностях и терпела неудачу за неудачей, даже несмотря на то, что европейские правительства обещают возобновить внимание к вопросам обороны в связи с военным конфликтом на Украине. Первые образцы истребителя ожидаются не ранее 2040 года из-за разногласий между французами и немцами по поводу руководства совместным проектом.

Французские официальные лица и эксперты в области обороны возмущены недавним решением Германии заменить так называемую "ядерную часть" своих ВВС, которая должна быть способна сбрасывать американские ядерные бомбы в случае войны с Россией, на американские истребители-бомбардировщики F-35.

"У Германии нет четкой линии в военных вопросах. Что-то в ней успокаивает, что-то тревожит. Франция не может полностью полагаться на Германию в вопросах обороны", — сказал Пьер Арош, европейский эксперт по обороне из аналитического центра IRSEM, поддерживаемого министерством обороны Франции.

"Приоритетом Германии является не строительство европейской обороны, а восстановление своей собственной разваливающейся армии. Берлин хочет восстановить в НАТО свой статус хорошего ученика", — добавил он.

Немецкие официальные лица заявляют, что решение по F-35 не меняет приверженности Берлина концепции истребителя FCAS. Они утверждают, что оно было принято просто потому, что новые самолеты нужно было покупать немедленно, в то время как проект FCAS еще был далек от завершения. Кроме того, высокопоставленные чиновники в Берлине утверждают, что Вашингтон не согласился бы на то, чтобы американские ядерные бомбы сбрасывались бы самолетом, планы строительства которого ранее не были доступны американской разведке.

Со своей стороны, Германия обвинила французскую оборонную промышленность в том, что она "не играет по правилам", когда речь идет о военном сотрудничестве.

"Во всем, что мы обсуждаем, должно быть ясно, что в конечном счете с нами будут обращаться как с равными. И что не может быть французских промышленных компаний, которые хотят ограничить доступ к определенным разработкам. Мы должны платить за это, но не получаем полного доступа ко всем данным? Этого не может быть", — сказала Ламбрехт в интервью Politico.

Тем не менее, Ламбрехт также признала, что для стимулирования совместных европейских оборонных проектов Германия должна отказаться от своей политики блокирования экспорта оружия союзниками, если это оружие изначально было создано в Германии или разработано совместно. Члену НАТО Эстонии, например, незадолго до конфликта запретили продавать оружие Украине.

"Если я осуществляю такой проект вместе со своими союзниками, которые разделяют те же ценности, что и я, и если я единственная страна, у которой другая позиция в отношении экспорта, то я должна спросить себя, может ли это на самом деле быть препятствием", — сказала она.

Брюссель пытается буквально взять европейские страны за шиворот, чтобы заставить их присоединиться к совместным оборонным проектам, но дело здесь идет медленно.

В мае Европейская комиссия предложила новый план координации военных расходов между странами-членами ЕС. Вопрос о том, должны ли эти страны покупать американское или европейское оружие, стал ключевым моментом обсуждения. Жозеп Боррель, главный дипломат ЕС, подчеркнул, что Европа покупает около 60% всех своих вооружений за пределами блока, и призвал перейти к большему количеству внутренних источников.

В настоящее время это предложение изучается экспертами ЕС по обороне, и есть надежда, что оно попадет на стол министров обороны в ноябре, прежде чем будет передано в Европейский парламент. Однако дипломаты, работающие над документами, не уверены, что такие сроки выполнимы, поскольку обсуждение все еще находится на ранней стадии. Привлекаемые суммы также невелики. Комиссия предлагает 500 миллионов евро в течение двух лет для поддержки совместных закупок оружия, которые, по словам дипломатов, слишком малы для увеличения европейских возможностей.

"Конечно, мы еще далеко не изменили правила игры", — сказал один из дипломатов. Ожидается еще одно более амбициозное предложение от Комиссии, но неясно, когда именно оно будет принято.

Основные разногласия включают правила для оборонных предприятий, которые имеют дочерние компании вне пределов блока или обладают глобальными активами, а также используют высокотехнологичные компоненты, поступающие из таких стран, как США или Великобритания. Дипломаты говорят, что Франция придерживается более строгих взглядов на эти вопросы по сравнению, например, с Италией или Швецией.

Однако фундаментальная проблема заключается в том, что, покупая европейские вооружения, страны-члены должны сначала убедиться, что они покупают самые современные образцы, созданные с использованием наивысших из доступных технологий. "Мы не можем покупать европейское только ради того, чтобы просто покупать у европейской промышленности. Это мне кажется очевидным", — сказал высокопоставленный дипломат.

Временами кажется, что серьезность украинского конфликта может, наконец, привести к сближению взглядов между Францией и Германией.

В прошлом месяце Шольц изложил свое видение "более сильного, более суверенного и геополитически сильного Европейского Союза". В Париже заявление канцлера восприняли как запоздалый ответ на призыв Макрона 2017 года к "стратегической автономии". Макрон все время надеялся активизировать оборонную политику Европы и говорил о необходимости создания "общих сил вмешательства, общего оборонного бюджета и общей доктрины военных действий".

Но если не брать во внимание некоторые небольшие дипломатические изыски, по существу ни Шольц, ни Макрон так и не смогли возглавить этот поход. Франция и Германия на деле оказались в хвосте у Польши, скандинавов и прибалтов в том, что касается формирования европейской оборонной повестки дня.

Несколько французских официальных лиц заявили, что общедоступные данные о военных расходах стран не полностью соответствуют действительности, поскольку Франция, например, не раскрывает все сведения по этому вопросу. Если это так, то такое решение возымело неприятные последствия, как утверждает эксперт по связям с общественностью в Институте Монтеня и председателя по связям с общественностью в Hill+Knowlton Strategies Филиппа Маз-Сенсье,.

"Мы решили не играть в общие информационные игры, и вдруг выяснилось, что Франция находится на седьмой позиции в международном рейтинге военных расходов, наравне с Норвегией. Но мы ведь не выступаем в той же лиге, что и Норвегия. Неудивительно, что у нас нет прав для того, чтобы возглавить оборонную политику Европы", — сказал Маз-Сенсье.

Попытки Макрона выступить в роли посредника в украинском конфликте, продвигая Францию как "уравновешивающую силу" в отношении Украины, также вызвали подозрения в отношении его долгосрочных целей. По словам Маз-Сенсье, его решение оставить открытыми линии связи с Кремлем и призывы "не унижать Россию" были высмеяны во многих частях ЕС.

"Франция потеряла доверие Европы из-за нашей позиции по Украине. Грубо говоря, наши друзья в скандинавских странах, странах Балтии и в Восточной Европе чувствуют разочарование и даже сравнивают эту ситуацию с отсутствием солидарности во время Второй мировой войны", — сказал Маз-Сенсье.

"Они говорят: немедленно обеспечьте нас защитой Соединенных Штатов", — добавил он.