NYT: Британия в упадке, но британцы ищут выход из положения

Лондон— Британия чахнет, и признаки упадка повсюду.

Инфляция выросла до двузначных значений, а рецессия — сильнейшая среди всех стран "Семерки" — по прогнозам, продлится до 2024 года. Национальная служба здравоохранения на последнем издыхании, общественный транспорт буксует, а на рынке труда после Брексита отчаянно не хватает рабочих рук. Семьи ломают голову, как выплачивать ипотеку по растущим ставкам, ни в чем не провинившихся квартиросъемщиков выселяют, а миллионы не могут себе позволить нормального отопления. Продовольственные программы, о которых еще десять лет назад никто даже не слыхал, трещат по швам, а 14,5 миллиона британцев живут в нищете. Настала зима, и положение прескверное.

Но британцы сопротивляются. Спустя несколько месяцев после жаркого "стачечного лета", когда в забастовках приняли участие почти 200 000 работников, Британия становится свидетелем новой волны, какой не видывали уже несколько десятилетий, — причем в самых неожиданных местах. Так, недавно крупнейшую забастовку в истории устроили университетские преподаватели, а вскоре впервые за свою 106-летнюю историю бастовать собрался Королевский колледж медсестер, представляющий сотрудников Национальной службы здравоохранения. Размах воистину поражает. Среди пикетчиков и забастовщиков оказались почтовые работники, государственные служащие, сотрудники благотворительных организаций, водители автобусов, пожарные и фабричные рабочие.

Обычно забастовки — тема спорная и неоднозначная, но сейчас они буквально захватили британское общество. Люди приходят поддержать пикетчиков и выступают за них по телевидению и радио. Причем, поддержка не падает: в августе забастовщиков поддерживали трое из пяти взрослых британцев, а в октябрьском опросе в пользу бастующих медсестер высказались все 65%. Забастовки на железнодорожном транспорте менее популярны, особенно в канун Рождества, но их застрельщик и глава транспортного профсоюза Мик Линч, как ни парадоксально, стал национальным героем. Людей взяло за живое, как он во всеуслышание отказался терпеть сложившееся положение дел и не полез за словом в карман, поставив на место враждебных журналистов.

Тем, кто уверяет, что выбора нет и остается лишь страдать, простые британцы возражают, что на самом деле он есть и называется солидарностью.

Их непокорность идет вразрез с настроениями в Вестминстере. После нескольких недель политической борьбы и хаоса там воцарился напыщенный фатализм. Дескать, уровень государственного долга неприемлем, и чтобы поставить заслон глобальному энергетическому кризису стране предстоят трудные решения. Перед тем, как представить поистине карательный бюджет министр финансов посулил в прошлом месяце "трудный путь". Времена тяжелые, и всем придется пойти на жертвы во благо страны.

Британия это уже слышала. Политики приводили такие же аргументы после финансового краха 2008 года, мотивируя ими сокращение государственных расходов. Пугая иждивенцами и расхитителями социальных пособий, правительство при содействии сговорчивых СМИ и уступчивой оппозиционной партии убедило общественность, что меры жесткой экономии — вполне разумная реакция. Но на сей раз это уже не работает. По данным Национального центра социальных исследований, 52% британцев убеждены, что государственная поддержка должна не сократиться, а вырасти. Более того, все меньше людей считает, что "чересчур щедрые" пособия мешают людям твердо встать на ноги. В конце концов, трудно свалить всеобщие финансовые проблемы на отдельных людей.

Поэтому риторика поменялась. Теперь считается, что глубокая экономическая боль, поразившая Британию, не только неприемлема, но и вполне предотвратима. Профсоюзные лидеры рассуждают о дороговизне жизни как о классовой войне, видя в ней возможности для спекулянтов выкачивать деньги из населения при полном содействии правительства. Пример тому — отказ правительства повысить налоги для сверхбогатых (по данным правозащитной организации "Налоговая справедливость", это помогло бы собрать 37 миллиардов фунтов стерлингов или 45 миллиардов долларов в год). Вместо этого власти взвинтили их тайно, и от этого больше всего пострадают люди с низкими и средними доходами.

Брошенные правительством на произвол судьбы граждане активизируются. Кампанию "Всему есть предел", начатую в августе профсоюзами, общественными деятелями и законодателями из левого крыла Лейбористской партии, поддержали 750 000 человек, проведя общенациональные митинги. Они выдвинули пять ключевых требований: добиться реального повышения заработной платы, положить конец продовольственной бедности, снизить счета за электроэнергию, обеспечить достойное жилье для всех и повысить налоги для самых высокооплачиваемых работников. Организаторы говорят, что находят поддержку в самых неожиданных уголках страны, включая общепризнанные оплоты консерватизма, и направляют сторонников на пикеты.

Созданная в июне организация "Не плати!" пошла еще дальше. Ее 250 000 участников пообещали 1 декабря начать скоординированную национальную забастовку по оплате счетов за электроэнергию в поддержку тех трех миллионов, кому попросту нечем платить. Вопреки критике, что невыплата повлечет за собой суровые кары для наиболее уязвимых слоев населения, кампания направлена на коллективную поддержку сограждан, оказавшихся в тяжелой ситуации.

Вообще, похоже, что общественность готова сплотиться еще сильнее. И стоит за этим единством, как ни странно, пандемия коронавируса. Во-первых, она показала, что при наличии политической воли средства на государственные услуги отыщутся всегда. Во-вторых, она породила столь глубокую благодарность медсестрам и другим ключевым работникам, что отмахнуться от их требований повысить зарплату и обеспечить лучшие условия труда теперь попросту невозможно. Важно отметить, что во время болезненного карантина появились тысячи групп взаимопомощи — ими движет коллективизм и тяга к утраченному единству. Именно этот гражданский дух продолжает возрождаться.

Сорок лет назад Маргарет Тэтчер, как известно, утверждала: "Общество как таковое не существует". Быть может, Британия созрела, чтобы ее опровергнуть.