Die Zeit: Австрия несет частичную ответственность за войну с СССР

"Я до сих пор легко могу вызвать в себе те же ощущения, которые я испытал тогда. Так они врезались в память", – вспоминает Йозеф. Холод, пронизывающий все тело. Голод. Ожесточенность боев, "которую нельзя описать". В какой-то момент закончилась и конина, которой солдаты еще кое-как питались в условиях окружения, и вот тогда "голод начал становиться всё ощутимее". Целые подразделения замерзали при морозе в минус 30-40 градусов в окопах или умирали с голода. Без орудий, без резервов, без тылового обеспечения солдаты были вынуждены сражаться до конца. Поскольку перестала работать артиллерия, для боя оставались лишь автоматы, они и шли в дело. "Было трудно стрелять в русских, я был пехотинцем, но не привык сражаться в таких условиях", – говорит Йозеф, солдат из Верхней Австрии, которому в то время было 20 лет.

Речь о Сталинграде в январе 1943 года, незадолго до капитуляции элитной 6-й армии германского вермахта, попавшей в этом городе в окружение. Уже совсем немного времени оставалось до конца одной из самых кровавых и символичных битв Второй мировой войны. На днях мир отметил её 80-летнюю годовщину.

Так как Адольф Гитлер – несмотря на безвыходность положения – приказал продолжать сопротивление, почти 300 тысяч солдат германского вермахта попали в окружение. Среди них были и 40-50 тысяч солдат из Австрии, преимущественно из Вены и Нижней Австрии. Те из них, кто еще остался в живых после декабрьских и январских боев, попали в плен в последние дни этой зимней битвы.

Именно это случилось и с Йозефом. "Русские, которые взяли нас в плен, вели себя довольно гуманно", – рассказал он в одном из интервью, проведенных Институтом по изучению последствий войн имени Людвига Больцмана. Это интервью до сих пор не было опубликовано, поэтому тут мы называем только имя бывшего солдата. Он вспоминает: "Взявшие нас в плен русские видели, какими изголодавшимися калеками мы были". Йозеф пережил смерть многих из своих товарищей – лежавших рядом с ним немецких солдат. "Никто из них не жаловался, не стонал, не кричал, – вспоминает Йозеф он. – Они засыпали от бессилия, замерзали или умирали от голода".

Именно этот нарратив долгое время и доминировал в исторической памяти австрийцев о Сталинграде: вызывающие ужас и жалость личные воспоминания, похожие на то, что рассказывает Йозеф. Во многих семьях десятилетиями рассказывали о Сталинграде как о "личной трагедии", как о "трагическом, но и героическом мифе". "Трагедией в снегу и льду" называет Сталинградскую битву и профессор европейской истории Университета Граца и директор Института имени Больцмана – госпожа Барбара Штельцль-Маркс (Barbara Stelzl-Marx). Все это вполне объяснимо, но забывается важнейший момент. А именно тот факт, что знаменитая 6-я армия была одной из важнейших частей беспощадной армии вторжения, оккупационной власти и машины уничтожения. Вот этот нравственный момент отходит на второй план, заслоненный личными историями. Мало упоминаются у нас и страдания советской стороны, а именно Красной Армии и мирных жителей города. А ведь в ходе боев за город погибло более 700 тысяч солдат Красной Армии.

Этот нарратив хорошо вписывается в послевоенный австрийский миф, согласно которому австрийцы были не соучастниками преступления, а жертвами. О том, что австрийцы и на международной арене не всегда брали верный тон, свидетельствует одна примечательная инициатива из 90-х годов. Под эгидой тогдашнего бургомистра Вены Гельмута Цилка (Helmut Zilk) австрийский Союз по уходу за воинскими захоронениями (он носит название "Черный крест") выступил с идеей поставить в центре Волгограда памятник австрийским солдатам. Руководимый Цилком Комитет "50 лет Сталинграда", к которому принадлежали некоторые австрийские генералы и члены ветеранских организаций, сделали соответствующее предложение мэру Волгограда во время его визита в Вену. Но в России эти планы вызвали скандал.

Причиной скандала стала не сама идея, а тот факт, что в надписи на десятиметровой стальной пирамиде должна была идти речь лишь о "страданиях 6-й армии", то есть памятник был посвящен исключительно вермахту. "Это оскорбление памяти сотен тысяч советских граждан, сгоревших в фашисткой огненной буре в Сталинграде", – отреагировала на этот план одна из российских газет. Другая же высказала мнение, что было бы "национальным унижением, если бы поставили памятник тем оккупантам, которые по приказу гитлеровской клики принесли нашей стране смерть и разрушения".

Двумя годами позже памятник был все-таки установлен, но не в центре Волгограда, а в 20 километрах от него, в селе Песчанка, где было размещено особенно много австрийских солдат. Но в текст надписи на памятнике было внесено изменение: теперь он посвящен "всем жертвам битвы за Сталинград. На церемонии открытия Гельмут Цилк сказал, что памятник будет напоминать не только о "тех, кто воевал здесь в иностранной форме, но прежде всего о тех, кто защищал тут свою родину".

Положение немецких и австрийских солдат было, конечно, ужасным. Однако Сталинград олицетворяет презрение к человеку со стороны обеих тоталитарных систем – как гитлеровской, так и сталинской, говорит Штельцль-Маркс. По ее словам, в то время как Гитлер совершенно осознанно посылал на смерть сотни тысяч солдат, за спинами красноармейцев стояли заградотряды, готовые стрелять в своих, если те надумают отступить. Человеческая жизнь в сталинградском котле ничего не стоила ни с той, ни с другой стороны. Тем более что Сталинград имел для обеих сторон не только стратегическое, но и символическое значение, хотя бы из-за одного названия города.

Второе февраля считается официальной датой окончания битвы за Сталинград. В тот день 6-я армия капитулировала, а 110 тысяч солдат вермахта разом попали в советский плен. У их тяжкой судьбы были и объективные причины: количество пленных было настолько огромным, что советская система не могла с ним справиться. Сколько солдат погибло от холода, голода и болезней, неизвестно. Тот, кто советскими службами не был зарегистрирован, считается до сих пор пропавшим без вести. Ну, а если чье-то имя упоминалось в документах того времени, то там чаще всего отмечалось: тот или иной пленный страдает от дистрофии и изнеможения, – говорит Штельцль-Маркс.

"То, что я там видел трудно описать словами", – вспоминает Курт, солдат из австрийской области Штирия, в одном из интервью, проведенных Институтом имени Больцмана. – В этом аду нужно было выживать в условиях, которые раньше считались несовместимыми с существованием человека. Люди – с широко раскрытыми от голода и изнеможения лихорадочными глазами – были низведены до животного состояния. Чувствовалось, что сознание многих затуманено, а некоторые уже находились в состоянии яростного безумия. В этом состоянии люди доходили до каннибализма".

После войны лишь 6000 из всех солдат, попавших в плен в Сталинграде, вернулись на родину, каждый шестой из них – австриец. До сих пор Институт время от времени получает письма с просьбами граждан установить, что произошло с их близкими в советском плену.