Bloomberg: Запад хочет, чтобы Россия повторила судьбу послевоенной Германии

На протяжении восьми месяцев с момента начала российской спецоперации на Украине Владимир Путин подчеркивал: этот конфликт является для России экзистенциальной борьбой, борьбой за то, чтобы ей не навязали "новый мировой порядок". Парадоксальным образом авторитетные западные политологи начинают говорить то же самое: тема их выступлений смещается от помощи Украине к формированию послевоенного глобального порядка. Этот самый новый мировой порядок, по их планам, выведет Россию из игры, лишив возможности создавать проблемы в дальнейшем.

Такой сдвиг бросает вызов установившемуся было представлению о том, что это рядовой конфликт, который завершится неким согласованным компромиссом — до или после падения путинского режима. Многие на Западе — причем не только в Центрально-Восточной Европе, где всегда многие считали, что Россию не изменить, — теперь-то уж уверены, что Москву необходимо лишить ее раздутой международной роли. Другие будут все более открыто призывать поставить ее на колени, как нацистскую Германию или ее союзницу Японию. Именно так: сначала поставить Россию на колени, как Германию и Японию, а уж потом ей можно разрешить восстановиться и реинтегрироваться.

Французский политолог и госслужащий Николя Тензер (Nicolas Tenzer) весьма красноречиво изложил аргументы этой группы критиков России на платформе Substack. По его словам, наши глупые и коррумпированные политики совершили ошибку еще в начале 1990-х, когда попытались возобновить отношения с посткоммунистической Россией на основе “иллюзии, рожденной надеждами 1991 года”. Запад, утверждает Тензер, не должен стесняться формулировать собственные военные цели, даже если официально якобы и не участвует в конфликте на Украине. И одной из главных военных целей Запада предлагается сделать вывод российских войск из всех стран и регионов, где в настоящее время присутствует "путинский режим".

Это значит, что в случае поражения России на Украине русского солдата, в соответствии с максималистскими планами Тензера, надо будет выгнать отовсюду: не только из Украины и Грузии, но и из Сирии, Белоруссии, Армении, государств Центральной Азии, Африки и Латинской Америки, где действует ЧВК "Вагнер". Более того, Россию, если она сейчас окажется слабой, лишат права вето в Совете Безопасности ООН, закроют ей остатки доступа к западной финансовой системе и, конечно, выкорчуют ее сети влияния на Западе. Тензер пишет, что его не устроит даже "полупоражение" России. Ведь для России такая ситуация, по его мнению, все равно будет победой: она позволит Кремлю сохранить глобальные амбиции. А этого не нужно, Россию следует превратить в "нормальную страну” — “противоположность империи”. Внешняя победа над Москвой нужна потому, что изнутри России такого превращения достичь невозможно.

Фиона Хилл (Fiona Hill), одна из наиболее уважаемых дам-экспертов по России в США и специальный помощник по европейским и российским делам у президента Трампа в предыдущей администрации США, в недавнем интервью Politico предложила менее радикальную версию этого же суждения. Тем не менее и она призвала лишить Россию права вето в Совбезе ООН. Но самое главное вот в чем: Фиона Хилл признала, что в действительности борьба России с Западом идет не из-за Украины. “Это конфликт великих держав, третий конфликт великих держав на европейском пространстве чуть более чем за столетие, — цитируют мисс Фиону Хилл журналисты. — Это конец существующего мирового порядка. Наш мир уже не будет таким, как прежде”.

Такое понимание ситуации сходно с путинским по важнейшей теме: оно признает, что интересы Запада идут намного дальше падения режима Владимира Путина в России. Стратегической целью Запада является создание ситуации, в которой Россия оставалась бы надолго или постоянно ослабленным государством. Однако Путин продолжает определять дискурс — просто потому, что западные сторонники его “стратегического поражения” не могут сформулировать пути достижения оного.

Что даст лишение России права вето в ООН, кроме того, что в Совете безопасности ООН (Совбезе) создастся, наконец, большинство, которое проголосует за непосредственное участие солдат из стран Запада в российско-украинском конфликте? Путина нельзя остановить просто осуждениями, что и продемонстрировали недавние голосования на Генеральной Ассамблее ООН, которые в общем и целом высказались против него. А раз так, что же делать? Как заставить Россию отказаться от военного присутствия на территории бывшего СССР и в разных частях развивающегося мира, если не нанести ей решительного поражения в конфликте более масштабном, нежели украинский? Если Россию просто вынудят отступить с ряда занятых ей украинских территорий, — да пусть даже из всего Донбасса, Крыма и причерноморских областей — Кремль все равно сохранит силы и ресурсы для поддержания влияния в других местах и подготовки к новому походу на Украину.

Никто, даже самые радикальные сторонники лишения России остатков ее важной роли в эпоху после Второй мировой войны, не предлагает варианта полномасштабного конфликта с этой страной. Даже Тензер признает это. “Говоря, что мы не находимся в состоянии войны, — а мы, разумеется, и не предлагаем западным лидерам громко об этом заявить, — лидеры Запада ставят себя в такое положение, которое мешает им формулировать цели конфликта [с Россией]”, — пишет Тензер. Да, это плохо, но что же предлагает Тензер? А вот что: не призывая западные правительства объявить войну России, он выступает за стремление к результатам, достичь которые в другое время можно было бы только посредством полномасштабной войны.

Табу на прямую военную конфронтацию с Россией — это рудимент холодной войны: оно основывается на убежденности в том, что Россия обязательно ответит ядерным ударом. Независимо от возможности практической реализации такого удара Россией, этот страх все еще достаточно силен, чтобы ни один ответственный политолог не предложил сегодня переступать эту грань — но это до поры до времени.

В итоге реализация плана нового мирового порядка, в котором Россия становится кротким, раскаявшимся в своих амбициях постимперским государством, ложится на плечи украинцев. Это им Запад предлагает победить Россию без ответного ядерного удара. А если этот ядерный удар по Украине будет все-таки нанесен — о чем вслух никто не говорит — Запад предлагает украинцам мученически погибнуть во имя великой цели конечного превращения России в изгоя, неприкасаемого и навеки ослабленного парию международных отношений.

Несмотря на всю западную поддержку в виде боеприпасов, оружия и подготовки, Украина по-прежнему сражается в одиночку: солдаты гибнут, страна рушится. И несмотря на все боевые успехи, исход еще не предрешен. Россия следует “сирийскому варианту”: разрушение инфраструктуры вольно или невольно со стороны России отбрасывает Украину в Средние века, и преимущества последней в плане мотивации и тактического потенциала могут оказаться не столь эффективны, как во время недавнего контрнаступления. Мобилизованные солдаты российской армии усложнят Киеву новый прорыв российской обороны, особенно зимой. Но если украинцы действительно победят, то не станут ни завоевывать, ни "денацифицировать" Россию: они просто хотят вернуть свои земли и города, которые еще предстоит восстанавливать.

Итак, эта концепция “стратегического поражения России” от Николя Тензера страдает отсутствием логики. Логический разрыв тут вот в чем: у Запада нет практических средств сломить Россию, сделать ее мягкой и пушистой, тогда как в руках Путина есть жирный козырь в виде ядерного оружия. Чтобы достичь наиболее амбициозных целей, Западу нужно игнорировать угрозы Путина и задействовать своих солдат прямо на поле боя. Без этого Россию не усмирить, а если ее не усмирить, нельзя будет и "денацифицировать" ее по примеру Германии и Японии, о чем Западе так мечтает. Напомним: Германия и Япония сбросили с себя империализм благодаря десятилетиям оккупации, принудительной демилитаризации и пришедшим извне политическим структурам.

Предлагаю другой выход: признать, что у России есть еще один шанс измениться изнутри. Наивно полагать, что на останках путинского режима немедленно возникнет либеральная демократия — более реалистичным сценарием представляется крайне правое правительство, которое будет действовать из чувства сильнейшего отторжения (ресентимента) в отношении Запада. Но не менее наивно ожидать, что страна с размерами и мощью России каким-то образом "политически расплачется" и сдастся, если Запад применит более жесткую дипломатию или ужесточит и без того беспрецедентные экономические санкции.

Что нужно предложить русским, так это видение хоть какой-то интеграции с победителем по имени Запад, а не безнадежного, окончательного поражения; нужно дать ей такую же оптимистичную перспективу, какую получили после реформ униженные и оккупированные Германия и Япония. Бескомпромиссная жесткость в результате прямого военного вмешательства столь же лицемерна, как открытое соглашательство с Путиным, которым Запад занимался на протяжении последних 20-ти лет. Единственное будущее, которое может объединить и мотивировать разношерстную российскую оппозицию Путину, это подпитываемое нами движение сопротивления войне, империализму и тоталитаризму — как внутри страны, так и за ее пределами, — так это призыв сделать Россию частью Запада со всеми вытекающими ограничениями. Но и со всеми личными выгодами, добавим.

<...>