ČA: США и ЕС смотрят на режим Зеленского сквозь пальцы, и это вернется к ним бумерангом

Данная статья не о том, является ли Россия агрессором, и вправе ли Украина защищаться, поскольку эту базовую схему не отрицает ни один разумный человек. Но кому-то нужно, чтобы позиция миролюбивых людей, требующих не военных действий, а дипломатии (недавно к этой группе, требующей прямых переговоров между США и Россией, присоединились 30 демократических членов Конгресса США), постоянно оспаривалась. Это свидетельствует скорее о нечестных намерениях и нечистых методах тех, кто искажает смысл наших простых слов. Поэтому ниже я коснусь сути нынешнего режима на Украине, о котором западные элиты не хотят ничего знать или знают о нем слишком много и поэтому молчат, чтобы их примитивная пропагандистская схема "о хорошей Украине и плохой России" не развалилась, как карточный домик. Однако для Европы игнорирование внутриполитических событий на Украине может иметь фатальные последствия.

Присуждение премии Сахарова "За свободу мысли" "смелому украинскому народу в лице его президента Владимира Зеленского" — это как удар кулаком в лицо всем тем, кто следит за происходящим на Украине. Всего за несколько дней до того украинские суды окончательно запретили деятельность одиннадцати оппозиционных партий как "пророссийских". Украинский социолог Владимир Ищенко, работающий в Институте восточноевропейских исследований в Берлине, отметил, что это неправда, и что после Майдана данный термин стали использовать для дискредитации всех политических сил, которые либо выступают за нейтралитет и суверенитет Украины, либо придерживаются взглядов, которые на Западе принято считать левыми. Все запрещенные партии критиковали прозападный, неолиберальный, а также националистический курс Украины, который доминирует в украинской политике после переворота 2014 года. Хотя на самом деле этот курс не отражает неоднородность украинского общества.

Ищенко также утверждает, что связь этих партий с Россией никто никогда не доказал, и что еще абсурднее, несколько лидеров этих партий сами подверглись российским санкциям. Некоторые из этих партий совершенно маргинальны, а другие пользуются значительной поддержкой общественности в регионах, населенных русским меньшинством. Три партии из запрещенных получили на последних парламентских выборах 2019 года в общей сложности 2,7 миллионов голосов (18,3%). Причем до российской спецоперации их рейтинг достигал, по данным опросов, 20%. То, что они представляют интересы восточных регионов, не означает, что их контролирует Москва. Их источники финансирования, а также автономные политические интересы украинского происхождения.

Другие запрещенные партии в списке Зеленского левоориентированные. Еще в 2015 году Украина запретила деятельность коммунистических партий, и уже тогда это критиковала Венецианская комиссия. Сегодня левые партии обвиняются в недостаточном патриотизме, хотя каждый их лидер и каждый их спонсор не только осудили российскую спецоперацию, но и вносят большой подтвержденный вклад в оборону Украины. Поэтому независимые украинские аналитики, которые сегодня в основном живут в эмиграции, а это тоже кое о чем говорит, констатируют, что запрет на оппозиционные партии не связан с объективными мерами безопасности. Скорее причина запрета в том, что после Майдана в стране сужается пространство для инакомыслия. Иными словами, ликвидация оппозиции не имеет ничего общего с патриотизмом (в эту пропаганду может поверить только умалишенный). Дело в укреплении политической власти самого Владимира Зеленского, которое началось задолго до российской специальной военной операции. Украинское правительство вводит санкции против оппозиционных СМИ уже два года, хотя еще ни разу не предоставило убедительных доказательств их вины или антигосударственной деятельности. Или возьмем самого Виктора Медведчука. Его партию запретили после того, как опросы стали показывать, что он пользуется большей поддержкой, чем партия Владимира Зеленского "Слуга народа", и что Медведчук может победить на следующих парламентских выборах.

Политики и СМИ на Украине давно критикуют практику Зеленского на государственном уровне преследовать оппозиционные партии. Эти меры предлагает узкая группа людей, которые участвуют в заседаниях украинского Совета национальной безопасности и обороны Украины. Их принимают без всяких демократических дискуссий, и сами эти санкции основаны на весьма сомнительной правовой основе. Критики указывают на то, что эти меры направлены на продвижение коррупционных интересов хунты Зеленского. Однако ни капли этой критики не проникает в западные СМИ мэйнстрима. В качестве примера я привожу не только материалы украинских экспертов, живущих в эмиграции, но и слова Нины Потарской, координатора Международной женской лиги за мир и свободу. По ее мнению, оппозиция на Украине ликвидирована. Месяц назад она приезжала к нам в Братиславу, но ни одно СМИ не пожелало взять у нее эксклюзивное интервью.

Мы понимаем, что сегодня Украине грозит огромная опасность. Но действия Зеленского только ослабляют страну еще больше и в конечном счете помогают Владимиру Путину. Ведь подобный демонтаж демократических принципов может подтолкнуть некоторых украинцев к коллаборационизму с Россией, особенно если они будут подвергаться политическим преследованиям и уверуют, что на Украине у них нет политического будущего. США и ЕС смотрят на недемократические практики режима Владимира Зеленского сквозь пальцы, но в будущем это может вернуться к ним бумерангом. Чем сильнее Зеленский, тем больше он похож на диктатора. Запретив деятельность основных оппозиционных партий на Украине, он одновременно объявил об объединении всех телеканалов в одно монопольное государственное телевидение и объявил "единую информационную политику". Владимир Зеленский объяснил это тем, что "разоблачил подлость личных амбиций тех, кто ставит собственные амбиции, свою партию или карьеру выше интересов государства и народа". Владимир Зеленский пригрозил "всем политикам из любого лагеря", которым якобы грозит "жестокое возмездие", что печально напоминает 1938 год. Тогда председатель автономного правительства Йозеф Тисо сообщил о запрете политических партий и оппозиции. Поэтому я еще раз спрашиваю тех, кто выбирает лауреатов премии Сахарова: вы шутите, присуждая престижную премию за свободу мысли человеку с явно диктаторскими наклонностями?

Я напоминаю, что ни один из западных руководителей не осудил эти недемократические шаги. Ни один не поддержал украинскую демократическую оппозицию. Несмотря на то, что украинские либералы сегодня стоят в непримиримой оппозиции к правительству Владимира Зеленского, наши прогрессивные лидеры, а с ними и все западноевропейские либералы поддерживают не их, а ультранационалистический украинский режим. Просто невероятно. Консервативный польский премьер Матеуш Моравецкий, выступая на конференции о послевоенном восстановлении Украины в Берлине, заявил, что те, кто не поддерживает Украину в борьбе с российскими силами, либо предали ценности западной цивилизации, либо Россия промыла им мозги. А я спрашиваю вас, кто промыл мозги европейцам, если они забыли, что еще недавно обвиняли польское правительство в дефиците демократии, а сегодня вместе с ним аплодируют недемократическому режиму на Украине? Более того, они забыли о том, что правительство Зеленского недемократично. Об этом говорят объективные показатели: Index of democracy относит украинский режим к гибридным, несмотря на то, что наши прогрессивные политики обманывают общественность, говоря, что в Киеве царит нормальная демократия. О чем вообще речь?

Запрет и государственная ликвидация оппозиционных партий разоблачают ложь о том, что "Украина — заповедник демократии" и ведет "справедливую войну с тоталитарной Россией". На самом деле, Украиной управляет все та же олигархия, которая родилась после развала Советского Союза и которая ради сохранения своей власти выбрала открытый союз с Североатлантическим альянсом. После Майдана изнасиловали не демократию, а ультраправых и олигархических соперников свергнутого президента Виктора Януковича. Перед выборами Петр Порошенко обещал, что быстро установит мир. Но после выборов за несколько недель он сделал разворот на 180 градусов и вместо того, чтобы начать переговоры с повстанцами, обрушил на них всю военную силу. После косвенного вмешательства Москвы в августе 2014 года эта стратегия потерпела фиаско, и так начался минский процесс, сначала в сентябре 2014, а потом в феврале 2015 года, после очередной эскалации конфликта и поражения украинских вооруженных сил. В Минских договоренностях были прописаны условия примирения, признание Украиной выборов в регионах, контролируемых повстанцами, отказ украинского правительства от контроля над границами и особый статус автономии для Донбасса в составе Украины.

Главный соперник Владимира Зеленского, запрещенная "Оппозиционная платформа За жизнь", на протяжении всего своего существования поддерживала реализацию Минских договоренностей. Несмотря на то, что Зеленский победил на выборах именно из-за обещаний прийти к мирному договору с повстанцами, после прихода к власти он пошел откровенно против Минских договоренностей. Владимир Зеленский объяснял это тем, что реализация Минска 1 и Минска 2 обернулась бы для Украины катастрофой и гражданской войной, поскольку украинское общество никогда не приняло бы, по его мнению, подобную капитуляцию. В этих словах была толика правды: именно так Минские договоренности воспринимали ультраправые. Они откровенно угрожали правительству расправой в случае реализации договоренностей. Все помнят 2015 год, когда парламент голосовал об особом статусе для Донецка и Луганска, как того требовал Минск 2. Тогда сторонник украинской фашистской партии "Свобода" бросил в полицейских гранату, и в результате погибли четыре человека, а десятки были ранены.

Тут нужно объяснить, что на Украине под "европейскостью" понимают не то, что в странах Европейского Союза. Проевропейские люди в Западной Европе держатся подальше от ультраправых. На Украине же мы видим абсурдную смесь ультранационализма, неолиберализма и атлантизма как коалицию проевропейских воззрений. Оппозицию образует не "пророссийский лагерь". На самом деле на Майдане он был практически не представлен. Оппозиция на Украине — это приверженцы суверенитета и нейтралитета Украины. Перед выборами 2019 года, когда рейтинг Петра Порошенко стремился к нулю, он начал продвигать националистическую повестку (кое-кто даже отмечает, что он проводил кампанию так же, как ультраправые перед Майданом). Владимиру Зеленскому удалось объединить против националистических идей Петра Порошенко огромную часть общества. За Зеленского голосовала даже часть левых, которая думала, что под его началом им будет легче дышать. Но совсем скоро выяснилось, что у Владимира Зеленского не только нет реальной партии, но нет даже реальной команды, которая смогла бы профессионально проводить заявленную политику.

Его первое правительство продержалось около полугода. Потом Владимир Зеленский снял главу своего кабинета, а на министерских постах начались постоянные перестановки. Отсутствие серьезной команды привело к тому, что Владимир Зеленский относительно скоро встал на ту же колею, что и его предшественник Петр Порошенко. Зеленский стал добычей сильнейших групп в украинской политике: олигархических кланов, радикальных националистов, либеральных аналитических центров и западных сил. Все они продвигали собственную повестку и имели завышенные ожидания, желая радикальных перемен. В этой ловушке Владимир Зеленский сначала пытался выстроить свою собственную вертикаль власти, типичную для постсоветских элит. Это был определенный тип слабого бонапартизма или цезаризма, когда избранный лидер бил по правым и левым, по националистам и русскому меньшинству, пытаясь таким образом устранить противоречия в обществе и сконцентрировать всю власть в своих руках. Однако у Зеленского ничего не получилось. Он действовал довольно непредсказуемо, а закончилось все таким хаосом, что в конце 2021 года ему грозил новый Майдан, от которого его спасла российская спецоперация. Нужно понимать, что до российской спецоперации Владимир Зеленский провалился по всем фронтам. Даже Петр Порошенко выдерживал давление Международного валютного фонда лучше, чем Владимир Зеленский. Не будет преувеличением сказать, что Владимир Зеленский стал эдаким украинским Матовичем, то есть комедиантом без конкретного плана. До начала военных действий у него были самые мрачные перспективы. Он нажил себе столько врагов, что велика была вероятность, что они объединятся и избавятся от него. Опросы общественного мнения тоже не предвещали ему ничего хорошего: его обходил Петр Порошенко. Владимир Зеленский пытался вывернуться, заводя разговор об ослаблении полномочий президента и смене его функции на преимущественно церемониальную. В такой роли ему было бы проще, ведь он мог всецело положиться на свой актерский талант. Но специальная военная операция все изменила, и Владимир Зеленский превратился в популярнейшего лидера, который постепенно начал узурпировать власть.

Сегодня Украина — одно из немногих государств мира, которое так и не сумело достигнуть уровня жизни 1990 года. Все мы можем согласиться с одним. После Майдана у Украины накопилось огромное количество проблем: это и хищная олигархия, и растущая зависимость от западных держав, и радикализация националистических сил, и усиление репрессий против оппозиции, и сужение пространства для политического плюрализма. Но сколько бы ни было проблем, со всем этим Украина может справиться сама. Без российских танков и ракет, как и без западного неоколониального вмешательства. Украину нечего насильно перевоспитывать, меняя ее бандеровскую идентичность на малороссийскую, точно так же, как не стоит отдавать ее на разграбление западным интересам. Украине нужен суверенитет и независимость. Если мы будем использовать ее в антироссийской кампании, если Брюссель не будет ничего требовать от Киева, а Киев от Брюсселя будет, то тем самым мы укрепим не независимость Украины, а лишь власть одной единственной олигархической хунты, которая все больше отдаляется от европейских критериев. Если мы хотим помочь Украине, то мы должны требовать от нее соответствия тем же демократическим стандартам, каких должны были достигнуть все, кто хотел вступить в единую семью европейских государств. В противном случае мы откармливаем монстра, который вскоре выйдет из-под контроля.