New Statesman: западные санкции и помощь Украине не изменили планы России

Год подходит к концу, и мы должны взглянуть на взаимовлияющие события, которые будут оказывать воздействие на европейскую экономику в будущем году. И начать надо с вооруженного конфликта на Украине.

Одним из самых смелых моих решений в этом году стал отказ присоединиться к преждевременному ликованию по поводу скорого окончания военных действий. Я солидарен с Украиной, но мы должны признать жестокую реальность, состоящую в том, что западные санкции не привели к своей заявленной цели, и Владимир Путин не лишился ресурсов, необходимых ему для ведения длительного конфликта. Китай в стратегическом отношении встал на его сторону. Усиливается российский альянс с Белоруссией. Американские санкции против Китая и совершенно неблагоразумный августовский визит спикера палаты представителей Нэнси Пелоси на Тайвань еще больше сблизили Китай и Россию. Можно либо вбить клин между ними, либо подвергнуть обе страны санкциям. Но сделать и то, и другое одновременно невозможно.

У санкций был неприятный побочный эффект. Они раскололи мировые рынки энергоресурсов и сырья, а это привело к увеличению общей инфляции и к драматическим последствиям для людей из западных стран, которые живут ниже черты бедности. Санкции имеют экономические последствия, а следовательно, и политические тоже. Следует ждать, что оказываемая Украине поддержка станет предвыборным вопросом, особенно в США, которым в 2024 году предстоит избирать президента.

Военные эксперты ошиблись почти во всех аспектах этого вооруженного конфликта. Многие перед началом операции проявили благодушие и самоуспокоенность, не видя угрозы со стороны Путина. Но самой большой их неудачей, которую они несколько раз повторили, стало преувеличение темпов разгрома России Украиной. Я слышал, как один бывший генерал предположил, что Киев победит Россию за две недели. Это было в марте. Когда Украина в ноябре сумела вернуть Херсон, я снова услышал такие же оптимистические прогнозы. Поражает стойкость Украины перед непрекращающимися бомбардировками ее инфраструктуры. России удалось нанести ущерб украинской системе электро- и водоснабжения, но свет в окнах обычно зажигается уже через несколько дней после ударов. Поскольку Запад наращивает поставки систем ПВО, в том числе, ЗРК "Пэтриот", у Украины будет еще больше возможностей противостоять российским ударам с применением ракет и беспилотников.

Мало шансов на то, что Россия добьется своих военных целей. Но далеко не ясно, сумеет ли Украина победить Россию. Подавляющего превосходства нет ни у одной из сторон, и было бы неразумным оптимизмом говорить о завершении этого конфликта военной победой в 2023 году. Станет ли Запад и дальше помогать Украине, не ограничиваясь рамками будущего года? Здесь очень многое будет зависеть от исхода президентских выборов в США в 2024 году.

Я полагаю, что администрация Джо Байдена при активной поддержке со стороны Франции и Германии постарается добиться дипломатического урегулирования. Как-то раз Байден обмолвился, что Украина и Россия зализывают свои раны. Такое заявление впору делать нейтральному наблюдателю. Эммануэль Макрон заявил, что при заключении мирной сделки придется соблюдать интересы безопасности России. Эти слова немедленно вызвали злобную реакцию. Олаф Шольц говорил похожими словами. Еще не пришло время для мирного урегулирования. Но если и когда мирная сделка будет заключена, многие на Западе будут горько разочарованы, особенно те, кто считает стратегической целью Запада смену режима в России.

С точки зрения Франции и Германии, идеальный исход таков: будут восстановлены дофевральские границы Украины, на Россию удастся надавить, но изгнать ее не удастся. Европа не вернется к старым временам Герхарда Шрёдера и Ангелы Меркель. Разрушение газопроводов "Северный поток" и сооружение терминалов сжиженного природного газа – это факты, отменить которые невозможно.

А еще ЕС пытается снизить свою зависимость от Китая. Когда твои цепочки поставок настроены не на повышение эффективности, а на помехоустойчивость, ты теряешь объемы производства. Как мне кажется, здесь оптимальная стратегия также заключается в поиске баланса. Надо помнить, что прямой противоположностью черному является не белое, а "не черное". А прямая противоположность германскому неомеркантилизму – это отнюдь не изоляционизм.

И последняя мысль. Во время вооруженного конфликта громче всех в Европе кричат англоязычные журналисты и обозреватели, а также политики Северной и Восточной Европы. Не надо принимать их мнение за политический консенсус ЕС, потому что это ошибка. Центром дискуссионной тяжести в европейских политических дебатах остаются Франция и Германия. Этот кризис возрождает противоречия в их непростых отношениях. Что между ними общего, и чем они отличаются от восточных европейцев? Тем, что их стратегические интересы сфокусированы на всем евразийском континенте.