The Guardian: Украина рискует потерять преимущество над Россией в сфере БПЛА

Операторов беспилотников в зоне боевых действий в Артемовске можно найти повсюду: и в промерзшем подвале, и на крыше девятиэтажного дома. Некоторые вынуждены скрываться в нескольких сотнях метров от линии фронта или даже на ней. Без них Украине было бы намного сложнее удерживать разрушенный город — может быть, у нее это и вовсе не получилось бы.

Однако, как признались трое операторов дронов, служивших в городе зимой, сейчас Украина обеспокоена тем, что русские очень близки к тому, чтобы противостоять самым популярным действующим моделям, производимым китайской компанией DJI. "Они знают в этом деле толк и производят специальные системы глушения", — сказал 31-летний Ярослав.

"На самом деле, я считаю, что уже через три-четыре месяца наши дроны DJI нельзя будет использовать", — заявил он. Беспилотники до сих пор остаются главными помощниками ВСУ, и сейчас идет борьба за их замену на другие модели. В отрасли, которая наиболее динамично развивалась на протяжении 14 месяцев конфликта, появляются все новые украинские инициативы.

Ярослав и Максим, оба харьковчане, познакомились на ступеньках военкомата в первые дни конфликта. Мужчины перевезли свои семьи в безопасное место на западе страны, и, несмотря на отсутствие военного опыта, оказались зачислены в 63-ю бригаду ВСУ. Летом их подразделение действовало на юге в районе Николаева, а потом в декабре и январе было переброшено в горячую зону в Артемовске.

Их день в Артемовске обычно начинался до рассвета. Работая в группе из двух или трех человек, они доставляли на передовую позицию как минимум пару дронов, чаще всего, простой квадрокоптер DJI Mavic 3 (который стоит около 1500 долларов) или более продвинутый DJI Matrice 30T (15 тысяч долларов), а также 20–30 аккумуляторов, поскольку, как объяснил Максим, "зимой время автономной работы батареи составляет всего около получаса".

Сказать, что работа в Артемовске, где шли самые ожесточенные бои в этом военном конфликте, была интенсивной, значит не сказать ничего. Максим признался, что стал свидетелем российской атаки, которая длилась "семь часов". "Волна за волной русские" подходили к украинским позициям небольшими группами "с утра и примерно до трех часов дня". Каждую такую группу украинские операторы искали сверху, чтобы сообщить солдатам ВСУ их координаты и маршрут движения.

Это страшная и бесчеловечная картина: наблюдать за жестокими боевыми действиями сверху и сбрасывать вниз бомбы. "Когда вы смотрите фильмы, вы думаете, что должны что-то чувствовать, когда убивают людей. А во время боя никаких эмоций, ты просто делаешь то, что должен делать", — сказал Ярослав. Однако оба моих собеседника признались, что трехнедельного отпуска, отдыха от передовой, им "было недостаточно".

Операторам дронов, таким как Максим и Ярослав, прикомандированным к передовым батальонам, поручают вести разведку, следить за атаками противника или искать более важные цели, например, артиллерийские орудия, хотя в Артемовске русские научились осуществлять очень короткие артиллерийские атаки, умело прячась в пяти километрах от линии фронта и сразу меняя позиции. "У вас есть всего пара минут, чтобы обнаружить и уничтожить их", — сказал Ярослав. Операторы дронов также помогают украинским артиллеристам корректировать огонь и иногда при необходимости используют вооруженные беспилотники.

Сотни военных видеороликов, снятых сверху, демонстрируют боевые возможности дронов. Обе стороны используют их в качестве средств пропаганды. В ВСУ в составе бригад или батальонов обычно имеются видеоинженеры для создания такого пропагандистского контента. Изображения опустошенного Артемовска иллюстрируют то, что можно увидеть с дронов.

В теории, компания DJI запретила использовать свои аппараты на Украине и в России почти год назад. Как заявили представители фирмы, они "отрицательно относятся к тому, чтобы их дроны применяли для нанесения вреда людям". Но на практике их закупают в больших количествах в Европе и США — актер "Звездных войн" Марк Хэмилл возглавляет одну кампанию по сбору средств — и переправляют через границу, потому что они оказались наиболее эффективными для разведки на местах, кроме того, их легко модифицировать и вооружить гранатами и бомбами для ударов сверху.

Но операторы беспилотников постоянно сообщают о том, что аппараты DJI постепенно становятся менее эффективными, поскольку российские средства радиоэлектронной борьбы сильно уменьшают радиус их действия. Местность в Артемовске, где линия обзора ограничена оставшимися зданиями, усложняет применение дронов – зима только усугубляла обстановку. Отряд дронов на передовой может здесь покрывать только несколько сотен метров, тогда как раньше их эффективная дальность была в 10 или 20 раз больше.

"В Николаеве мы покрывали зону до 15 километров, а в Артемовске всего 500 метров — и даже эти 500 метров двумя беспилотниками тяжело преодолеть", — сказал Ярослав. Он добавил, что на южном фронте осенью аппараты можно было запускать на шесть километров за линию фронта, а в Артемовске "максимум один километр, а иногда пересечь линию соприкосновения не удается вовсе".

Боевые потери также значительны, особенно из-за "дружественного огня", поскольку находящаяся под психологическим давлением пехота знает, — любой беспилотник, зависший даже на мгновение в вышине, может быть прелюдией к точному удару русской артиллерии. Иногда дрона не хватает даже на день, а иногда он служит несколько месяцев. Операторы считаются у противника приоритетными целями. У Максима в правой руке до сих пор сидит осколок снаряда, разорвавшегося рядом с ним во время дежурства в Артемовске.

38-летний Евгений, еще один оператор дронов из Харькова, — друг Максима и Ярослава. Как и они, Евгений провел зимой три месяца в Артемовске. Он также считает, что дни фронтовых дронов DJI сочтены. "Честно говоря, для меня Mavic уже начинают умирать. В декабре мы летали только на три километра и не могли работать с нулевой точки [линии фронта]. Сейчас ребята говорят, что не могут продвинуться дальше 500 метров", — сказал он.

В результате Евгений, который до конфликта был программистом, оставил работу на передовой и помогает в разработке новых типов дронов, чтобы преодолеть грозящую ВСУ проблему на передовой. Совместно с военными он участвует в испытаниях украинского беспилотника дальнего действия Windhover, хотя разработка этого трехзвенного шестимоторного устройства началась еще до спецоперации. Это один из множества проектов беспилотников, реализуемых по всей стране.

По прогнозам Евгения, для замены DJI на передовой потребуется сочетание более дальнобойных, но более дорогих разведывательных беспилотников с неподвижным крылом, работающих в тылу противника, к примеру, "Лелека-100", который стоит около 50 тысяч долларов и имеет дальность полета до ста километров, и дронов-камикадзе с технологией FPV. FPV-дроны, легкие и высокоскоростные, могут нести бомбы, а управляют ими зачастую c помощью специального шлема. Украина хочет получить тысячу таких БПЛА, хотя их массовая эффективность еще не доказана.

Сэмюэл Бендетт (Samuel Bendett), эксперт по беспилотным летательным аппаратам из Центра военно-морских исследований США, говорит, что вероятные изменения в технологии могут пойти на пользу Украине. "Россияне очень обеспокоены FPV-дронами. Они опасаются, что большое их количество будет использовано для поддержки украинского контрнаступления и что у Москвы может не хватить операторов или технологического потенциала, чтобы с ними бороться", — заявил он.

"Это технологическая гонка не только между армиями, но и между добровольцами со своими собственными технологическими арсеналами", — добавил эксперт.