Мировая экономика хромает, но держится

Последние четыре года принесли миру три серьезных потрясения: пандемию коронавируса, сбои поставок после нее, конфликт России и Украины с последующим скачком цен на сырьевые товары. Закончилась ли серия масштабных потрясений? На отрицательный ответ мысль наводят беспощадное нападение на Израиль и конфликт в Газе. Еще одним признаком сохраняющейся непредсказуемости является недавняя нестабильность рынков облигаций.

Таким образом, тщательно подготовленный анализ последнего прогноза мировой экономики от МВФ, возможно, уже слегка устарел, но тем не менее сохраняет конструктивный характер. Данные одновременно обнадеживают и тревожат. Мировая экономика доказала устойчивость к внешним раздражителям, но в долгосрочной перспективе показатели ухудшаются, не говоря уже об их противоречивости для богатых и бедных стран.

Начнем со стрессоустойчивости. Здесь следует отметить три обнадеживающих события: МВФ не пришлось вносить существенные изменения в апрельский прогноз; прошлогодняя нестабильность финансовых рынков — с крахом региональных банков США и Credit Suisse — уменьшилась; и, что важнее, появляется все больше шансов снизить инфляцию до целевого уровня без рецессии. Таким образом, дефляция может оказаться “безупречнее”, чем ожидалось. В исследовании МВФ отмечается, что рынки труда сохраняют устойчивость во многих странах с высоким уровнем дохода, без признаков зарплатно-ценовой спирали. Налицо также свидетельства “сжатия зарплат”, когда более низкая оплата труда растет по сравнению с более высокой. Авторы исследования полагают, что это может быть связано с удобством гибкого рабочего графика и удаленной работы у квалифицированных работников: они готовы работать на дому за меньшие деньги.

Тем не менее, значительные краткосрочные риски сохраняются. Один из них заключается в том, что имущественный кризис в Китае становится намного серьезнее. Другой — в возможности дальнейшей волатильности цен на сырьевые товары. Третий — в ослабевании потребления по мере истощения накопленных в эпоху пандемии сбережений, особенно в США. Четвертый — в том, что инфляция оказалась устойчивее, чем ожидалось: тот факт, что снижение инфляции без рецессии представляется возможным, не является причиной для преждевременного отказа от этих усилий. Наконец, налогово-бюджетная политика обретет в этом новом мире более жесткие ограничения. Не в последнюю очередь это означает борьбу развивающихся стран с непомерными долгами. На этом фоне дальнейшие финансовые потрясения не кажутся невероятными.

Более того, стрессоустойчивость, к сожалению, не равна высокой производительности. Так, в 2023 году мировое производство окажется примерно на 3% ниже, чем прогнозировалось до пандемии. Более того, в странах с высоким уровнем дохода эти потери не так уж и велики, а в США и вовсе наблюдается небольшой прирост. Однако в развивающихся странах последствия оказались менее благоприятными. Это отражает гораздо более высокую способность первых справляться с потрясениями по сравнению с последними, которым не хватает возможностей для создания вакцин и заимствования средств под малый процент. В результате пандемия вкупе с конфликтом на Украине и климатическими проблемами обратили вспять многолетние тенденции на пути к сокращению бедности: по данным Всемирного банка, в 2022 году в условиях крайней нищеты жило на 95 миллионов человек больше, чем в 2019.

Эти низкие и неоднородные показатели экономической эффективности последнего времени необходимо рассматривать в более долгосрочной перспективе. В докладе ВМФ отмечается, что в период с 2008 по 2023 год прогнозируемые среднесрочные перспективы глобального роста снизились на 1,9 процентных пункта. Спад носит общий характер, но наиболее серьезный характер носит в контексте развивающихся стран. Резко возросло ожидаемое количество лет, необходимое им, чтобы хотя бы вполовину сократить разрыв в доходах на душу населения с богатыми странами, — с 80 лет в апреле 2008 года до примерно 130 лет по состоянию на апрель 2023 года. Что-то в счастливой истории о сближении экономических показателей пошло не так.

На горизонте маячат еще более долгосрочные трудности. Одна из них — климат: минувший сентябрь стал самым жарким в мире, побив предыдущий рекорд на “невероятные” 0,5°C. Более того, если фактические процентные ставки будут постоянно повышаться, как полагают некоторые, параллельно станут ухудшаться условия для долгосрочных инвестиций и экономического роста, как раз в тот момент, когда для решения климатических проблем и достижения более обширных целей в области развития требуется существенный подъем уровня инвестиций. Все это, вероятно, усилит раскол мировой экономики, сопровождающийся ростом протекционизма и острой геостратегической конкуренцией. В худшем случае раны последних лет окажутся не просто необратимыми, но и ознаменуют окончательное и бесповоротное снижение эффективности.

Все эти проблемы носят, по сути, политический характер, что опять-таки намекает на их неразрешимость. У нас есть необходимые для управления ими ресурсы и технологии и ни одной веской причины, по которой столь многие люди вынуждены жить в ужасных условиях. Как нет и причин не справляться с экологическими проблемами. Но для этого следует признать наши общие интересы, необходимость коллективных действий и неизбежность того, что еще недавно считалось отдаленными возможностями.

Разумно мыслить и действовать сообща мы умеем плохо, и прямо сейчас ситуация становится только хуже, поскольку в глаза бросается хаос в Вашингтоне, неудачный выбор политики Китаем, конфликт России и Украины, отсутствие хоть какого-то мира между Израилем и палестинцами и неспособность беднейших стран избежать последствий недавних потрясений.

На ежегодной встрече в Марракеше политикам необходимо согласовать значительное увеличение объема ресурсов для МВФ и Всемирного банка. Это осознают почти все. Так ли будет на деле? Очень сомневаюсь. Но должно быть именно так. Человечеству давно пора немного повзрослеть.