Поставки из США кассетных боеприпасов Украине: нарушение "закона войны"?

"Война — это процесс, который подчиняется строгим законам", — отмечает Рено-Филипп Гарне (Renaud-Philippe Garner), доктор философии и доцент философского факультета Университета Британской Колумбии (Канада). Как же применить это "jus in bello" (закон войны)? Ведь это юридическое понятие должно применяться и к конфликту, в рамках которого осуществляются открытые поставки американцами кассетных бомб на Украину? Поставки, которые осуждаются Дублинской конвенцией?

Как только человечество начало вести войны, оно стало размышлять о том, как ввести ее в какие-то рамки. Часто эти рефлексии исходят от профессионалов-стратегов: те, кто ведет плохо подготовленную наступательную или оборонительную войну, рискуют получить кровавую бойню, поэтому хочется хоть как-то подстраховаться. Впрочем, помимо размышлений высокопоставленных экспертов, есть еще и мнение офицеров и рядовых. В современном информационном мире прибавился вклад политических лидеров, журналистов и простых граждан.

Задумавшись о правилах войны, люди автоматически вышли и на вопрос о военном правосудии. Каковы могут быть мотивы для начала боевых действий, ставится и вопрос о том, когда от дипломатии можно перейти к оружию. Возникает даже вопрос о том, можно ли оправдать войну. Это и есть jus ad bellum — закон, разрешающий начать войну. Другие вопросы — как можно воевать, против кого и каким оружием? — относятся к jus in bello, то есть набор правил того, как можно вести себя, когда война уже началась. Последние события на Украине должны дать нам пищу для размышлений. США начали поставлять украинцам кассетные бомбы. Какова природа этого оружия? И почему именно его применение так оживленно обсуждается?

Бомба с заранее уложенными внутри нее в кассетах смертоносными осколками, которая также называется кассетной бомбой, является частью более широкой серии кассетных боеприпасов. В этом оружии снаряды, выпущенные из пушки, или бомбы, сброшенные с самолета, являются контейнерами для огромного количества суббоеприпасов, т.е. мелких неразорвавшихся, но готовых к взрыву контейнеров с осколками, которые разлетаются по земле. Таким образом, теперь стреляют не одним взрывным устройством, а целым контейнером, в котором может находиться до 2 тыс. мелких взрывчатых элементов.

Засыпать территорию врага вынуждающими его уйти бомбами — весьма заманчивая идея для бойцов, которые дорого платят за каждый отвоеванный квадратный метр земли. Однако кассетные боеприпасы не отличаются высокой точностью. Хуже того, многие из этих суббоеприпасов не взрываются при столкновении с целью и становятся опасностью для людей, которые придут на эту землю после отступления противника. По имеющимся данным, до 20% суббоеприпасов являются "неразорвавшимися", т.е. ждущими своего часа минами, карты размещения которых, в отличие от обычных мин, нет ни у кого.

Циники ответят, что ужасы войны — это нормально. Давайте учтем жестокость конфликта и масштабы уже понесенных потерь, говорят они. Тогда почему нас должен волновать факт поставки США кассетных боеприпасов украинцам? Ведь Запад с оптимизмом воспринял поставки в страну современных танков, надеялся на высокую способность прорыва этими страшными машинами российских рубежей. Почему же по поводу кассетных боеприпасов так много обсуждений?

Для ответа на этот вопрос необходимо обратиться к jus in bello — законодательству, применяемому в условиях войны. Прежде всего, это не один закон, принятый всеми государствами, или декларацией ООН. Он не содержится в каком-то едином документе или кодексе. Фактически он представляет собой совокупность обычного права и договоров, центральным элементом которых является Женевская конвенция. Созданная относительно недавно, Женевская конвенция обобщает опыт тысячелетий военных практик и споров о них. За тысячелетия появились и принципы: одним из основополагающих принципов, которыми необходимо руководствоваться при ведении боевых операций, является "принцип различия". Этот принцип означает, что разные способы ведения войны надо все-таки разграничивать, а не списывать все на общую жестокость войны.

Чтобы успешно и эффективно воевать, боец должен уметь различать легитимные и нелегитимные цели. Легитимные цели — это вражеские бойцы: летчики, моряки или простые солдаты-пехотинцы. Нелегитимные цели — это все, кто не связан с военными действиями. Например, гражданские лица, а также те, кто вышел из боя и не представляет опасности: например, раненые и военнопленные. Полностью исключить ситуации, когда при нанесении ударов по противнику гибнут гражданские люди, невозможно: это так называемый "побочный ущерб". "Закон войны" требует избегать "побочный ущерб", но иногда эти правила нарушаются. Например, во время резни в деревне Май Лай в условиях войны во Вьетнаме в 1968 году американские солдаты расстреляли из пулеметов сотни мирных вьетнамцев.

Но нарушения не должны заслонять главное: война — это вооруженное противостояние, которое должно подчиняться законам и правилам. Как бы абсурдно или гротескно это ни звучало, война — это процесс, который должен подчиняться строгим правилам, а не серия массовых убийств, как утверждают пацифисты. Нельзя воспринимать каждого солдата ipso facto (в силу самого факта, что он солдат) как военного преступника. Потому что в наши дни древняя и жестокая военная профессия не предполагает ни произвола, ни беспорядка. Война должна стать противостоянием военных, имеющим жесткие рамки. Атакующие и атакованные, захватчики и захваченные — все имеют одинаковое право на борьбу и одинаковый долг уменьшить ущерб и пощадить невинных.

И вот тут проблема с кассетными боеприпасами: при их применении не соблюдается принцип разграничения, поскольку невозможно становится разграничивать воюющих сегодня военных и оказавшихся через месяцы и годы на поле с неразорвавшимися боеприпасами мирных людей. Так называемые "неразорвавшиеся" суббоеприпасы не являются разумными существами, которые могут подчиняться законам войны. Это взрывные устройства, разбросанные по зонам обстрела. Есть искушение для эффективности, для максимального эффекта проводить долгие бомбардировки на больших площадях. А ведь после каждого снаряда или бомбы остаются десятки, сотни и даже тысячи суббоеприпасов.

В результате, даже если конфликт закончится, угроза не исчезнет. Найти и нейтрализовать последствия таких "осечек" будет сложно. Они будут представлять не меньшую опасность для гражданского населения, которое будет заниматься послевоенным восстановлением, или для детей, играющих на улице. Кассетные боеприпасы, как и противопехотные мины, не смогут отличить ноги врага от ног беременной женщины. Поэтому считается, что применение кассетных боеприпасов представляет собой этическую проблему, намного более тяжелую и неразрешимую, чем при использовании артиллерии.

Надо признать, что поставки такого оружия и его использование действительно волнуют нас из-за нашей заботы о будущем и о своей земле. Бельгийские и французские фермеры до сих пор находят потенциально активные снаряды времен двух мировых войн. А теперь нам нужно исхитриться, чтобы избежать участи лаосцев и вьетнамцев, в свое время страшно пострадавших именно от кассетных боеприпасов. Кассетные боеприпасы внесли свой вклад в ужасы, скажем, вьетнамской войны. Но не меньшая беда в том, что "неразорвавшиеся" суббоеприпасы даже перемирие делают горьким и тяжелым, продолжая уничтожать мирное население уже после окончания военных действий.

Чтобы не допустить этого, в 2008 году более ста стран подписали Дублинскую конвенцию, по результатам которой они обязались никогда и ни при каких обстоятельствах не применять кассетные боеприпасы. Кроме того, подписавшие конвенцию страны обязуются никогда не участвовать, прямо или косвенно, в применении этого оружия. В число подписавших соглашение входят Бельгия, Канада, Франция, Германия, Италия и Великобритания. Но в итоге получается, что многие члены НАТО вынуждены наблюдать за тем, как украинцы используют это оружие, поставляемое из США. При том, что сами СШИ применять его отказываются.

Кто-то скажет, что с этим правонарушением следует смириться. Украина, мол, находится в уязвимом положении, и она должна получить возможности для победы над российской армией. Но вот вам факты. Если судить по темпам нынешнего контрнаступления, западные танки не оказались тем универсальным ударным средством, на которое мы рассчитывали.

Так что надежды на быстрый военный эффект от очередного чудо-оружия могут быть соблазнительными, но последствия ошибки в таких случаях бывают катастрофическими. А с кассетными боеприпасами действует латинский принцип In cauda venenum ("Самые неприятные сюрпризы бывают в конце"). Jus in bello включает еще один важный принцип: равенство участников боевых действий. Права и обязанности сторон равны, как в боксерском поединке или на дуэли. В военных законах нет разделения сражающихся на хороших (скажем, жертв агрессии) и плохих (агрессоров). Есть только воюющие стороны, которые должны строго соблюдать то, что предписано законом войны (jus in bello). И если мы начнем заявлять, что те, кто сражается во имя правого дела, имеют дополнительные права, мы рискуем потом сильно пожалеть: это развяжет руки страшной жестокости. Так уж сложилось, что те, кто рискует жизнью, не считают себя сторонниками злых сил.

Немецкие солдаты, которые захватили Польшу, Францию и многие другие страны, носили пояса с надписью Gott mit uns ("С нами Бог"). Думать, что мы можем убедить участников военных действий в том, что они не правы, а их враги правы, — это значит неправильно понимать войну и психологию бойцов. Мало кто может воевать, считая себя неправым и неоправданным. А значит, нарушение "закона войны" надо осудить с любой стороны.