Hamshahri: русский самовар стал символом гостеприимства в Иране

С тех времен, как самовар стал частью повседневного быта иранцев, он приобрел огромную популярность по всей стране, и с течением времени она только возрастала, вплоть до того, что в XX веке появились приборы, работающие либо на газе, либо от электричества (так называемые электрические либо газовые самовары). Но некоторые даже и сейчас, из чувства ностальгии, предпочитают иметь в домашнем хозяйстве тот самый традиционный самовар, работающий на угле (угольный самовар). Но как и когда случилось, что этот прибор, который также в народе еще называют "медная ванная", попал в дома сначала жителей столицы Ирана — Тегерана, а затем распространился по всем городам и провинциям большой страны?

Начнем с происхождения самого слова. Слово "самовар" в словарях обычно истолковывается как "прибор, который сам варит" или "сам кипятит воду". В известных словарях Дехходы, Назем Аль-Атба, Фарханга Омида и некоторых других сначала вводится и разъясняется корень русского слова и при этом говорится, что слово подразумевает прибор или орудие из металла, который использовался для кипячения воды. Иногда предлагается и иной вариант перевода – "орудие для топки". В знаменитой работе "Амир Кабир и Иран" Ферейдуна Адамията (Ведущий специалист по истории современного Ирана, 1920-2008 г.; Амир Кабир – первый министр при дворе шаха Насер ад-Дина, четвертого шаха династии Каджаров, период правления – 1848-1896 гг. — Прим. ИноСМИ) отмечается, что верно произносить это слово следует все же на русский манер, то есть "самовар" или "самавар", но не "сэмавер", как привыкли произносить персы, не владеющие русским языком или не имеющие представления о русской фонетике. Этот автор также упоминал, что в народе самовар еще называли "медной баней" или "медной ванной".

Массовое знакомство иранцев с самоваром началось с эпохи правления Насер ад-Дин Шаха Каджара, то есть приблизительно с середины XIX столетия. Тогда шаху Ирана и его министру были присланы подарки от французского королевского двора, и среди этих даров были два самовара, один из серебра, другой из серебра с позолотой. Несколько позже, в 1266 году по лунному мусульманскому летоисчислению уже русский купец Карцов (Карцев) прислал министру Амир Кабиру в подарок самовар с чайником, и уже это подношение стало поводом для того, чтобы заказать изготовление аналогичного прибора для кипячения воды одному мастеру-жестянщику из города Исфаган. Тогда еще никто не предполагал, что изготовление самоваров станет важной частью уже иранского промысла и превратится даже в традиционное ремесло или народное искусство Ирана эпохи Каджаров (конец XVIII – начало ХХ вв.). В результате именно с периода Амир Кабира изготовление самоваров стало работой или ремеслом "чернильных дел мастеров" или так называемых "даватгяров" (от перс. "дават" — чернильница; соответственно, "даватгяр", перс. — лудильщик, паяльщик, а также ремесленник, изготовлявший чернильницы и письменные принадлежности), прежде изготовлявших в основном чернильницы из различных металлов и сплавов. И этому понятию, "даватгяр", вскоре предстояло стать в персидском языке синонимом понятия, означающего уже "мастера по изготовлению самоваров".

Мастера по этому ремеслу скоро появились в изобилии по всему Ирану, но больше всего их было в Тегеране, Исфагане (втором крупнейшем городе Ирана), а также в Боруджерде. Они изготовляли самовары из меди, латуни или так называемой "варшавской стали" — сплава меди, никеля и цинка (Данную технологию впервые применили братья Фраже, основавшие в 1824 г. одноименную фирму в польской Варшаве. – Прим. ИноСМИ.). При этом начинают изготовляться самовары самых разных, нередко причудливых форм.

С течением времени самовар занял настолько прочное и даже сакральное место в жизни персов, что даже на могильных плитах знати и предводителей кочевых племен (ханов), в частности, в провинции Луристан, высекали изображения самовара, чайника или стакана с подстаканником. Али Джоухар Калям в книге "Сведения о знатных женщинах", в 1338 году солнечного иранского летоисчисления (Соответственно в 1959 г. — Прим. ИноСМИ) упоминает принцессу Камар ос-Салтане, называя ее женщиной-самовароделом, и пишет о ней: "Одним из пристрастий у госпожи Камар ос-Салтане, дочери Фатх Али-шаха (Второго правителя Ирана династии Каджаров. — Прим. ИноСМИ) и супруги Мирзы Хоссейн-хана Сапах Салари были привозимые из России самовары. Когда в них нагревалась и закипала вода, вследствие закипания воды и выхода пара получался особый причудливый мелодичный звук, и потому их в дальнейшем и стали называть "поющие или играющие самовары"". Таким образом, здесь подразумевается, конечно, не в прямом смысле женщина-изготовительница самоваров, а игра слов персидского языка. По-персидски фраза "самовар поет" и "женщина-самовародел" будет произноситься и писаться одинаково.

Однако постепенно самовар в Персии уже перестал быть предметом роскоши, который можно было увидеть лишь в домах знати. Он занял свое место и у простого люда, в чайных и кофейнях. Уже со времени правления Насер ад-Дин Шаха жители Тегерана стали собираться в кофейных и чайных (по-персидски "чайхане"), для того, чтобы провести время за чаепитием. И скоро в Тегеране уже не осталось ни одной чайной и кофейни, где наряду с чайниками, кальянами и прочими принадлежностями, которые всегда имелись в заведениях подобного рода, нельзя было бы не увидеть и самовар. Конечно, тогда вода в самоварах разогревалась и кипятилась на углях. Это было очень удобно, поскольку благодаря самовару подогреть воду и отдохнуть за чашкой чая стало возможно и в дальних поездках и путешествиях, вдали от городов и сел: самовары можно было брать с собой в дорогу. Необходимо было лишь позаботиться о запасе угля. И тегеранцы настолько пристрастились к самовару, что стали использовать любую возможность, любой повод для того, чтобы выехать в пригород, в сады и парки, окружавшие Тегеран, на пикники, например, во время празднования персидского Нового года или Ноуруза, где, несомненно, употребляли и чай. И самовар, очевидно, стал неотъемлемой частью таких пикников и выездов на природу. Возможность собраться на пикнике вокруг самовара предоставляли обширные сады и плантации Аб-э Кереджа, старинного района иранской столицы – Тарашта, а также парковая зона Доулаб. Реза Тарашти Нежад, потомок одного из смотрителей садов Тарашта тех лет, рассказывает: "На многочисленных фотографиях, оставшихся с давних времен, можно увидеть и посиделки народа в наших садах за самоваром".

Скоро самовары стали разжигаться на керосине, и в ХХ столетии заработали самоварные заводы и мастерские братьев Варшавчи, мастерские Али-Насб, чтобы дома иранцев не остались без самовара. Самовары превратились в важнейшее средство гостеприимства. В памяти поколений самовар был и остается символом теплого приема, искренности иранцев, собиравшихся вместе, дома или в гостях. Чайные церемонии, ставшие самым первым и главным обычаем гостеприимства, получили также широкое применение и заняли почетное место в учреждениях культа, мечетях, на траурных собраниях. Тема чая или чаепития в святых местах или мечетях прочно вошла в персидскую поэзию, мистику и литературу.