Focus: немецкие фирмы тайком саботируют западные санкции против России

Спустя почти год после ввода российских войск на Украину более одной тысячи компаний из ЕС и стран G7 продолжают активно работать в России. Остались на месте и многие немецкие фирмы. Смогут ли они сыграть определенную роль при наведении мостов, когда появятся условия для улучшения отношений, или же они на самом деле просто продлевают боевые действия со всеми вытекающими последствиями?

Любовь или ненависть? Война или мир? Продолжать бизнес или лучше объявить бойкот? Сейчас, когда исполняется год с начала СВО на Украине, нас пытаются отучить мыслить нюансами. Действует железный принцип, с которым еще Наполеон Бонапарт с боями шел по Европе: "Тот, кто мне не друг, — мой враг".

Даже люди, которые всю свою жизнь выступали за нюансы в общении с другими людьми и народами, отказываются видеть разные оттенки в нынешней ситуации. "В этом конфликте, — говорит бывший президент Германии, экс-пастор диссидентского направления в ГДР Йоахим Гаук (Joachim Gauck), — в этом конфликте есть только черное и белое, жертва и преступник". И ничего между этими понятиями быть не может, считает бывший федеральный президент.

Но немецкая экономика не хочет участвовать в этой игре, где надо принимать чью-то одну сторону. В публичном пространстве капитаны этой экономики отмалчиваются, но тайком многие немецкие компании пассивно саботируют западную санкционную политику, нацеленную на то, чтобы разрушить все мосты взаимопонимания (и товарообмена).

Согласно данным Университета Санкт-Галлена в конце 2022 года 1284 компании из ЕС или государств G7 все ещё продолжали заниматься бизнесом в России — по разным причинам. 250 из них — немецкие. Эти компании и их бизнес в России — фундаменты, пусть и состоящие порой всего из нескольких камней, для потенциальной постройки новых мостов в будущем.

Пример Merck: "Наш фармацевтический концерн остается в России, потому что на нас лежит моральная ответственность", — говорит Белен Гарихо (Belén Garijo), глава компании Merck. По ее словам, Merck предлагает "в России, как и в любой другой стране мира, персонифицированные препараты для тяжелых и опасных для жизни заболеваний, а значит, прекратить работу там означало бы бросить наших пациентов в беде". "А этого мы сделать не можем", — подытоживает госпожа Гарихо.

Поэтому руководство компании Merck решило ограничить бизнес в России "самыми необходимыми услугами в области здравоохранения", чтобы иметь возможность и дальше помогать пациентам. Доля России и прилегающих к ней государств в общем товарообороте концерна Merck составляла до начала конфликта 1,5 %.

Пример Beiersdorf: этот производитель товаров повседневного спроса (Nivea, tesa, Hansaplast) собирается в перспективе уйти из России. На кону стоят 3 % общего товарооборота. В начале марта 2022 года компания прекратила в России работу с брендами La Prairie и tesa.

Однако Beiersdorf все же остается в России, хотя и с ограниченным ассортиментом. Как говорят в компании, "решение остаться в России далось нелегко". Компания хочет не бросать своих сотрудников на местах, "удовлетворять основные нужды потребителей сокращенным ассортиментом продуктов" и "минимизировать риск утратить права на наши бренды".

Пример Henkel: концерн из Дюссельдорфа, специализирующийся на производстве косметики и клеев, еще в апреле 2022 года принял решение "прекратить бизнес в России". Это было заявление, предназначенное для общественности.

Но в действительности компания все еще представлена в стране. В начале 2022 года она перевела бизнес в России в самостоятельную компанию под названием LAB Industries и ищет сейчас нового владельца. В компании говорят, что процесс продажи должен завершиться в первом квартале 2023 года и что он носит "комплексный характер".

Henkel владеет в России 11 заводами. Для компании уход из России — экономически трудный шаг. Компания работала в России 30 лет. На уровне концерна доля товарооборота в России составляла до конфликта около одного миллиарда евро, что на то время соответствовало 5 % товарооборота фирмы.

Пример Bayer: концерн, производящий семена и лекарства, отреагировал на российскую акцию на Украине "тем, что прекратил расходовать деньги в России и Белоруссии на нужды, не связанные с изготовлением незаменимых продуктов".

Это значит: никакой рекламы, никаких инвестиционных проектов, никакого нового бизнеса.

Но это значит и то, что гражданам России и Белоруссии будут и впредь как ни в чем не бывало предлагать продукты для поддержания здоровья и для сельского хозяйства. Речь о препаратах для лечения рака и сердечно-сосудистых заболеваний, о продуктах для поддержания здоровья беременных и детей, а также о семенах для выращивания продовольственных культур.

Правление компании еще в тот период, когда оно находилось под руководством Вернера Баумана, видело и продолжает видеть свой "этический долг" в том, чтобы продолжать этот бизнес в России. Фирма утверждает, что служит российскому населению, а не тем, кто ведет военный конфликт.

Впрочем, есть немецкие компании, которые вообще открыто утверждают, что никуда уходить не будут и намерены в будущем полноценно и долго работать в России. Например, гигант оптовой торговли Metro. Там говорят, что правление компании "тщательно" всё обдумало и в конце концов приняло решение "сохранить" бизнес в России.

Фирма аргументирует это решение ответственностью перед 10 тысячами сотрудников и многочисленными клиентами, которые "закупают у нас продовольственные товары". Конечно, и товарооборот сыграл тут определенную роль: в прошлом финансовом году, закончившемся в сентябре 2022 года, товарооборот фирмы в России составил 3 миллиарда евро, а оперативная прибыль находилась на уровне 231 миллиона евро.

Вывод: политики создали себе искусственный мир, где всё однозначно, в то время как предприниматели и менеджеры даже в кризисное военное время живут в реальном мире нюансов, где еще сохранилась многозначность. В этом мире сотрудничают с россиянами и не считают, что предают при этом свою страну. В этом мире все еще разговаривают, испытывают сомнения, ругаются, но не стреляют.

Политики последуют их примеру — когда-нибудь. Из своего черно-белого мира они вернутся к многоцветью реальности. Правда, Бертольд Брехт знал, что на это понадобится немало времени, когда сказал: "Никакой поход на врага не дается с таким трудом, как возвращение к здравому смыслу".