FP: США не откажутся от своей глупой политики

Поборники "глобального лидерства" США порой признают, что Вашингтон перенапрягся и переоценил себя; что он проводит глупую политику; не в состоянии добиться заявленных внешнеполитических целей и нарушает свои собственные политические принципы. Но в его действиях они видят лишь достойные сожаления отклонения, полагая, что Соединенные Штаты научатся на своих (редких) ошибках и в будущем станут поступать разумнее и мудрее. Например, десять лет тому назад политологи Стивен Брукс (Stephen Brooks), Джон Айкенберри (John Ikenberry) и Уильям Уолфорт (William Wohlforth) признали, что война в Ираке была ошибкой, однако настаивали, что американская политика "глубокой вовлеченности" является правильным выбором при реализации общей стратегии США. По их мнению, для сохранения благотворного миропорядка Америке достаточно было выполнять имеющиеся обязательства и больше не вторгаться в Ирак. Как любил говорить бывший американский президент Барак Обама, нам надо просто прекратить заниматься "тупым дерьмом".

Джордж Пакер (George Packer) недавно выступил в защиту американской власти и влияния в Атлантике, и это стало очередной версией затасканной до дыр аргументации. Свое эссе Пакер начинает с откровенно фальшивого сравнения, что весьма показательно. Он утверждает, что американцы "перебарщивают со своими зарубежными крестовыми походами, никогда не делают пауз между ними, в то время как обычная страна на их месте постаралась бы отыскать устойчивый баланс". Однако страну, у которой более 700 военных объектов во всем мире, которая держит боевые авианосные группы в большинстве океанов, поддерживает официальные альянсы с десятками стран, ведет опосредованную войну против России, экономическую войну против Китая, проводит контртеррористические операции в Африке и прилагает нескончаемые усилия по ослаблению и свержению правительств Ирана, Кубы, Северной Кореи и так далее, вряд ли можно обвинить в пассивности. Идея Пакера об "устойчивом балансе", когда внешняя политика не слишком горячая, но и не слишком холодная, а как раз нужной температуры, все равно не исключает, что Соединенные Штаты будут преследовать амбициозные цели едва ли не во всех уголках нашего мира.

К сожалению, Пакер и прочие защитники американского превосходства не понимают, насколько трудно такой влиятельной, сильной и либеральной стране как США сдерживать свои внешнеполитические амбиции. Мне, как и всем остальным, нравятся либеральные ценности США, но из-за сочетания таких либеральных ценностей и огромной силы Соединенные Штаты неизбежно будут стараться сделать слишком много, а не слишком мало. Если Пакер отдает предпочтение устойчивому балансу, ему надо больше беспокоиться об обуздании наших интервенционистских позывов и меньше о тех, кто пытается сдержать Америку.

Почему США так трудно вести себя сдержанно? Первая проблема заключается в самом либерализме. Либерализм начинается с утверждения о том, что все люди обладают определенными естественными правами (например, правом на жизнь, свободу и на стремление к счастью). Для либералов ключевая политическая задача заключается в том, чтобы создать достаточно сильные политические институты для защиты нас друг от друга, но недостаточно сильные и бесконтрольные, чтобы лишить нас этих прав. Либеральные государства пусть не совсем идеально, но поддерживают этот баланс, разделяя политическую власть. Они призывают своих руководителей к ответу посредством выборов. Они закрепляют власть закона. Они отстаивают свободу слова, мысли и собрания. Они подчеркивают нормы толерантности. Поэтому для истинных либералов законными являются только те государства, которые обладают такими характеристиками и используют их для защиты естественных прав каждого гражданина.

Но здесь надо отметить вот что. Поскольку эти принципы начинаются с утверждения, что все люди обладают одинаковыми правами, либерализм нельзя удерживать в границах отдельного государства или даже части человечества, ведь это идет вразрез с его собственными посылками. Ни один истинный либерал не может сказать, что американцы, датчане, австралийцы, испанцы и южные корейцы наделены такими правами, а люди, живущие в Белоруссии, России, Иране, Китае, Саудовской Аравии и на Западном берегу реки Иордан, нет. По этой причине либеральные государства испытывают "сильное влечение к крестовым походам", как выразился Джон Миршаймер (John Mearsheimer). Это стремление распространять либеральные принципы, насколько позволяет их власть и влияние. Такая же проблема, между прочим, терзает и другие универсальные идеологии, будь это марксизм-ленинизм или различные религиозные движения, считающие своим долгом сплачивать всех людей под знаменами одной определенной веры. Когда страна и ее лидеры искренне верят, что их идеалы — это единственно верная формула организации общества и управления им, они непременно постараются убедить или заставить остальных перенять такие идеалы. А это как минимум вызовет трения с теми, кто придерживается иных взглядов.

Во-вторых, США трудно себя сдерживать, потому что они обладают огромной силой и влиянием. Бывший американский сенатор и председатель комитета по делам вооруженных сил Ричард Рассел (Richard B. Russell), которого никак нельзя назвать голубем мира, заявлял в 1960-е годы: "Если нам легко куда угодно отправиться и что угодно сделать, мы всегда будем куда-то отправляться и что-то делать". Когда где-то в мире (едва ли ни где угодно) возникает проблема, Соединенные Штаты непременно постараются что-то с этим сделать. У слабых государств нет таких возможностей, а поэтому они не испытывают такого соблазна. Новая Зеландия — прочная либеральная демократия, обладающая многочисленными замечательными качествами, но никто не рассчитывает на то, что новозеландцы пойдут в авангарде борьбы с Россией, развязавшей вооруженный конфликт на Украине, с осуществляющим ядерную программу Ираном или с Китаем, посягающим на Восточно-Китайское море.

В отличие от Новой Зеландии, у любого обитателя Овального кабинете в распоряжении имеется множество вариантов действий, когда приходит беда или появляются благоприятные возможности. Президент может наложить санкции, установить блокаду, пригрозить применением силы (или применить ее), а также осуществить бесчисленное множество других действий. При этом Соединенные Штаты почти никогда не подвергаются серьезной опасности (по крайней мере, в самом начале). В таких обстоятельствах крайне сложно удержаться от соблазна начать действовать, особенно когда громкий хор критиков осуждает сдержанность, называя ее бездействием, соглашательством или смертельным ударом по американскому авторитету.

В-третьих, поскольку США как мировая держава более 70 лет занимают господствующие высоты, там сформировались мощные и влиятельные бюрократические и корпоративные силы, глубоко заинтересованные в сохранении своей чрезмерной глобальной роли. Бывший президент Дуайт Эйзенхауэр предупреждал в своем прощальном выступлении в 1961 году, что возникновение мощного военно-промышленного комплекса в годы Второй мировой и в начале холодной войны стало очень важным событием, которое постоянно будет отклонять американскую внешнюю политику в более милитаризованном и интервенционистском направлении. Такое влияние особенно очевидно, если оценить деятельность внешнеполитических мозговых трестов, подавляющее большинство которых занимается продвижением американских интересов и защитой мирового порядка, в центре которого находятся США. Как заметил несколько лет назад Зак Бошам (Zack Beauchamp), в результате "внешнеполитические дебаты Вашингтона идут в основном между центром и правыми. Вопрос обычно заключается в том, какую силу должна применить Америка, а не в том, должна ли она вообще ее применять".

В-четвертых, как я уже отмечал ранее, либеральные Соединенные Штаты открыты для иностранного влияния, чего нет во многих других странах. Зарубежные страны могут нанимать лоббистские фирмы для продвижения своих интересов в Вашингтоне и особенно на Капитолийском холме. А в некоторых случаях они могут рассчитывать на американские организации и группы, которые будут от их имени настаивать на тех или иных действиях. Они могут выделять щедрые пожертвования аналитическим центрам, которые оказывают им содействие, а иностранные лидеры могут публиковать статьи и выражать свои мнения во влиятельных американских изданиях, привлекая на свою сторону элиту и общественное мнение. Конечно, такие усилия не всегда приводят к успеху, но конечный результат обычно приободряет и подстегивает США, заставляя их делать больше, а не меньше.

Более того, шепчущих в американское ухо иностранных голосов становится больше всякий раз, когда США получают нового союзника, партнера или выстраивают новые "особые отношения". У нас было 11 союзников по НАТО, которые пытались влиять на американскую политику в отношении Европы. Сейчас их 29. Некоторые из этих стран вносят немалый материальный вклад в коллективную оборону. Но есть и такие, кто слаб и уязвим, и кого правильнее считать протекторатом, нежели равным партнером. Естественно, такие государства громче всех настаивают, чтобы США выполняли свои обязательства и защищали их. Они предупреждают, что авторитет США как мировой державы под угрозой, и что для сохранения благотворного мирового порядка Америка обязана прислушиваться к их советам. Как говорят многие наши сателлиты, чем больше обязательств берут на себя США, тем больше работы они должны выполнять.

Поймите меня правильно. Я не ратую за то, чтобы игнорировать проблемы союзников или напрочь отвергать их советы. Их лидеры часто говорят умные вещи про современные международные проблемы, и на ум приходит немало примеров (Ирак и так далее), когда США следовало бы прислушаться к предостережениям французов или немцев вместо того, чтобы полагаться исключительно на собственное мнение. Но существует какой-то нездоровый симбиоз между интервенционистскими позывами внешнеполитического истэблишмента и эгоистичными советами, которые стремятся вставить в дебаты по внешней политике страны, надеющиеся на американскую защиту и содействие. Неудивительно, что иностранные партнеры Америки обычно хотят, чтобы дядя Сэм больше делал за них, и очень редко рекомендуют США немного отдохнуть в сторонке.

Если соединить все эти элементы, станет ясно, почему США так трудно прекратить делать глупости. Идеология, власть, побудительная сила бюрократии и стремление других государств воспользоваться американским могуществом для достижения собственных целей в совокупности порождают мощную склонность что-то делать и сопутствующую неспособность четко устанавливать приоритеты, а затем придерживаться их, когда возникает искушение. Чтобы добиться устойчивого баланса, которого хочет Пакер и прочие, надо решительнее бороться с такой склонностью вместо того, чтобы отстаивать ее и усиливать.