Папа римский: русскую культуру не следует отменять из-за политических проблем

Самолет папы римского – Франциск пообщался с журналистами пока самолет, на котором он возвращался в Рим из Улан-Батора, летел над степями Монголии. После долгого и напряженного путешествия папа выглядит немного уставшим. Он ходит с тростью и садится, чтобы ответить на вопросы журналистов. Папа Франциск объяснил, что его слова о "великой России", вызвавшие раздражение украинцев, относились не к империализму, а к культуре, которая, напротив, связана с диалогом. "Русскую культуру нельзя отменить из-за политических проблем", – сказал он.

Упоминая об упадке итальянских периферий, от Палермо (Сицилия) до Кайвано (Неаполь, Кампания), и происходящих там случаях насилия, папа Франциск заявил, что "нужно ехать и работать там, правительства должны устанавливать истинную социальную справедливость". Папа также рассказал об отношениях с Пекином: "Пусть китайские граждане не думают, что Церковь находится в зависимости от иностранной державы". Не оставил он без внимания и приверженность молодых людей защите климата: "Они думают о будущем, мне нравится, что они старательно борются за это". Что касается предстоящих поездок, на эту тему папа решил пошутить: "Если я не поеду во Вьетнам, то это сделает Иоанн XXIV". "Сейчас для меня совершить поездку не так просто, как в начале, есть ограничения при ходьбе, однако посмотрим, как будет дальше", – объяснил он.

Папа римский Франциск: Это был диалог с молодыми россиянами. В конце я дал им наставление, которое я всегда повторяю: взять на себя ответственность за свое наследие. Во-первых, примите свое наследие. С этих позиций я пытаюсь выстроить диалог между дедушками, бабушками и внуками: пусть внуки примут наследие. Я говорю это повсюду, и это было моим посланием. Во-вторых, чтобы раскрыть понятие наследия, я упомянул об идее великой России, потому что в русском наследии очень много хорошего и красивого. Вспомните литературу, музыку, Достоевского, который сегодня говорит нам о зрелом гуманизме, развившемся в искусстве и литературе. Третий момент, может быть, не очень удачный, но, я говорил о великой России в смысле не столько географическом, сколько культурном. Я вспомнил то, чему нас учили в школе: Петр I, Екатерина II. Может быть, это не совсем верно, я не знаю, что по этому поводу говорят историки, но это было дополнение, которое пришло мне в голову, потому что я изучал это в школе. Я говорил молодым россиянам принять свое наследие, то есть не приобретать его в другом месте. А какое наследство оставила великая Россия: русская культура красивая и очень глубокая, и ее не следует отменять из-за политических проблем. В России были темные времена, но наследие всегда оставалось.

– Это вы говорите об империализме, но я не думал о нем, когда говорил это. Я говорил о культуре, а передача культуры никогда не бывает империалистической, никогда, это всегда диалог. Я говорил об этом. Действительно, в мире существует империализм, который хочет навязать свою идеологию. Когда культура выхолащивается и превращается в идеологию, она становится ядом. Культура используется, но она уже превращена в идеологию. Надо различать, когда это культура народа, а когда идеология, созданная каким-то философом или политиком из этого народа. И я говорю это применительно ко всему, даже к Церкви. Иногда случается, что в Церкви возникает идеология, которая отделяет ее от жизни, поднимающейся от корней вверх, и отрывает ее от влияния Святого Духа. Идеология не может воплотиться в реальность, это просто идея. Когда речь идет о политике, идеология обычно становится диктатурой, не правда ли? Диалог, движение вперед вместе с культурой становятся невозможны. Империализм основывается на идеологии. Даже в Церкви мы должны различать доктрину и идеологию: истинная доктрина никогда не бывает идеологической, никогда. Она укоренена в сердцах верных Богу людей, идеология же оторвана от реальности, оторвана от народа".

– Нужно ехать и работать там, как это делали в Буэнос-Айресе местные священники. Была команда священников во главе с епископом – первым помощником основного епископа, – и вот так работали. Мы должны быть открыты к этому, правительства – все правительства мира – должны быть открыты, потому что на периферии жизнь очень трагична. Я вновь обращу ваше внимание на скандально известную периферию, которую все пытаются скрыть: рохинджа (Мьянма). Рохинджа страдают, потому что их превратили в периферию, они были изгнаны. Мы должны знать, что существуют различные типы периферии, а также понять, что периферия – это место, где реальность человеческой жизни видна лучше всего, в ней мало изысканности. Меня поразили слова одного философа: "Реальность лучше всего понимается с периферии". Именно там реальная жизнь видна лучше всего. Мы должны взаимодействовать с периферией. Правительства должны добиваться реальной социальной справедливости для различной социальной периферии, а также взаимодействовать с идеологической периферией, потому что часто именно изощренная идеологическая периферия провоцирует социальную. Мир периферии непрост.

– Задачей кардинала Дзуппи была миротворческая миссия. Он составил план, который предусматривал посещение Москвы, Киева, США, а также Пекина. Кардинал Дзуппи – человек с широким мировоззрением. Он открыт к диалогу, он работал на благо мира в Мозамбике, и именно поэтому я отправил его. Отношения с Китаем сейчас очень уважительные. Я лично восхищаюсь китайским народом, официальные пути для назначения епископов открыты. Существует комиссия, которая уже некоторое время работает с китайским правительством и Ватиканом. Кроме того, некоторых священников или католиков-интеллектуалов часто приглашают в китайские университеты читать курс лекций. Я считаю, что мы должны продвигаться вперед по религиозной линии, чтобы лучше понимать друг друга и чтобы китайские граждане не думали, будто католическая церковь не принимает их культуру и ценности и зависит от иностранной державы. Комиссия под председательством кардинала Паролина (Parolin) успешно идет по пути дружбы. С китайской стороны отношения также развиваются. Я с большим уважением отношусь к китайскому народу.

– В целом я избегаю перегибов, но молодежь обеспокоена, понимаете? У нас была встреча в Академии наук, и один замечательный итальянский ученый закончил свое выступление так: "Я бы не хотел, чтобы моя родившаяся буквально вчера внучка через тридцать лет жила в таком плохом мире". Молодые люди думают о будущем, и в этом смысле мне нравится, что они усердно борются. Но когда к этому примешивается идеология или политическое давление, или экологическое движение используется в этих целях – это нехорошо. Мое Апостольское наставление выйдет четвертого октября, в День святого Франциска. Оно представляет собой обзор того, что произошло после Конференции по изменению климата в Париже (КС-21), которая, возможно, была самой плодотворной на сегодняшний день. Есть новости о некоторых экологических встречах, остались кое-какие нерешенные вопросы – их настоятельно необходимо решить. Апостольское наставление не так масштабно, как энциклика "Laudato si", но оно продвигает ее в новые области. В нем вы найдете анализ ситуации.

– Я думаю, что да. У Монголии есть очень интересная особенность, которая способствует такому диалогу: я позволю себе назвать ее "мистикой третьего соседа". Страна развивается в этом направлении. Улан-Батор – столица самой удаленной от моря страны, которая, можно сказать, находится между двумя великими державами: Россией и Китаем. Поэтому мистика Монголии заключается еще и в том, что она пытается вести диалог с "третьими соседями", не из презрения к двум вышеупомянутым государства, поскольку с ними у нее хорошие отношения, а из стремления к универсальности, к тому, чтобы продемонстрировать свои ценности всему миру, а также перенять чужие и начать диалог. Любопытно, что в истории путешествия в поисках других земель не раз путали с колониализмом, с проникновением на чужие территории с целью доминирования. С другой стороны, у монголов, с их "мистикой третьего соседа", есть философия поиска новых стран с целью диалога. Мне очень понравилось это выражение "третий сосед". Это их достоинство.

– Сотрудничество с Вьетнамом – один из прекрасных опытов диалога, который католическая церковь имела в последнее время. В наших отношениях есть взаимное расположение. У обеих сторон хватило доброй воли понять друг друга и искать дальнейшие пути для продвижения вперед. Мы недавно свободно общались с президентом Вьетнама, мы уже много лет успешно сотрудничаем. Помню, как четыре года назад приезжали вьетнамские парламентарии, они отнеслись к нам с большим уважением. Когда культура открыта миру, появляется возможность диалога, а закрытость и подозрительность его сильно затрудняют. У нас есть возможность общаться с Вьетнамом. Мы постепенно продвигаемся вперед. Были некоторые проблемы, но мы их решили. Что касается поездки во Вьетнам, то если я не поеду, то непременно поедет Иоанн XXIV! Это совершенно точно произойдет. Эта страна заслуживает того, чтобы туда поехать. Я к ней очень расположен. Что касается других поездок, то есть Марсель, а затем маленькая страна в Европе, посмотрим, сможем ли мы это осуществить. Скажу вам честно, для меня сейчас совершить поездку не так просто, как раньше, есть ограничения при ходьбе, и это меня останавливает, однако посмотрим, как будет дальше.

– Вы говорили о том, как избежать идеологического давления. В Синоде нет места идеологии, это другой путь развития. Синод – это диалог между крещеными, между членами Церкви, диалог о жизни Церкви, о связях с миром, о проблемах, которые волнуют сегодня человечество. Но если появляется намерение встать на идеологический путь, на этом Синод заканчивается. В Синоде нет места идеологии, но есть место диалогу. Это диалог между сестрами и братьями, обсуждение учения Церкви. В этом движение вперед. Я также хочу подчеркнуть, что синодальность – это не мое изобретение: ее придумал святой Павел VI. Когда закончился Второй Ватиканский Собор, он понял, что на Западе церковь утратила синодальную составляющую, а в восточной церкви она осталась. Поэтому он создал секретариат Синода епископов, который на протяжении шестидесяти лет проводит обсуждения в синодальном духе, постоянно продвигаясь вперед. По случаю пятидесятилетия Синода, я подписал и опубликовал документ о том, что это и как он развивается. За эти годы он продвинулся вперед, стал более зрелым, и поэтому я подумал, что очень хорошо провести Синод по принципам синодальности, которая не является данью моде, это старые традиции, и в Восточной Церкви они всегда были. Но как жить синодально? Это значит жить по-христиански, не впадая в идеологию. Что касается процесса соборности, то есть одна особенность, которую мы должны сохранить: синодальная атмосфера. Это не телевизионная программа, на которой обсуждают все подряд, нет. Это религиозное событие, момент религиозного взаимодействия. Представьте себе, что во время вступительной части в Синоде каждый выступит по три-четыре минуты. Три таких речи, потом три-четыре минуты тишины для молитвы. Потом еще три выступления и молитва. Без этого духа молитвы нет синодальности, это тогда будет политика, парламентаризм. Синод – это не парламент. В синоде нужно охранять религиозность и свободу выступающих. Мы создадим комиссию, которая будет докладывать о ходе работы Синода.

– Несколько месяцев назад я позвонил одной монахине из ордена кармелитов, не итальянке: "Как поживают монахини, мать-настоятельница?" В итоге она сказала мне: "Ваше Святейшество, мы боимся Синода, опасаемся, что он изменит нашу доктрину". Есть такие настроения, но если взглянуть глубже, то в основе этих рассуждений лежит идеология. Они обвиняют Церковь в том или ином, но никогда не обвиняют ее в том, что является истиной, никогда не говорят: грешница... Они защищают "доктрину", которая подобна безвкусной дистиллированной воде. Это не истинная католическая доктрина, которая содержится в Символе веры и которая так часто вызывает споры. Это смущает людей так же, как и идея Боговоплощения, Непорочного зачатия, Вочеловечения Бога.

– Но он открыт! Есть комиссия, чтобы каждый день сообщать новости. Она будет очень уважительно относиться к каждому выступлению и сообщать не сплетни и пустую болтовню, а обсуждение хода синодального собрания, которое окажет конструктивное влияние на церковь. Если кому-то хочется, чтобы новости были в стиле "этот разозлился на того-то за то-то и то-то", то это политическая болтовня. Парламент отличается от Синода. Главным в Синоде является Святой Дух.

– Идея посетить Монголию пришла мне в голову, когда я подумал о небольшой католической общине. Во время таких поездок я навещаю католические общины и знакомлюсь с историей и культурой народа, с его религиозным опытом. Важно, чтобы евангелизация не становилась прозелитизмом, прозелитизм всегда ограничивает. Папа Бенедикт говорил, что вера растет не за счет прозелитизма, а за счет притяжения. Провозглашение Евангелия вступает в диалог с культурой, происходит евангелизация культуры, поскольку христианские ценности отражаются и в культуре народа. Это совсем непохоже на религиозную колонизацию. Для меня цель путешествия заключалась в том, чтобы познакомиться с этим народом, вступить в диалог, принять его культуру и сопровождать Церковь в ее распространении, с большим уважением относясь к культуре. Я доволен результатом.