Когда будет мир?

Когда будет мир? Ответ на этот жизненно важный вопрос кто-то наверняка знает, но и нам всем остро необходимо узнать его тоже. Может, за исключением тех, кто хочет войны. Не стоит сомневаться, что такие люди всегда были и есть среди нас, в том числе в самых высоких политических кругах. Достаточно посмотреть, как обострилась у нас воинственная риторика, и как продвигаются политические нарративы, обосновывающие закупку все новых вооружений, и я уже не говорю о буквальном бряцанье оружием. Вместе с тем все СМИ мейнстрима, да и другие тоже, держат нас в напряжении, а некоторые даже готовят к самому худшему. Страх и опасения из-за вероятной войны не могут денно и нощно не преследовать тех, кто думает о жизни и будущем. Большая часть общества хочет жить, "как прежде", или прикрывает любой негатив судорожными попытками наслаждаться жизнью в духе древнего "Лови момент". Но есть и те, кто, думая о войне, испытывают радость и даже восторг.

Давайте исходить из того, что война есть продолжение политики иными средствами. А в политике важны цели. Цель — это требуемый результат, а результат — это выполненная цель. У каждого политического субъекта есть свои цели, для достижения которых он ищет или создает средства. Война была и остается на протяжении всей истории человечества одним из таких средств. Некоторые вступали или вступают в них в исключительных случаях, прежде всего, ради самообороны, а для других она была и остается стандартным методом достижения таких политических целей, как захват чужой территории, порабощение другого народа или государства, а также геноцид. Логика подобного политического мышления заключается в том, что военные действия для любого такого субъекта могут закончиться достижением цели или целей. Только потом может появиться возможность для мира.

Таким образом, если мы хотим понять нынешний конфликт на Украине, мы должны попробовать понять цели его участников. Разумеется, это непросто, потому что цели не определены раз и навсегда — они могут меняться. Кроме того, их могут умело маскировать и подменять.

Помимо оправданности или обоснованности целей, есть еще вопрос их реальности. Не все политические цели одинаково реальны. Все зависит от политической силы их субъектов, а также от силы и эффективности их средств. Однако вооруженный конфликт всегда — столкновение разных политических целей, для достижения которых привлекаются средства, нацеленные на преодоление сил противника. Политическая логика диктует, что для достижения своих целей мы должны сделать все, что необходимо, и в этом нам не могут помешать даже препятствия, стоящие на нашем пути. Речь о решимости, воле и усердии политического субъекта в достижении целей. Военная логика, в свою очередь, диктует, что цель достигается только устранением (поражением) противника, то есть торжеством наших целей над его. Если для политической победы требуется военная победа, то колебания неуместны, поскольку история судит политиков, в том числе, по тому, как они достигали своих целей (хотя первоочередную роль играет, что это за цели). Но, как бы там ни было, очень наивно думать, что политики, которые выбрали военные действия в качестве инструмента для достижения своих целей, задумаются о мире не как о результате выигрыша на поле боя. Чтобы они изменили ход своих мыслей, им следовало бы изменить свои цели, или к тому их должно что-то (кто-то) вынудить.

Раз Россия начала специальную военную операцию, то стоит задуматься о целях, для которых данная операция является средством. Официально Россия заявила о желании демилитаризовать и денацифицировать Украину - суверенное государство, пусть и соседнее с Россией, а также защитить русский народ. Мы можем по-разному смотреть на эти цели. Мы можем не принимать их, считать предлогом или ошибкой. Но если воспринимать их как факт, то второй цели Россия в целом достигла, захватив Донбасс и другие территории и заявив об их присоединении. Этот результат сейчас мешает украинскому контрнаступлению вернуть эти регионы обратно. Но первая цель выглядит крайне проблематичной и труднодостижимой даже военными средствами. Фактически она контрпродуктивна, потому что попытки достичь ее привели к прямо противоположному результату - супер-милитаризации Украины при поддержке ее союзников. Достичь этой цели можно, только полностью захватив военными силами всю Украину и посадив в Киеве пророссийское марионеточное правительство или объявив о нейтралитете Украины. Первый вариант выглядит нереальным и даже абсурдным, а второй маловероятным или по крайней мене очень отдаленным. В такой ситуации мир может стать целью для России, только если она откажется от своей первой политической цели, а точнее от военных средств для ее достижения и перейдет к дипломатическим.

Ее первоочередная закономерная цель, разумеется. — это защита от вооруженного вторжения, а конечная цель — восстановление суверенитета и территориальной целостности образца до 24 февраля 2022 года, а лучше до 2014 года, если говорить о Крыме. И хотя всегда есть разные варианты обороны, Украина поставила только на одну карту — военную, руководствуясь старым принципом: вооруженной силе нужно противопоставлять только другую вооруженную силу. То есть против военных целей стоят только военные цели. Именно поэтому вся ее политика превратилась в военную политику с одной главной целью — нанести военное поражение России, то есть полностью изгнать российскую армию со своей территории, включая Крым. Этой цели руководство украинского государства подчинило все. Поскольку с самого начала было понятно, что собственными силами Киеву этой цели не достигнуть, то украинские власти сосредоточились на получении военных средств из-за рубежа, прежде всего из стран Североатлантического альянса. Тем не менее в реальности и рациональности достижения конечной цели Украины с помощью растущей военной поддержки со стороны НАТО можно усомниться хотя бы потому, что не исключена эскалация в виде прямого вооруженного конфликта между Россией и Североатлантическим альянсом, грозящего перерасти в ядерный. В такой ситуации, если Украина не хочет отказываться от военной силы как единственного инструмента достижения своих стратегических целей, или если она не способна скорректировать эти цели, мир не может стать ее целью.

Таким образом, ни для одной из противоборствующих сторон, российской и украинской, мир не фигурирует в списке их политических целей. Для каждой из них мир — это результат ее собственной победы и поражения противника. В таком случае это будет навязанный и продиктованный оружием мир, который потребует новых надежных (вероятно, и военных, а не только политических) гарантий. Скорее, это будет перемирие, причем весьма хрупкое.

Но этот вооруженный конфликт уже давно не является вооруженным конфликтом только между двумя сторонами. Все изменилось в момент, когда Украина начала получать и требовать оружие от других государств, объединенных в НАТО. Военная поддержка Украины фактически означает пока необъявленную войну против России со стороны Североатлантического альянса, но НАТО и Россия уже несколько раз откровенно назвали себя врагами. Поэтому уместен вопрос, каковы политические цели Североатлантического альянса?

Цель этого "оборонного" альянса, согласно его уставу, — это защита государств-членов. Украина не член НАТО, поэтому стоило бы вообще объяснить, как так вышло, что альянс настолько активно включился в вооруженный конфликт с Россией? Среди целей Североатлантического альянса ни о чем таком не говорилось и не могло говориться. Однако сегодня это противостояние выглядит приоритетом всей политики НАТО. Тем самым не только полностью разоблачилась, но и подтвердилась главная цель Североатлантического альянса, которая постепенно проступала с 1990 года в его расширении на восток и принятии новых членов из Центральной и Восточной Европы. Эта цель заключается в "защите" от России как главного неприятеля НАТО. Все, что служит этой цели, то есть любого рода ослабление или поражение России на любом поле, а тем более поле брани, соответствует политике НАТО. Это распространяется и на борьбу Украины против России, пусть та и не является членом Североатлантического альянса. Конкретная политическая цель НАТО — членство Украины в этом альянсе, и в ее достижение он уже инвестировал небывало огромные военные средства. Таким образом, и тут нельзя говорить о мире как о политической цели, понимаемой иначе, как результат военной победы НАТО над Россией. Этому соответствуют также политические цели США и ЕС, которые их и не скрывают.

Тогда как же возможен мир в ситуации, когда все главные участники конфликта на Украине преследуют только военные политические цели, а мир представляют только как результат победы в конфликте?

Мы непосредственно соседствуем с Украиной, но наши национально-государственные политические цели не должны иметь ничего общего с участием в любой форме в конфликте, который ведет наш сосед со своим другим соседом, и который нам напрямую не грозит. Словакия, несомненно, во внешней политике должна ставить перед собой такие цели, как мир, безопасность и сотрудничество со всеми, у кого такие же цели, и кто нам не угрожает. Однако мы члены Североатлантического альянса. Если военная поддержка Украины превратилась в официальную политику НАТО, которая сохранится, "пока это будет нужно" (читай "пока мы не победим"), со всеми последствиями, включая ядерную войну - ограниченную или мировую, то у нас есть только один шанс на мир: мы можем внутри альянса критиковать эту политику за иррациональность и разрушительность как для нас самих, так и для мира в целом.

Столкновение разных, даже противоположных, целей в политике — дело привычное. Это часть политики. Но достижение противоположных целей военными действиями не обыденность. Частью политики также является дипломатия и другие инструменты решения проблем и конфликтов. Если суммировать, то получается следующее. Политическая цель России — нейтралитет Украины ради собственной безопасности. Политическая цель Украины — членство в НАТО ради собственной безопасности. Политическая цель НАТО — "защита от России". Политическая цель Словакии — мир, безопасность и сотрудничество со всеми.

Тогда мир, например, возможен в следующих вариантах (кому в таком случае интересно, какой ценой дастся этот мир?). Во-первых, если победит одна из противоборствующих сторон и разобьет противника "наголову". Во-вторых, если провалятся все политические цели всех противоборствующих сторон, и те поймут, что должны сменить солдат на дипломатов. В-третьих, если возьмет верх мирная критика таких стран, как Словакия и других, у кого нет политических целей, которых они добивались бы военными средствами.

Понадобится недюжинный политический ум и огромная воля к миру для решения этой политической "квадратуры круга". Иначе силам мира не победить.