Foreign Policy: Западу нужна победа, а не мир между Украиной и Россией

Генерал Валерий Залужный, главнокомандующий ВСУ, недавно нарисовал мрачную картину состояния украинского военного конфликта: тактика "позиционной войны", балансирующая на грани тупика, с чашей весов, медленно склоняющейся в пользу России. На этом фоне в западных столицах и средствах массовой информации набирают силу разговоры об усталости от конфликта, и раздается все больше призывов к переговорам между Россией и Украиной.

Год назад Залужный подчеркнул необходимость наличия у ВСУ особых вооружений для достижения прорыва в украинском контрнаступлении 2023 года. Его требования включали в себя системы противовоздушной обороны, истребительную авиацию, основные боевые танки, боевые машины пехоты, гаубицы и ракеты большой дальности для нанесения ударов по российским объектам и линиям снабжения далеко за пределами 80-километровой зоны действия ранее поставленных систем. "Я знаю, что смогу победить этого врага", — сказал тогда Залужный журналу Economist, - Но мне нужны ресурсы!". Поддержка Запада поступила, но она оказалась, как по типам, так и по количеству вооружений, существенно меньше запросов Залужного.

Нежелание Запада оперативно снабдить Украину необходимой военной техникой в достаточном количестве, усугубляемое продолжающейся нехваткой артиллерийских боеприпасов, ненароком привело к одному неприятному последствию. Оно дало России время для укрепления своей линии фронта посредством спешного возведения массивных укреплений и рытья траншей, а также устройства обширных минных полей. Примечательно, что Соединенные Штаты до недавнего времени воздерживались от поставок Украине современных тактических ракетных систем ATACMS, а Германия временно отказалась предоставить Украине ракеты Taurus. Это добавило еще один уровень колебаний в западные подходы. Результаты не заставили себя ждать на поле боя. Хотя мы не можем знать, привели ли бы более массированные и быстрые поставки западного оружия к украинскому военному прорыву, но зато теперь мы знаем точно, что без этих поставок есть то, что мы имеем, - итоги контрнаступления Украины оказались в лучшем случае незначительным.

Подтверждая версию о том, что она остановила контрнаступление Украины, Россия начала атаки на нескольких участках фронта, в том числе в районе городов Авдеевка и Угледар. Хотя они и приводят к значительным потерям россиян в живой силе и технике, эти российские наступления приносят свои плоды. Несмотря на то, что стратегическая ценность небольших территориальных побед России и может показаться сомнительной, выгоды от этих побед для нее в информационной-пропагандистской сфере очевидны. И вот почему: у многих наблюдателей создается впечатление, что военная инициатива снова находится в руках Москвы. Наряду с неудачным украинским контрнаступлением, опасения, что ситуация меняется в пользу России, усиливают усталость от украинского конфликта среди западных стран и вызывают призывы к переговорам.

Запад действительно достиг пределов в своей нынешней стратегии. Ведь если абстрагироваться от риторики, то эта стратегия была сосредоточена на обеспечении выживания Украины без предоставления критического объема вооружений, позволяющего ей добиться решающей победы. И теперь западные сторонники Украины находятся на распутье.

Некоторые считают, что впереди только два варианта: либо продолжение боевых действий (с риском того, что победа склонится в пользу России), либо переговоры, которые приведут к той или иной форме территориального компромисса. Однако реальность на Украине (а при расширении конфликта и в России) сейчас предполагает, что вариант переговоров недоступен. Украинцы уверены, что амбиции президента России Владимира Путина выходят за рамки присоединения нескольких украинских регионов. Будто бы на самом деле они заключаются в полном подчинении Украины и стирании особенностей их страны и идентичности. Для украинцев ставки гораздо выше, чем утверждение абстрактного принципа территориальной целостности. Их беспокоит жизнь их соотечественников, находящихся под российским контролем. Построение переговоров вокруг компромисса "земля в обмен на мир" для украинцев неприемлемо.

Те на Западе, кто верит в переговоры, могут возразить, что не имеет значения, желает ли Киев вести переговоры: без поддержки Запада у него не будет другого выбора. Но, как это часто бывает в западных дискуссиях об Украине, здесь обычно игнорируется другая сторона уравнения: Россия. Те, кто выступает за переговоры, предполагают, что Путин признает, что он не может добиться полной победы, и будет довольствоваться уже достигнутыми территориальными приобретениями.

Однако сторонники представления о том, что Путин искренне поддержит переговоры и будет добиваться прекращения украинского конфликта, упускают из виду стратегическую роль, которую сам этот военный конфликт приобрел в сохранении его власти, особенно с учетом того, как изменились за последние два года декларируемые им цели СВО. Изменение образа спецоперации в российской пропаганде с образа упреждающей атаки, предупредившей нападение украинских нацистов, к образу ведущейся Россией патриотической борьбы во имя защиты Родины от агрессии коллективного Запада, - эта перемена может многое означать. В том числе это может означать, что борьба будет продолжаться.

Потребность Путина в крупномасштабном военном конфликте возникла в период с 2018 по 2020 годы, когда позитивный для общественных настроений импульс от присоединения Крыма ослаб, а Россия столкнулась с множеством внутренних проблем. Пенсионная реформа 2018 года вызвала уличные протесты и резкое снижение рейтингов Путина. 2019 и 2020 годы ознаменовались массовыми антиправительственными выступлениями в Москве и Хабаровском крае. (Автор повторяет известный стереотип насчет "роста протестной активности" накануне СВО, не упоминая, что в Хабаровске митинги в пользу уголовника Сергея Фургала, избранного губернатором не знавшими об убийствах с его участием гражданами, быстро прекратились. В Москве же участие в митингах 2019-2021 года приняли сотые доли от 1% населения Москвы. Так что представлять Путина как "президента под давлением общественного мнения" накануне СВО – значит выдавать желаемое за действительное – прим. ИноСМИ.)

Политическая и социальная обстановка, и без того напряженная, еще больше обострилась из-за пандемии COVID-19 и ее экономических последствий. Странная история с отравлением одного из лидеров оппозиции в сочетании с ограничениями гражданских свобод путем расширения числа иностранных агентов и нежелательных организаций, - все это усиливало напряженность. Именно в этот неспокойный период Путин опубликовал свою известную статью о национальном единстве россиян и украинцев, которая оказалась идеологической прелюдией к СВО. Окончание украинского конфликта сейчас означало бы необходимость переключения российской власти на решение не только множества застаревших, но и новых внутренних проблем, возникших в стране из-за западных санкций и СВО. На этой почве Путину трудно будет добиться политического выигрыша.

Выбор, стоящий перед Западом, заключается не в выборе между войной и компромиссом, а между поражением и победой. Линия, по которой движется Запад – сохранение нынешнего уровня поддержки или, возможно, даже его сокращение при одновременном стремлении к переговорам – повышает шансы на поражение Украины. Путин делает ставку на это: в основе его теории победы лежит убежденность в том, что стойкость России в вооруженной борьбе выше, чем у Запада (и, как следствие, Украины). В отличие от путаных надежд Запада на компромисс, стратегия Путина имеет четкую логику.

На нынешнем перепутье западные сторонники Украины должны спросить себя: какова цена шага, который позволит Украине победить, по сравнению с ценой сохранения положения статус-кво или сокращения поддержки, ведущей к поражению Украины? Такое поражение, разумеется, не ограничится Украиной. Победившая Россия не ограничится присоединением пяти новых регионов и через это получением политического влияния или контроля над Киевом. Хотя некоторые могут подумать, что ослабленная в военном и экономическом отношении Россия больше не представляет экзистенциальной угрозы для Польши и стран Балтии, победившая Россия, безусловно, будет представлять такую угрозу, например, для Молдовы. Никто не может знать, что может произойти дальше, то есть после того, как Россия подтвердит свое право на перевооружение. Ни одна разумная европейская страна не может позволить себе пойти на такие риски. И ни одна разумная администрация США также не должна делать такую ставку.

Конечно, обеспечение победы Украины требует больших затрат. Экономическая цена поддержки Украины на пути к победе (включая не только оружие, но и многие другие формы помощи) значительна, особенно в контексте других проблем, с которыми сталкивается Запад на Ближнем Востоке и в других местах. Победившая Украина, прошедшая через военные годы, столкнется с серьезными проблемами, а ее интеграция в евроатлантические структуры не будет гладкой. Но, конечно же, для Запада предпочтительнее заниматься этими проблемами, чем гораздо более экзистенциальными (угрожающими самому существованию Запада) вызовами, которые возникнут в результате поражения Украины.