Al Jazeera: Саудовская Аравия расширяет присутствие в Центральной Азии, вытесняя Иран

В августе президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев совершил визит в Саудовскую Аравию, где встретился с наследным принцем Мухаммедом ибн Салманом. Он вернулся в страну с пакетом крупных сделок: Королевство пообещало реализовать проекты в Узбекистане на сумму 14 миллиардов долларов, включая договоренности по добыче природного газа, а также увеличению количества трудоустроенных в Саудовской Аравии узбекских мигрантов.

Однако самым главным достижением Мирзиёева в переговорах с арабской страной стало соглашение о строительстве крупнейшей в мире ветровой электростанции в Узбекистане. Согласно планам, она обеспечит энергией 1,65 миллиона домов, поскольку страна страдает от постоянного дефицита электроэнергии и узбекистанцы провели жаркое лето в ожидании сезона традиционного отключения электроэнергии в зимний период. Проект был разработан, когда из-за ужесточения санкций оказались под угрозой планы России построить атомную электростанцию ​​стоимостью 11 миллиардов долларов на востоке Бухары. Это совпало с активизацией саудовской политики, направленной на усиление влияния Эр-Рияда в Средней Азии — традиционной зоне влияния Москвы и Пекина, где также присутствуют Тегеран и Анкара.

Эр-Рияд без колебаний пошел на сближение со странами Центральной Азии после распада Советского Союза в начале 1990-х годов, движимый сильным желанием расширить свое религиозное влияние среди мусульман региона. Это было актуально после десятилетий господства светской идеологии в СССР. Поэтому первые годы саудовского присутствия ознаменовались активным строительством мечетей, религиозных школ, финансированием исламского образования и созданием благотворительных организаций.

С течением времени отношения Королевства со странами региона стали приобретать многогранный характер. Так, в последние годы развивается экономическое сотрудничество, особенно после того, как Мухаммад ибн Салман был объявлен наследным принцем в 2017 году и поспешил принять меры по расширению влияния своей страны в противовес иранцам, а также поставил целью закрепить за ней статус центрального государства региона. Например, Королевство активно вкладывает деньги в Таджикистан и Казахстан, так как с помощью инвестиций стремится занять важное положение в китайском проекте "Один пояс, один путь", не позволяя Ирану играть ведущую роль в этом вопросе.

В июле президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев посетил Эр-Рияд, поскольку он представляет собой важный источник инвестиций для его страны. Саудовцы, в свою очередь, заинтересованы в ее природных ресурсах: Казахстан занимает первое место в мире по запасам вольфрама и второе место по запасам урана и хрома, не говоря уже о запасах марганца, серебра, цинка и свинца, также требующих разведки и разработки. Близость страны к быстро развивающемуся китайскому рынку представляет собой прекрасную инвестиционную возможность для саудовских бизнесменов, поскольку Казахстан может предложить более 100 видов промышленных товаров в различных областях, от железа и стали до продовольственной и сельскохозяйственной продукции.

Кроме того, Саудовская Аравия сотрудничает с Туркменистаном, граничащим с Ираном: она профинансировала строительство участка трубопровода Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия (ТАПИ), по которому туркменский газ будет транспортироваться в Индию. Эр-Рияд также подписал с Ашхабадом несколько соглашений в области безопасности, спорта и авиаперевозок, а также меморандумы о взаимопонимании относительно политических консультаций и финансирования проектов Саудовским фондом развития.

Что касается Таджикистана, то разногласия с Ираном подтолкнули его к установлению более тесных отношений с Саудовской Аравией. Последняя сделала Душанбе щедрое предложение, от которого было невозможно отказаться, а взамен получила шанс стать противовесом влиянию Тегерана в стране Центральной Азии, наиболее близкой Ирану в ​​культурном и языковом планах. Саудовцы поспешили взять на себя финансирование нескольких инфраструктурных проектов в Таджикистане, в том числе гидроэлектростанций, а также поддержали социальные программы, особенно в сфере образования. Кроме того, Исламский банк развития предоставил необходимые ресурсы для строительства новой магистрали в восточной части страны. Вскоре отношения перешли в политическую плоскость: в 2015 году Эр-Рияд убедил Душанбе присоединиться к своей антитеррористической коалиции.

На фоне ужесточения антироссийских санкций инвестиционные ресурсы Саудовской Аравии — прекрасная возможность поддержать развитие стран Центральной Азии, которые сталкиваются с целым рядом проблем, связанных с колебаниями цен на нефть. Они должны диверсифицировать свою экономику, снизив роль нефти и газа и полагаясь на собственные ресурсы и стратегическое положение, поскольку вместе представляют собой критически важное звено в сети автомобильных и железных дорог, ведущих в Китай. Что касается Саудовской Аравии, то, несмотря на экономические возможности, предлагаемые регионом, конкуренция с Ираном остается ведущим мотивом ее активной деятельности.

Когда в середине сентября СМИ начали говорить о планах Ирана стать постоянным членом Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), это казалось логичным результатом тесных отношений страны с возглавляющими организацию мировыми державами — Китаем и Россией. Однако важнее то, что членство в ШОС дает Тегерану возможность расширить влияние в Центральной Азии и Афганистане.

Основываясь на общих многовековых культурно-исторических связях, иранцы вновь обратили внимание на страны региона для выхода из международной изоляции и развития экономики после ирано-иракской войны, и все это на фоне усиления прагматизма во внешней политике после смерти Рухоллы Мусави Хомейни. Таким образом, Тегеран предоставил странам Центральной Азии множество ценных активов, таких как региональные экономические коридоры, а также инфраструктура для передачи энергии и технологий.

В этом контексте можно отметить, что одним из важнейших символов экономического влияния Ирана в республиках Центральной Азии является Сангтудинская гидроэлектростанция в Таджикистане, которая была построена и управляется иранскими компаниями. Существует множество проектов, реализованных иранскими частными компаниями, самое видное место среди которых занимает известный конгломерат иранского бизнесмена Бабака Занджани.

В Казахстане, где неоднократно проводились переговоры по ядерной программе Ирана, объем торговли с ним увеличился с момента открытия Восточно-Каспийской железной дороги в 2014 году. В Кыргызстане страны подписали соглашение о сотрудничестве сроком на десять лет в 2016 году. В кулуарах сентябрьского саммита Организации экономического сотрудничества Иран подписал соглашение об обмене газом с Туркменистаном и Азербайджаном, согласно которому Ашхабад будет ежегодно экспортировать в Иран от 1,5 до 2 миллиардов кубометров газа для его реэкспорта в Баку через иранскую транспортную сеть.

Несмотря на нежелание Узбекистана в последнее время развивать отношения с Ираном, между двумя странами, участвовавшими в афганском мирном процессе, развивается двустороннее партнерство. В ходе первого за 18 лет визита президента Ирана в Узбекистан в сентябре государства подписали соглашения о сотрудничестве, охватывающие такие сферы как энергетика, транспорт, промышленность, сельское хозяйство, спорт, культура, здравоохранение и таможня.

Таким образом, отношения центральноазиатских стран как с Эр-Риядом, так и с Тегераном постоянно углубляются, но в свете острой конкуренции между ними регион превращается в арену геополитического конфликта. В качестве примера можно привести Таджикистан. Ирану удалось укрепить с ним экономические и социальные связи на основе общего языкового и культурного знаменателя. Однако в 2013 году произошел крупный конфликт, нанесший их отношениям значительный ущерб. Тогда иранцы посадили в тюрьму бизнесмена Бабака Занджани, инвестировавшего в ряд таджикских проектов. Его обвинили в хищении около двух миллиардов долларов, заработанных на торговле иранской нефтью на черном рынке. Кроме того, Тегеран обвинил Таджикистан в конфискации активов, принадлежащих бизнесмену, поскольку рассчитывал вернуть эти деньги.

В качестве частичного ответа на указанные события, Иран пригласил таджикского оппозиционера и лидера Партии исламского возрождения Таджикистана Мухиддина Кабирова принять участие в ежегодной конференции Исламского единства в Тегеране в декабре 2015 года. Поскольку в начале года Таджикистан запретил указанную партию, полученное им приглашение вызвало волну дипломатической напряженности между двумя странами.

В 2017 году разногласия между Ираном и Таджикистаном обострились до такой степени, что Душанбе в документальном фильме, показанном по таджикскому государственному телеканалу, обвинил Тегеран в причастности к убийству многих таджикских деятелей во время гражданской войны в 1990 году. Эр-Рияд решил воспользоваться этой ситуацией и в том же 2017 выделил 200 миллионов долларов на строительство таджикского парламента и других правительственных зданий. Он также профинансировал несколько проектов по строительству школ и пригласил президента страны Эмомали Рахмона на Арабо-исламско-американский саммит, организованный Эр-Риядом в том же году. Хотя отношения между Тегераном и Душанбе наконец нормализовались после визита министра иностранных дел Таджикистана в иранскую столицу и его встречи с бывшим президентом Хасаном Роухани в 2019 году, саудовская экономическая роль остается хорошим противовесом иранскому влиянию.

В середине сентября 2022 года председатель КНР Си Цзиньпин впервые с начала пандемии выехал за границу, отправившись туда же, куда прибыл его российский коллега Владимир Путин — в Самарканд, где проходил саммит ШОС. Хотя это событие казалось попыткой создать единый фронт против Запада в разгар международной напряженности, усугубленной украинским конфликтом и ситуацией в Тайваньском проливе, действия России и Китая символизировали намерение укрепить свое влияние в Средней Азии. На саммите Пекин пообещал увеличить количество крупных проектов в азиатском регионе, таких как финансируемое им строительство промышленного комплекса в Узбекистане.

Хотя экономическая и политическая роль Пекина неуклонно возрастает за счет Москвы, это не отменяет того факта, что регион по-прежнему является театром политического, экономического и культурного влияния последней, а лидеры Центральной Азии по-прежнему зависят от российского присутствия, в частности, в сфере безопасности. Вдобавок ко всему, Россия принимает огромное количество рабочих мигрантов из стран региона, а потому их экономика во многом зависит от поступающих из-за рубежа денежных переводов. Наконец, украинский конфликт вызвал неоднозначную реакцию стран Центральной Азии. Они опасаются решений президента Путина, поскольку пытаются смягчить последствия ухода США из Афганистана и возвращения талибов* к власти.

В таких условиях Саудовская Аравия, которая всегда была заинтересована в расширении влияния в исламском мире со времен холодной войны, нашла возможность добиться своих целей. Согласно оценкам Международного валютного фонда (МВФ), в этом году экономика Королевства вырастет на 7,6%, что обеспечит ее дополнительными финансовыми ресурсами, которые можно инвестировать в расширение своего присутствия.

На самом деле желание Эр-Рияда играть активную роль в Центральной Азии оправдано региональной геополитической ситуацией. Здесь уже наблюдается влияние Пекина, основанное на инициативе "Один пояс, один путь", роль Анкары после окончания холодной войны, созданная благодаря экономическому партнерству, культурным и языковым связям, а также проявляется мягкая сила Вашингтона с его стратегией поддержки торговли региона с Западом. Самое главное сейчас, что Центральная Азия стала зоной пересечения саудовских и иранских проектов, так как Королевство убеждено больше чем когда-либо в необходимости использовать нынешнюю ситуацию в Иране, где еще сильны последствия санкций и происходят протесты. Более того, Эр-Рияд демонстрирует большую стабильность, благополучие и независимость от Вашингтона, что еще активнее подталкивает его действовать в областях, где есть возможность разделить экономическое влияние с Китаем, особенно в условиях постепенного снижения роли России и ухудшения политико-экономической ситуации в Иране.

Таким образом, Саудовская Аравия, похоже, вышла на новый региональный и глобальный уровень взаимодействия с Центральной Азией, особенно в сфере экономики, торговли и инвестиций. В ближайшее время мы узнаем, какие плоды это принесет региону, находящемуся в поиске экономических партнеров для компенсации снижения российской роли, но не желающему при этом становиться жертвой китайской монополии. Причем регион не получил ожидаемых выгод от сотрудничества с Ираном и Турцией в свете экономических трудностей, с которыми сталкиваются обе страны.