Баренцбург: норвежский городок ощущает холод украинского конфликта

"Баренцбург приветствует вас" — гласят белые буквы на русском языке на табличке над причалом. С того момента, как прибывшие сходят с корабля, не возникает сомнений, кто, по крайней мере символически, отвечает за этот небольшой город с населением в несколько сотен человек посреди Северного Ледовитого океана. Российские флаги развеваются над зданиями. Местный бар "Красный медведь" взимает с клиентов плату в рублях. На фьорд смотрит бюст Ленина, за ним стела с надписью: "Наша цель — коммунизм!"

Но это не Россия, а Норвегия. Шахтерский городок, возможно, и принадлежал Советскому Союзу (а впоследствии и России) с 1932 года, но он расположен на арктическом архипелаге Шпицберген, который является решительно норвежским. По договору, заключенному в 1920 году, норвежское правительство имеет "полный и абсолютный суверенитет" над Шпицбергеном в обмен на равные права проживания с гражданами подписавших его стран, включая Россию.

До недавнего времени в основном русские и украинские жители Баренцбурга имели удивительно теплые отношения со своими преимущественно норвежскими соседями, живущими в поселке Лонгйирбюен, расположенном вдоль побережья. Регулярно происходили культурные обмены с участием оркестров и детских хоров, с проведением шахматных соревнований и спортивных мероприятий.

Но после начала российской спецоперации на Украине эти две общины оказались на краю последней оставшейся точки взаимодействия Запада с Россией. И их отношения стремительно охладились.

9 мая, в день, отмечаемый в России как День победы СССР над нацистской Германией, российский генеральный консул Андрей Чемерило возглавил парад из десятков транспортных средств, в том числе вертолета с российскими флагами. На другом параде в заброшенном советском угледобывающем поселке Пирамида был сфотографирован бульдозер под флагом Донецкой Народной Республики. Несколько месяцев спустя, в июле, российские официальные лица провели в норвежских водах парад в честь Дня ВМФ с участием небольшой флотилии катеров.

Критикам Москвы это сильно напоминает пропаганду, демонстрирующую российское доминирование в Арктике, военные демонстрации на стратегически важном участке суши, принадлежащем одному из основателей НАТО.

Российские власти отвергают это мнение, заявляя, что подобные мероприятия являются традиционными. Но Терье Ауневик, лидер группы Либеральной партии Норвегии в местном совете, говорит, что в последнее время Москва резко активизировала националистическую деятельность. Раньше 9 мая в Баренцбурге каждый год проходил дружеский "народный праздник" с подарками, речами и музыкой. Но теперь, говорит он, "происходит странные мероприятия с флагами и вертолетами. Я никогда не видел такого за 25 лет, что живу здесь".

Официальное бюро по туризму Visit Svalbard больше не поощряет поездки ни в одно из российских поселений, а большинство норвежских туроператоров полностью прекратили организовывать туда туристические туры из-за спецоперации на Украине. В Visit Svalbard назвали баренцбургскую туристическую фирму "Арктическая туристическая компания Грумант", принадлежащую горнодобывающей компании "Траст Арктикуголь", "простертой рукой российского государства".

Тем, кто все равно посещает Баренцбург, жители Лонгйира часто советуют выключать телефоны и ноутбуки, чтобы избежать потенциальной слежки со стороны России.

Ронни Брунволл, генеральный директор Visit Svalbard, говорит, что невозможно предсказать, когда отношения между двумя сообществами наладятся. "Во-первых, боевые действия, конечно, необходимо остановить, — говорит он, сидя без обуви в своем кабинете, как это здесь принято, чтобы избежать попадания угольной пыли извне. — Но мы не можем предугадать, как пойдут дела после этого".

На тихой главной улице Баренцбурга стены украшают фрески советской эпохи, а сотрудники шахт спешат покупать импортные продукты до закрытия единственного продуктового магазина. Но современная жизнь продолжается и несмотря на особенности здешних условий.

Из окон квартир льется музыка, и проходящие мимо молодые женщины весело приветствуют друг друга по-русски. Одна из них говорит, что приехала сюда, чтобы "стать свободной". Хотя она и не может свободно высказывать свое мнение, не рискуя работой (почти все жители являются сотрудниками российского государственного треста "Арктикуголь"), она говорит, что у нее гораздо больше возможностей сделать это здесь, чем дома.

Однако для многих людей Баренцбург представляется гораздо меньшим "райским убежищем", чем раньше. После отравления лидера российской оппозиции Алексея Навального*, а затем и начала путинской СВО, многие украинцы и россияне покинули Баренцбург и отправились на материк, в Европу или в Лонгйир.

36-летний Иван Величенко любил свою работу, будучи одним из немногих украинцев, работающих в российском туристическом офисе в Баренцбурге. Но в итоге он уехал в Лонгйир. <…>

После отъезда Величенко помог многим украинцам покинуть Баренцбург и искать убежища в Европе. По его словам, после начала украинского конфликта "многие люди начали уезжать, потому что не могли этого вынести".

По его словам, в Баренцбурге еще живут украинцы, но те, кто остался там, вероятно, настроены пророссийски. Традиционно большое число шахтеров прибывало на работу в "Арктикуголь" из Луганска и Донецка.

После начала СВО российские власти в Баренцбурге начали "показывать, что им все равно, что они живут по своим правилам, а также начали много хвастаться", говорит Величенко. "Им просто нравится демонстрировать свою лояльность своему правительству".

Украинец говорит, что почувствовал резкие перемены, когда вернулся после восьми месяцев участия в защите своего родного города Чернигова, в 150 км к северу от Киева. По его словам, он хотел показать матери свой прежний дом и работу, но когда они прибыли в Баренцбург, их встретил представитель консульства, который последовал за ними и снимал на видео их передвижения по всему городу. <…>

В своем кабинете в Лонгйире с видом на фьорд и портретом норвежского короля и королевы губернатор Шпицбергена Ларс Фаузе стремится заявить, что, будучи назначенным на свою должность королем, он не является политической фигурой. Он, по его же словам, "обычный парень, просто выполняющий приказы из Осло".

"Моя задача — заботиться о мире и стабильности на архипелаге", — говорит он, добавляя, что тон отношений, существующий между ним и российскими властями в Баренцбурге "дружественный и конструктивный".

Они не обсуждают конфликт, говорит Фаузе. "Политика безопасности находится между Норвегией, Европой и Россией. Не между Шпицбергеном и русскими", — добавляет он.

Аналитики говорят, что Осло, похоже, предпринимает шаги, чтобы ужесточить контроль над архипелагом. Многие с нетерпением ждут следующего официального документа по Шпицбергену, выпускаемого норвежским правительством каждые десять лет, выход которого ожидается весной, чтобы получить больше информации о планах Осло в отношении региона.

"Совершенно очевидно, что норвежское правительство все больше и больше переходит к различным видам контроля, и у него есть желание сделать архипелаг более норвежским и ограничить пребывание здесь ненорвежцев", — говорит Дина Броде-Рогер, научный сотрудник исследовательской группы KU Leuven, изучающей город Лонгйир, сидя в городском "Кафе хаски".

Фаузе предсказывает, что будущее России на Шпицбергене, вероятно, будет сосредоточено на туризме, а не на горнодобывающей промышленности, в то время как в Осло акцент будет сделан на увеличение норвежского населения Шпицбергена (что обходится правительству примерно в 1,3 миллиарда норвежских крон в год), а также на климатический кризис и энергоснабжение.

"Политики хотят, чтобы здесь была преимущественно норвежская община, — говорит он. — Это Норвегия, это норвежская земля, и когда вам приходится платить такую большую сумму денег (чтобы субсидировать поселения Шпицбергена), справедливо желать, чтобы на архипелаге жили норвежцы".

В тресте "Арктикуголь" от комментариев отказались.