Bloomberg: дальновидность Китая позволит ему диктовать мировую политику

"У Ближнего Востока есть нефть. У Китая есть редкоземельные металлы". Так сказал в 1980-х годах архитектор постмаоистского подъема и открытия Китая навстречу внешнему миру Дэн Сяопин. Сказал удивительно точно и прозорливо. Остальные страны только сейчас начинают осознавать последствия такой проницательности для геополитики XXI века.

Нефть стала тем природным ресурсом, который определял характер мировой политики в долгом XX веке. Такую роль она начала играть еще в XIX столетии — и коль уж на то пошло, играет до сих пор. Когда японцы напали на Перл-Харбор, это был их ответ на западное нефтяное эмбарго (по крайней мере, они так считали). Когда Адольф Гитлер направил войска вермахта в Сталинград, он хотел получить черное золото Кавказа. Когда американцы закрутили свой "роман" с саудитами, они заглядывались на аравийскую и в целом на ближневосточную нефть. Нефтяные шоки, иракские войны и многие другие события напоминают миру о том, что большая часть его экономической, дипломатической и политической надстройки заждется на нефтяном фундаменте.

Те глобальные лидеры, которые, в отличие от Дэна, оглядываются назад, делают неправильные выводы из этой истории. Президент России Владимир Путин усиливал свои позиции в XXI веке исходя из того, что ему удастся превратить страну из нефтегосударства в сверхдержаву и одновременно в свою вотчину. Он на протяжении десятилетий прокладывал трубопроводы для российских нефти и газа с намерением усилить зависимость различных стран типа Украины и Германии от этих потоков и тем самым сделать их жертвами своего геополитического шантажа. С начала его военной операции на Украине минул год, и многое говорит о том, что он просчитался.

Китайцы с 1980-х годов следуют иным курсом, добывая редкоземельные металлы, о которых говорил Дэн. Эта группа включает 17 элементов, о которых простые люди никогда не слышали и которые они едва ли смогут отыскать в периодической таблице. Отчасти это объясняется тем, что 15 из этих элементов, так называемые лантаноиды, занимают в таблице особое положение. Названия у них тоже весьма экзотические — иттербий, эрбий, празеодим, неодим, самарий, диспрозий. Похоже на касту злодеев из сиквела "Звездных войн".

Несмотря на название, эти "редкоземельные" элементы не такие уж и редкие. Например, церия в природе больше, чем меди или свинца. И даже самый редкий элемент тулий встречается чаще, чем золото. Но добывать их гораздо труднее, потому что они рассредоточены в руде. Десятилетия уходят на то, чтобы создать инфраструктуру для их добычи и отделения от других пород. Применяемые технологии дороги, сложны и наносят немалый ущерб окружающей среде.

Начиная со времен Дэна, Китай решил смириться со всеми этими недостатками. В стране находится около трети мировых запасов редкоземельных элементов. Основная часть сосредоточена в одном гигантском поясе во Внутренней Монголии. Терпеливо вкладывая средства во все составляющие процесса добычи и производства, Китай в 1990-е годы потеснил с позиций лидера Соединенные Штаты. К 2010 году он, по сути дела, стал глобальным монополистом, и сегодня ему принадлежит более 90% этого рынка.

Такое положение дел вызывает тревогу в западных столицах. Редкоземельные элементы используются буквально повсюду, начиная с волоконной оптики и лазеров и кончая медицинскими сканерами и жесткими дисками на наших компьютерах. Это строительные кирпичики современного мира. Они также необходимы для производства самого современного оружия и поэтому являются непременным условием военной мощи государства. Например, в каждом американском самолете F-35 имеется около 420 килограммов редкоземельных металлов.

Но прежде всего, некоторые из этих 17 элементов чрезвычайно важны для победы грядущей зеленой революции. Чтобы отказаться от ископаемого топлива и выйти из эпохи нефти, газа и угля, мы должны поставить себе на службу больше энергии ветра, получая электричество для зарядки автомобилей и грузовиков. Но ветровые турбины и электромобили работают на супермагнитах, для изготовления которых нужны празеодим, неодим, самарий и диспрозий.

Таким образом, дефицит редкоземельных элементов в XXI веке может нанести гораздо больше ущерба экономикам, армиям и странам, чем нефтяные шоки 1970-х годов. Пекин знает об этом, и ему нравится такая перспектива. В 2010 году, когда японцы задержали китайский траулер, который шел через спорную группу островов, Китай запретил экспорт редкоземельных металлов в Японию и сохранял запрет до тех пор, пока Токио не отпустил судно. Когда спустя 10 лет США предложили Тайваню сделку в сфере обороны, Пекин пригрозил производителю F-35 Lockheed Martin и другим американским компаниям прекращением поставок.

Но есть и хорошая новость. Мир понял, чем это чревато, и сейчас все новые страны пытаются сами добывать редкоземельные металлы, чтобы отказаться от китайских ресурсов. Этим делом снова занялась Америка, а также Австралия, Мьянма, Канада и прочие государства. Япония открыла большое месторождение, хотя залежи находятся на морском дне и добраться до них трудно. Турция нашла собственную сокровищницу в центральной Анатолии. Но на строительство инфраструктуры и обретение навыков и опыта уйдут годы.

Доля Китая на рынке редкоземельных металлов постепенно уменьшается, но она все еще огромна. Она составляет 60% от общемировой добычи и 87% от переработки (по состоянию на 2019 год). Многие государства, включая США и Евросоюз, упорно работают над созданием новых цепочек поставок. Германия, пока еще не оправившаяся от своей наивной уступчивости путинской трубопроводной дипломатии, задумалась о собственной зависимости от Китая.

И это правильно. Теперь, когда Путин в рамках своей военной операции против Украины и общей порядочности объявил Западу энергетическую войну, целесообразно не попадать в очередной раз в неволю из-за автократического режима, недовольного утратой своих земель и желающего их вернуть. Западные шпионы любят говорить: "Россия — это буря, а Китай — климатическое изменение". XXI век пока молод. Будет жаль, если мы позволим редкоземельным металлам сделать с ним то же самое, что сделала нефть с XX столетием.