Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Украине сейчас очень туго, заявил в интервью Parlamentní listy бывший начальник военной разведки Чехии генерал Андор Шандор. Есть веские причины сомневаться в том, что она сейчас способна на контрнаступление. Да и Европе уже в принципе нечего дать украинцам.
Как обстоят дела с западной поддержкой Украины? По словам бывшего начальника военной разведки и эксперта в области безопасности генерала Андора Шандора, русские извлекли уроки, а Украине приходится туго. "Призыв министра Липавского не сокращать поддержку — это, конечно, прекрасно, но наш президент сам говорит, что нам уже в принципе нечего дать украинцам. В таком случае все это лишь желаемое, которое выдается за действительное, и конфликта это не решит", — говорит генерал Андор Шандор.
Parlamentní listy: По мнению некоторых экспертов, у украинцев постепенно заканчиваются квалифицированные силы, поскольку те, кто хоть что-то умел, уже погибли. Насколько успешными могут быть украинцы в будущем с точки зрения людской силы?
Андор Шандор: Хорошо, что наконец-то мы слышим голоса тех, кто смотрят на бои на Украине с реалистичных позиций. Это не значит, что они поддерживают Россию. Просто их взгляд более реалистичен. По-прежнему много ребят, которые транслируют официальную пропаганду, которую хотят слышать наши СМИ, в частности о том, что Украина победоносно продвигается вперед. К сожалению, на самом деле это не так, и, несмотря на некоторые проблемы, с которыми столкнулись россияне, они многому научились и сегодня воюют эффективнее. Они способны заменять все больше поврежденной техники. Их военное производство превосходит западное. Запад вообще не способен, а может, и не хочет развивать оборонное производство ради поддержки Украины. Также у них больший людской потенциал.
Утверждать, что соотношение павших россиян и украинцев восемь к одному и делать вид, что мы в это верим, в ситуации, когда русские запускают по 20 тысяч артиллерийских снарядов в день, а украинцы — по пять тысяч, значит противоречить логике. Если только русские, конечно, не мажут безбожно.
— А что вы скажете о людском ресурсе?
— Украина, безусловно, испытывает проблемы с людской силой. Это факт. Правда, я не думаю, что трудности фатальны, поскольку на фронт приходят солдаты, прошедшие подготовку в странах западного мира. Вопрос, хватит ли их.
Главной проблемой я считаю то, что Украине требуется спланировать наступление, возможно одно из последних, чтобы сохранить поддержку Запада в ситуации. Однако ей недостает танков, БМП, артиллерии, противотанковых снарядов, средств ПВО и, вероятно, самолетов. Кое-что им пока просто обещали, но обещанным особенно не повоюешь. На обещанное можно только рассчитывать. Украина по-прежнему расплачивается за то, что вербальная поддержка ее борьбы намного превосходит поддержку реальную. На мой взгляд, этот разрыв будет только увеличиваться, и поэтому призыв министра Липавского не сокращать поддержку — это, конечно, прекрасно, но наш президент сам говорит, что нам уже в принципе нечего дать украинцам. В таком случае все это лишь желаемое, которое выдается за действительное, и конфликт это не решит. Каковы реальные потери, мы, возможно, когда-нибудь узнаем, а может, и нет. Но, с моей точки зрения, ошибка — думать, что потери несут только россияне, а украинцы нет.
— Вы упомянули о необходимости спланированного наступления, о котором не раз говорил президент Чешской Республики Петр Павел. По его словам, украинцы предпримут последнюю попытку. Однако Киев отвечает, что для контрнаступления ему не хватает вооружений. Так что же будет?
— Эти украинские заявления нам стоит воспринимать с определенной долей сомнения. Нет ли тут лукавства, и не пытается ли Владимир Зеленский создать впечатление, не соответствующее действительности? Все это может быть просто частью украинской стратегии на юге и юго-востоке фронта. Вы правильно задаете вопрос, поскольку украинцам нужен успех, то есть им нужно успешно рассечь российские войска ударом по Мариуполю в направлении Азовского моря и не допустить соединения Крыма с Российской Федерацией по суше. Это одно из главных направлений, на котором они могут сконцентрироваться.
Но все это хорошо понимают и русские, и несмотря на то, что украинцы ссылаются на очень успешное наступление под Херсоном, нужно сказать, что там произошел скорее упорядоченный отвод российских войск за Днепр. Так что вклад украинских войск там был минимальным, хотя я не хочу преуменьшать заслуг ВСУ. Однако мои слова подтверждают те два журналиста, которые находились в Херсоне еще до прихода украинских войск, и которые показали, что там происходит. За это украинцы отобрали у них аккредитацию. Весьма показательный случай, который подсказывает нам, как оценивать происходящее. То есть создается впечатление, что раз "получилось" под Херсоном, то получится и в другом месте. Хорошо бы, конечно, но вопрос, в силах ли Украина это сделать. Есть веские причины сомневаться в том, что Украина сейчас на это способна.
— Раньше даже невозможно было себе представить, чтобы кто-нибудь на Западе допустил возможный пересмотр границ Украины. А теперь мы уже время от времени слышим об этом. Сначала насаждался только один вариант: конфликт закончится только полным поражением России и освобождением Украины, включая Крым. Как вы оцениваете нынешнюю западную риторику?
— Украина может потерять какие-то территории, и даже не стоит отдельно говорить, что россияне от Крыма не откажутся. С прошлой весны я неустанно повторяю, что россияне еще не применяли жесткую силу, а только постепенно ее наращивают. Я по-прежнему считаю, что у них еще остается нерастраченный потенциал, в том числе на случай, если бы под угрозой оказался Крым.
Первым этапом завершения вооруженного конфликта станет некое перемирие. Можно только предполагать, насколько оно будет соблюдаться, и российская сторона должна понимать, что на занятых ею территориях будут действовать украинские партизаны, что будет подрывать перемирие. Такое нестабильное перемирие может осложнить заключение мирного договора. Очень трудно будет даже составить его, ведь украинское руководство не оставило практически никакого пространства для маневра и категорически заявляет только о том, что должна быть освобождена вся территория Украины. Я их понимаю, но это слишком категоричная позиция, которая с большой долей вероятности так и не принесет реальных плодов. Если же в итоге мирный договор будет составлен, удовлетворить требование Киева будет проблематично. Мы видели это на примере Минских соглашений, которые сейчас выглядят не такими уж спорными, и тем не менее ни одна из сторон не желала их выполнять. Иными словами, этот вооруженный конфликт может стать очень опасным нарывом на общеевропейской безопасности и стабильности на многие годы.И я совсем не пеняю тут на Украину. Просто это реальность, которая ждет нас в ближайшие годы, и с которой мы будем жить.
Значительного прогресса при решении украинского конфликта могут достигнуть только США. Они могли бы не подводить украинское правительство к очередной эскалации, а предложить решение, которое ослабило бы конфликт. Сейчас, возможно, проходят какие-то переговоры за закрытыми дверями по китайской инициативе и по предложению главы ЦРУ Уильяма Бернса как в Турции, так и в Москве и в Киеве. Там могут появиться некие ростки, но помогут ли они достижению устойчивого мира, я сказать не возьмусь. Чем лучше будет переговорная позиция Украины с точки зрения военной силы, тем лучше для нее.
— Что в этом контексте означает недавно выданный международный ордер на арест Владимира Путина?
— Это, разумеется, осложняет переговоры, поскольку с кем мы будем вести диалог, если Владимира Путина объявили военным преступником? Это еще один вопрос, и, на мой взгляд, это было не лучшее решение. Конечно, это не приведет к деэскалации напряженности, потому что не стоит тешить себя иллюзиями, что Путин поедет в Гаагу. В общем, идея оказалась неудачной. Это не означает, что Владимир Путин не виноват. Факт остается фактом, но реальную политику данный шаг осложняет. Я вижу всю сложность положения, но лучше было бы все же остановить бои, ведь тогда перестанут умирать люди. Необходимо начать поиски дипломатических решений. Говорить, что россиян нельзя вознаграждать за военные действия против Украины, с государственной точки зрения правильно, но если рассуждать реалистично, то я сомневаюсь, что после заключения перемирия позиция России будет хуже, чем до начала спецоперации в феврале прошлого года.