Есть ли у медведя право чувствовать угрозу? Давайте сдерживать Россию, но учитывать ее инстинкты

Через полтора года после начала российской спецоперации на Украине усиливаются политические разногласия. Бывший президент Украины Петр Порошенко критикует в Киеве президента Владимира Зеленского. В НАТО обозначились два крыла. Восточное, которое представляют Польша и страны Прибалтики, утверждает, что нужно победить Россию.

Западное крыло представляют Соединенные Штаты Америки Джо Байдена и Германия Олафа Шольца, которые утверждают, что прямое столкновение Североатлантического альянса с Российской Федерацией необходимо предотвратить.

Хорошо это или плохо? Как посмотреть. На фоне прежде царившей "политической одномерности" это хорошо. Хотя именно за нее радеет Зеленский. <...>

Западные аналитики и комментаторы уже год пишут, что Запад просто не может себе позволить "политическую одномерность". Мол, на проблемы нужно смотреть шире. Кроме того, отмечается, что поляки и прибалты мыслят столь же одномерно (их приоритет — поражение России), как раньше мыслили немцы (их приоритетом была торговля с ней, прежде всего экспорт газа).

В этом идейном брожении НАТО ищет новую роль. Эра миссий (Афганистан, Ливия) уже закончилась. Как минимум после бегства из Кабула ясно, что альянс возвращается к обороне собственного ареала. Но разве это неизбежно означает, что НАТО сконцентрируется, в первую очередь, на защите себя от нападения России? Правда ли, что, продвигаясь в Донбассе, она обязательно поглотит всю Украину, а если так, то захочет ли сделать то же самое с Прибалтикой и Польшей?

Это вопрос для военных, аналитиков и стратегов. Но задаваться им стоит также в политике и в общественной сфере вообще. Пока, судя по всему, в структурах Запада вслух об этом не говорят. Всё объясняют, ссылаясь на действия России. Поэтому Североатлантический альянс и укрепляет свое восточное крыло, как заявил в интервью Lidovky представитель Чешской Республики в НАТО Якуб Ландовский, туда планируют отправить 300 тысяч солдат в составе сил быстрого реагирования. Но тогда встают некоторые вопросы.

Якуб Ландовский говорит: "В случае конфликта с Россией не мы выбираем момент его начала и то, как нам в нем участвовать. Когда начнется война, может решить Россия". Конечно, это правда с точки зрения Запада. Но разве мы не можем посмотреть на ситуацию и с точки зрения Москвы? Она с начала специальной военной операции утверждает, что это война "коллективного Запада" против нее, хотя нам это кажется смешным. Однако, если Запад разместит свои 300 тысяч солдат у границ России, не будет ли это в ее глазах то же самое, что и переброска ее собственных солдат к границам с Украиной с нашей точки зрения?

И разве можно будет потом (можно, но только среди своих) говорить, что мы не идем к конфликту с Россией? Давайте задумаемся, почему США и Германия хотят, прежде всего, предотвратить прямое вооруженное столкновение альянса с Москвой (читай: держать поляков и прибалтов под контролем)? Кто-то видит за этим пораженчество, вредную осторожность. Ведь выбирать членство в НАТО может свободно каждый. Даже Украина. И ни у кого нет права этому мешать. Даже у России.

Таков высший нравственный принцип либералов Запада. Но не у всех те же принципы. У нас есть право ходить в лес и смотреть на зверей, но у медведицы с медвежатами есть, с ее перспективы, право почувствовать себя в опасности от нашего присутствия и напасть. А тут речь идет о России. Мы можем протестовать, но лучше этот факт учитывать.