Вся правда о "гендерно-подтверждающей терапии"

"Мне отрезали грудь, а удаленные ткани сожгли". Каждое слово в показаниях, с которыми экс-трансгендер Хлоя Коул (Chloe Cole) выступила в Конгрессе США, было просто ужасающим. Но именно ее спокойное, откровенное описание того, как врач отрезал и уничтожил ее грудь, когда ей было всего 15 лет, до сих пор не дает мне покоя. Подобное злодейское посягательство на неприкосновенность тела девочки-подростка должно по-настоящему мучить совесть современной Америки.

Хлоя рассказала, что "еще до того, как я получила право водить автомобиль, мне ампутировали грудь". Ее молочные железы были "совершенно здоровыми", сообщила она потрясенным политикам, но их все равно отрезали и сожгли как мусор: "У меня отняли огромную часть моей будущей женственности".

Хлоя выступила с показаниями в Конгрессе две недели назад, в свой 19-й день рождения. Ее "лечение" гендерной дисфории началось, когда ей было 12. Сначала ей прописали препараты, блокирующие половое созревание, затем она получала инъекции тестостерона. В возрасте 15 лет Хлое провели двустороннюю мастэктомию.

Все эти вопиющие вмешательства в работу ее организма были совершены до того, как она достигла совершеннолетия. И это случилось за шесть лет до того, как она получила законное право покупать алкоголь. В Америке XXI века подросток не может купить упаковку пива, зато он может дать согласие на то, чтобы его искалечили на операционном столе.

Храброе выступление Коул в Конгрессе вызвало мощный резонанс. Оно даже превратило журналиста и телеведущего Эндрю Нила (Andrew Neil) в так называемого TERF (trans exclusionaryradical feminist) — человека, решительно выступающего против транслюдей и в первую очередь против трансженщин. Он сказал, что ему с трудом удавалось сдерживать слезы, пока он смотрел ее выступление. Это "варварство", добавил он.

Большинство людей с ним согласятся. Но не все. Есть люди, которые, слушая обо всех этих бессмысленных ампутациях, рыдают не от душевной боли, а от радости. Они называют это "гендерно-подтверждающей терапией", что, несомненно, является одним из самых гротескных эвфемизмов нашего времени — как будто ампутацию здоровых органов у детей можно считать "терапией".

Примерно в то же время, когда Коул мужественно рассказывала в Конгрессе о шокирующей операции по удалению груди, через которую ей пришлось пройти, британская сеть кофеен Costa Coffee оказалась в центре скандала, причиной которого послужило использованное в ее рекламе изображение трансгендерного мужчины с заметными шрамами от мастэктомии под сосками.

Компания Calvin Klein использует в своих рекламных кампаниях моделей со шрамами от мастэктомии. Бренд Dr Martens выпустил ботинки под названием "Радость квира" с изображением трансгендерного мужчины с удаленной грудью. Некоторые звезды активно продвигают идею перевязывания груди — это немного менее губительный способ, с помощью которого юные девушки могут спрятать свою грудь, очевидно, кажущуюся им чем-то постыдным.

Это стало одним из самых серьезных расколов нашего времени. Общество разделилось на тех, кто считает, что девочек-подростков нужно оставить в покое, чтобы они могли естественным образом пережить все яркие моменты и проблемы, которые приносит им их непростой возраст, и тех, кто убежден, что, если девочке не нравится ее грудь, человек в белом халате должен хирургическим образом ее удалить.

И, конечно же, именно сторону тех, кто хочет, чтобы подростки чувствовали себя свободными от стыда и счастливыми, называют зловредными "бойцами культурных войн", в то время как люди, пытающиеся превратить пубертатный период в патологию и продвигающие идею перевязывания или удаления груди, очевидно, считают себя хорошими и достойными членами общества.

Хлоя Коул назвала "гендерно-подтверждающую терапию", которой она подверглась в возрасте 15 лет, "варварской псевдонаукой". Эта ее формулировка заставила меня задуматься. Разве мастэктомия среди трансгендеров не является своего рода лоботомией нашего времени? Подобно тому, как мы с ужасом смотрим на хирургическое вмешательство в работу префронтальной коры у психических больных людей, будущие поколения будут с таким же отвращением смотреть на то, как сегодня мы отрезаем части тела у людей, имеющих проблемы с гендерной идентичностью.

Когда-то лоботомию назвали "чудодейственным средством лечения самых разных болезней, от шизофрении до послеродовой депрессии". Теперь мы знаем, что она становилась причиной глубокой апатии и зачастую разрушала личность пациентов. Сегодня "гендерно-подтверждающая терапия" прославляется как чудодейственное средство, позволяющее избавиться от недовольства собственным телом. Сколько времени пройдет, прежде чем мы признаем, что такая терапия может приводить к бесплодию, порождать сильнейшую тоску по потерянным частям тела и ставить людей в пожизненную зависимость от медицинских учреждений, которые должны будут снабжать их гормональными препаратами, позволяющими поддерживать их "новый пол"?

Большинство рационально мыслящих людей согласятся, что 15-летнему подростку нельзя разрешать идти на такое экстремальное хирургическое вмешательство, как удаление груди. А как насчет более взрослых женщин? Недавно газета Daily Mail написала об одной женщине, которая в процессе смены пола согласилась на двустороннюю мастэктомию, когда ей было 23 года, и которая теперь горько об этом сожалеет. "Моя грудь превратилась в уродливое поле боя, испещренное шрамами", — сказала она.

Однако она была вполне взрослым человеком, когда она обратилась с просьбой сделать ей мастэктомию. Неужели в данном случае все было нормально? С моей точки зрения, нет. С моей точки зрения, в данном случае важнейший вопрос заключается не в том, почему 23-летняя девушка решилась удалить грудь, а в том, почему врач согласился провести операцию. То же самое можно сказать и о Хлое Коул: из ее показаний в Конгрессе мы знаем, что ее родители согласились на проведение мастэктомии под давлением со стороны идеологически обработанных врачей, однако более важный вопрос заключается в том, почему хирург согласился удалить грудь 15-летней девочке.

Согласие является главным условием для осуществления любых медицинских вмешательств, однако оно не может служить обоснованием этих вмешательств. Ни один хирург не имеет права проводить операции с нашими телами, если мы не дадим на это согласия. Однако аналогичным образом ни один хирург не должен проводить вредоносные манипуляции с нашими телами только потому, что мы дали на это согласие. Первое правило — не навреди, помните?

Известный американский психиатр Томас Сас (Thomas Szasz) однажды сказал, что, "даже если пациент просит сделать ему лоботомию" — верите вы или нет, но пациенты действительно иногда обращаются с такими просьбами, — "его согласие на эту процедуру не может служить единственным критерием этического порядка". В конце концов, как утверждал Сас, психически нестабильные пациенты иногда даже просят ампутировать здоровые части тела, в том числе удалить здоровые глаза или здоровые руки. Тот факт, что пациент соглашается на подобные необоснованные вмешательства, вовсе не значит, что врач должен соглашаться их проводить. К счастью, доктор Сас не дожил до наших дней и не успел увидеть, куда сегодня движется наша медицина, в рамках которой "ампутация здоровых частей тела" часто проводится просто по просьбе пациента.

Сас однозначно был прав, говоря, что "согласие пациента не может служить единственным этическим критерием" для проведения операции. Общество тоже несет ответственность за то, чтобы не наносить ненужный вред телам и жизням своих граждан. Просвещенное общество не должно разрешать операции, повреждающие структуру мозга, для лечения психических заболеваний и не должно разрешать операции, уродующие тела, в качестве средства преодоления кризиса гендерной идентичности. Пусть девочки остаются девочками, а мальчики — мальчиками. Отложите в сторону таблетки и скальпели.

Автор статьи: Брендан О’Нил (Brendan O’Neill)