Страна.ua: на Украине сравнили сегодняшнюю мобилизацию с мобилизацией 1919 года

Не так давно в эфире телемарафона появился исторический сюжет о причинах поражения Украинской Народной Республики в войне с большевиками в 1919 году.

Основная мысль, которая там проводилась: УНР погибла из-за того, что провалилась мобилизация – украинцы массово пытались уклониться от службы в армии Республики, а с принятием закона о мобилизации долго затягивали.

Соответственно, проводилась аналогия с нынешней конфликтом, когда многие украинцы уклоняются всеми способами от мобилизации, а законопроект о ее ужесточении все никак не примут.

Сюжет подводит к выводу, что если сейчас мобилизацию не ускорить, то с независимой Украиной будет то же самое, что и с УНР 1919 года – она фактически прекратит свое существование.

Но были ли проблемы с мобилизацией главной причиной поражения УНР в 1919 году? Либо эти проблемы стали следствием ряда ошибок, совершенных тогдашними руководителями Украины?

При ответе на этот вопрос важно сразу очертить временные рамки, поскольку в истории Украинской Народной Республики есть три разных отрезка, события которых часто путают. Вот и в упомянутом сюжете, где речь идет о зиме 1918-1919 годов, упомянут бой с советскими войсками под Крутами, произошедший в январе 1918-го.

Но первый период существования УНР (ноябрь 1917 – апрель 1918) здесь явно ни при чем, поскольку тогда речь шла не о мобилизации, а о демобилизации той российской армии, которая воевала в Первой мировой, и после перемирия, подписанного большевиками в ноябре 1917-го, всё еще формально существовала, хотя фактически уже распалась.

Не имеет отношения к этому вопросу и последний период существования республики – с декабря 1919-го по ноябрь 1920-го, – когда она практически не имела территории, а значит, мобилизацию проводить просто было негде.

Так что единственный период, когда вопрос о мобилизации действительно стоял, – это отрезок времени с конца 1918-го по конец 1919-го, период возрожденной УНР, которая пыталась на базе свергнутой ею гетманской державы создать реальное государство.

Тот факт, что базой для Республики, которую пытались построить Владимир Винниченко и Симон Петлюра, стала "гетманщина", имеет огромное значение, поскольку политика предшественников повлияла на все последующие события.

Что такое гетманат Павла Скоропадского? Вассальное государство, находившееся под оккупацией немецких и австро-венгерских войск. Плюс государство правоконсервативное, поскольку гетман – в прошлом царский генерал – представлял интересы "большого бизнеса" – крупной буржуазии и помещиков.

Немцы именно такой власти в Украине и хотели, поскольку для них имели значение лишь два пункта: возможность организованно собирать контрибуцию (то есть продовольствие) и спокойно вывозить ее в Германию, а также порядок на подконтрольной территории, необходимый для осуществления первого пункта.

Однако то, что нравилось немцам, пришлось совсем не по душе украинским крестьянам, которые уже имели землю и свободу и не хотели их терять. Землю крестьянам в бывшей Российской империи формально отдали большевики своим декретом "О земле". Однако фактически захват помещичьих земель ("черный передел") шел явочным порядком еще с лета 1917 года. И, по сути, ленинский декрет "узаконил" этот раздел.

Так или иначе, но к весне 1918 года, когда Украину оккупировали австро-германские войска, у крестьян уже была отобранная у помещиков земля и возвращать они ее, понятное дело, не хотели.

Центральная Рада, которая создала УНР, свое законодательство о земле принять не успела, а в апреле 1918 года Скоропадский (при поддержке немцев) сверг Центральную Раду и вернул земельное законодательство времен империи.

То есть вернул помещиков в села, которые при помощи немцев не только возвращали себе уже разделенную крестьянами землю, но и обкладывали контрибуцией тех, кто делил, и карали тех, кто не заплатил.

Как могли относиться к такой власти селяне, особенно зная, что по соседству, в "Совдепии", передел земли узаконен? Ответ очевиден. Именно летом 1918 года появились партизанские отряды (или банды, с точки зрения властей) во главе с атаманами Нестором Махно, Никифором Григорьевым и Зеленым, которые позже сыграют огромную роль в судьбе Украины. Собственно, они ее начали играть уже тогда, поведя активную борьбу против немцев и гетмана. Однако те, кто готовил возрождение УНР, пока выжидали.

Свергнутые лидеры Центральной Рады (уже без отошедшего от политики главного вождя Михаила Грушевского) не считали возможной открытую борьбу против Скоропадского, пока тот опирается на немецкие войска. Но, как только Германия в ноябре 1918 года проиграла Первую Мировую войну и там началась революция, они начали действовать: 13 ноября они создали новый орган власти УНР – Директорию.

Немецкие войска уходили, и у Гетмана фактически не осталось войска. В попытках организовать оборону Киева от наступавших войск Директории Скоропадский попытался опереться на русское офицерство Киева, создав из них боевые дружины. Но силы были неравны и уже 14 декабря армия УНР взяла Киев (эти события известны в том числе по роману Михаила Булгакова "Белая гвардия").

Так начался исторически короткий, но наполненный огромным количеством событий период Украинской Народной Республики, когда она взяла под контроль почти всю территорию Украины в границах Российской империи и даже часть западноукраинских земель. И тогда, во второй половине декабря 1918 года, действительно одним из пунктов повестки дня встал законопроект о мобилизации. Однако он откладывался вовсе не из-за споров о том, как именно должна проходить комплектация армии, а по той причине, что Директория и созданное ею правительство не могли решить ключевой вопрос - каким будет воссозданное государство.

Созданная в ноябре Директория получилась очень левой. Собственно, она по определению другой быть не могла, поскольку противостояла правоконсервативному режиму гетмана и опиралась на его противников. Главой нового органа власти стал бывший председатель правительства времен Центральной Рады социал-демократ Владимир Винниченко, основная идея которого состояла в том, чтобы в большинстве пунктов скопировать внутреннюю политику Советской России, пойти на мир и военный союз с ней в борьбе с белогвардейцами и "панской Польшей".

Эти идеи разделяли многие. Стопроцентным сторонником Винниченко выступал новый глава правительства республики, тоже социал-демократ Владимир Чеховский, а некоторые украинские социалисты-революционеры (эсеры) брали еще левее, предлагая установить в Украине советскую власть.

В первый состав Директории вошел и еще один социал-демократ – Симон Петлюра. Его, впрочем, фактически отстранили от решения внешне- и внутриполитических вопросов, назначив ответственным за армию. А поскольку в вооруженных силах УНР самым боеспособным и политически активным подразделением являлись галицкие сечевые стрельцы, настроенные весьма консервативно, то и их куратор стал выразителем правой линии внутри украинской власти.

К тому же Петлюра еще со времен Центральной рады имел крайне натянутые отношения с Винниченко, и это лишь усугубляло трения внутри власти.

Однако, повторимся, в декабре первую скрипку играл глава Директории, и всю политику определял именно он. Поэтому одним из первых решений новой власти стала реформа власти на принципах, схожих с большевистскими: руководство на местах передавалось Трудовым советам крестьян, рабочих и трудовой интеллигенции, представители которых собирают Трудовой конгресс – парламент республики, избирающий правительство и утверждающий Директорию.

Аналогия с советами представлялась очевидной, особенно в ключевом вопросе: права голоса лишались "эксплуататорские классы", то есть бизнес, помещики, духовенство и немалая часть интеллигенции. Разница же содержалась в одном пункте: если большевики делали ставку на рабочих (их голос при избрании советов приравнивался к 3-5 голосам других категорий граждан), то Винниченко делал очевидный крен в сторону крестьян, предоставив им равные выборные права с рабочими.

28 декабря Директория сделала следующий шаг, провозгласив аграрную декларацию, в которой заявила о намерении экспроприировать все государственные и церковные земли, а также крупные частные имения, чтобы разделить их между селянами. Наконец, 31 декабря представители Винниченко провели переговоры с Советской Россией о мирном договоре.

Казалось бы, пути назад нет: "эксплуататорские классы" обозлены и уже считают эту власть "вторыми большевиками", зато есть поддержка населения. Однако именно в этот момент во внутреннюю политику вмешался внешний фактор, и Винниченко подвели те, на кого он больше всего рассчитывал.

Поражение Германии и Австро-Венгрии в Первой мировой войне стал поводом для действий не только Директории, но и других сил. 13 ноября 1918 года – в тот же день, когда в Киеве создавалась новая власть УНР, большевистская Москва денонсировала Брестский мир с государствами Четверного союза. Вслед за этим Ленин поставил вопрос и об установлении в Украине советской власти.

На территории России начала формироваться Украинская советская армия, в которую привлекли значительное количество красноармейцев, родившихся в Украине. В частности, в ней оказалось немало представителей армии бывшей Донецко-Криворожской республики, а возглавил ее человек вождя Красной армии Льва Троцкого Владимир Антонов-Овсеенко (известный командованием взятия Зимнего дворца 7 ноября 1917 года), по такому случаю убравший свой партийный псевдоним Антонов и снова ставший уроженцем Чернигова Овсеенко. Параллельно большевики образовали советское правительство Украины, которое возглавил киевлянин Георгий Пятаков.

В декабре, пока шел зондаж возможного союза РСФСР с УНР, пассивно происходил процесс "советизации" Украины, преимущественно ограничиваясь российскими территориями, находившимися под немецкой оккупацией (в частности, 21 декабря Красная Армия взяла Белгород), хотя часть селений Харьковской губернии также перешла под контроль армии Овсеенко.

Но на переговорах 31 декабря большевики выставили требование о создании в Украине объединенной власти из представителей правительства Пятакова и Директории. Руководство УНР это требование отвергло, и большевики активизировались: уже 1 января они начали в Харькове восстание под руководством полулегального совета рабочих депутатов, который в союзе со стоявшими в городе немецкими войсками (у них уже тоже образовался свой совет) вынудил украинские части покинуть город. 3 января в Харьков вошла армия Овсеенко, после чего началось ее наступление по всем направлениям.

Большевистское наступление резко изменило соотношение сил в украинской власти, где стремительно выросло влияние Симона Петлюры, который предложил сделать ставку на другую внешнюю силу.

Эта сила уже имелась: еще в конце ноября 1918 года в черноморских портах начали высаживаться войска стран Антанты. Там имелись воинские контингенты нескольких государств (в том числе таких экзотических в военном плане, как Греция), но основной вес имели Британия и Франция, причем – согласно распределению ролей – оккупацию территорий Украины взяли на себя французы, которые высадились в Одессе, а потом взяли под свой контроль Николаев, Херсон и Бердянск.

Уже в декабре в Одессе появились эмиссары Петлюры, зондировавшие почву насчет того, на каких условиях Антанта может поддержать УНР. Условия представлялись неприемлемыми для той республики, которую строил Винниченко: во-первых, совместные действия с Белой армией против большевиков под командованием союзного руководства Антанты; во-вторых, вхождение (пока только декларативное) в будущее Российское государство; в-третьих, никакого социализма во внутренней политике.

По понятным причинам на первом этапе такой вариант даже не рассматривался.

Но, как уже сказано, в первых числах января большевики пошли в наступление, Петлюра взял верх в украинской власти и дал понять французскому командованию, что готов на уступки.

Первой из них стал аграрный закон, принятый правительством УНР 8 января: в нем речь шла уже не о разделе земли, а о передаче в государственный фонд всех наделов, которые превышали 15 десятин (причем сроки решения вопроса об этих землях не указывались). Но и это не всё: согласно закону, неприкосновенными оставались земли иностранных подданных. Эту норму продавила Варшава, уже имевшая поддержку Антанты, которая потребовала считать иностранными подданными всех польских помещиков. А польские помещики, несмотря на два с лишним века Российской империи, владели огромными землями на Правобережной Украине.

Как затем писал Винниченко, 15 января командующий французским корпусом генерал Д’Ансельм подписал соглашение с представителем Директории генералом Александром Грековым и представителем деникинского правительства Юга России, которое, среди прочего, гласило, что "Директория Украинской республики образует коалиционное правительство, каковому и передает все свои права; Украинская Республика входит на федеративных началах в состав возрождающейся России".

Греков позже вспоминал, что на момент начала переговоров Д’Ансельм вообще принял его за представителя Деникина и не представлял, что такое Украина, так что ему (Грекову) пришлось сделать исторический экскурс, начиная со времен гетманов и Петра I. Впрочем, француза всё это не интересовало. К тому времени Антанта сделала ставку на создание единого правительства Юга России во главе с Деникиным. Естественно, Директория такое соглашение не поддержала, однако не считаться с позицией Антанты уже не могла.

16 января Киев объявил войну большевикам.

А далее следовало разобраться с другими пунктами условий Д`Ансельма.

Винниченко вспоминал: "Следующими "явными" пунктами были такие требования: контроль над финансами Украины, управление всеми железными дорогами, командование украинскими войсками, еще некоторые мелкие требования и, наконец, освобождение арестованных гетманско-немецких министров".

И, конечно, вопрос о земле. 23 января собрался Трудовой конгресс, который Винниченко создавал как фактический орган советской власти в ее украинском варианте. Однако изменившаяся ситуация привела к тому, что первую скрипку уже играл Петлюра, и конгресс утвердил принятый правительством "половинчатый" аграрный закон. Казалось, подобный поворот во внешней и внутренней политике – это единственный выход для УНР в ситуации с уже начавшемся вторжением большевиков. Однако именно такое решение привело к катастрофе, фактически лишившей республику армии.

Тут следует вспомнить о том, что представляла собой стотысячная армия, с которой Директория свергла гетмана. Она лишь формально могла называться армией, в реальности состояла из ряда автономных боевых единиц, каждая из которых пошла за Винниченко и Петлюрой по своим причинам.

Во-первых, это корпус сечевых стрельцов Евгения Коновальца, составленный преимущественно из галичан. Скоропадский недолюбливал это подразделение и распустил его, едва придя к власти, но потом всё же позволил Коновальцу создать в районе Белой Церкви отдельный отряд. В начале ноября 1918 года гетман отдал сечевым стрельцам тайный приказ идти на помощь только что образованной Западно-Украинской Народной Республике, которая вела боевые действия за Львов с польскими повстанцами. Однако Коновалец отказался выполнить приказ, и его войска перешли на сторону Директории, став главной силой, бравшей Киев. На момент взятия столицы они насчитывали 21 тысячу человек, однако уже через месяц сократились наполовину из-за дезертирства.

Во-вторых, Запорожский корпус Петра Болбочана. При гетмане занимался охраной украинско-российской границы, но перешел на сторону Директории после того, как Скоропадский назначил главкомом русского монархиста Федора Келлера. В декабре составлял 15 тысяч, но из-за того же дезертирства и потерь в боях с большевиками к концу января сократился до 7 тысяч.

В-третьих, эта Северная группа войск Владимира Оскилко, сформировавшаяся на Волыни в период восстания против Скоропадского и на пике достигавшая 40 тысяч. Она фактически являлась территориальным формированием, воевала исключительно против Польши и в остальные вопросы не вмешивалась (когда в апреле Петлюра попытается перебросить эти войска на войну с большевиками, Оскилко все приказы проигнорирует).

В-четвертых, это отряды атаманов Григорьева, Зеленого (Махно отказался от союза с УНР) и их менее значимых коллег, которые при гетмане вели партизанские действия и присоединились к Директории для его свержения. Собственно, именно они составляли большинство армии Директории, однако регулярными частями при этом не являлись. Большей частью это также были территориальные формирования, которые интересовало установление власти лишь в пределах собственной губернии или даже уезда (хотя Григорьев со своей 20-тысячной армией контролировал территорию, включавшую Херсон, Николаев, Очаков и Александрию).

Собственно, участие этих формирований в антигетманском восстании состояло в том, что они взяли под контроль собственные уезды или губернии и установили в них свою власть, подчинявшуюся Директории постольку, поскольку она выполняла их социальную программу. И именно эти автономные образования составляли большую часть территории УНР.

И, когда вспоминают о проекте закона о мобилизации, который зимой 1918/19 годов обсуждался в Киеве, нужно помнить как раз об этой, стихийно-федеративной системе государственного устройства украинской республики. Необходимо понимать, что система территориально-милицейских формирований сложилась уже по факту и не нуждалась в каких-либо законах. С другой стороны, любая попытка провести
централизованную мобилизацию для создания унитарной армии потерпела бы крах, потому что атаманы на местах не позволили бы ее провести. Так что совершенно неважно, принял бы Совет народных министров Чеховского этот закон или нет, он всё равно остался бы пустой декларацией, которая только настроила бы регионы против центра.

Впрочем, повод для "регионального" бунта всё равно нашелся. Пока Директория проводила левую линию Винниченко, атаманы оставались лояльными, но, как только в начале января произошел поворот вправо, всё развалилось. Петлюра и его сторонники считали, что полубольшевизм – лишь тактическое средство для договора с Москвой, но не понимали, что именно на нем держалась вся их власть в стране, где многомиллионные массы интересовала не столько национальная форма, сколько социальное содержание.

"Коновалец и Петлюра издали приказ об "украинизации" вывесок, – вспоминал позже Винниченко. – В три дня сменить все надписи на вывесках на украинские! Иначе – наказание. Не в три дня, правда, а в несколько недель вывески были "украинизированы". И надо было посмотреть на атамана С. Петлюру, как он самодовольно ездил по улицам и радовался украинским надписям над магазинами. Для атаманской (а особенно петлюровской) психики этого было достаточно: чтобы была показная, декоративная сторона. Что там было внутри, в магазинах, в домах, в душах, это атаманщину не интересовало. Для нее вывеска самое главное… Между тем восстание против Директории все более и более развертывалось".

Первым взбунтовался атаман Зеленый, он же уроженец Триполья Даниил Терпило. Зеленый контролировал территорию своей малой родины, то есть часть Киевской губернии, участвовал во взятии столицы 14 декабря. Но уже 6 января 1919 года он пошел на открытый конфликт с Петлюрой и распустил свою трехтысячную дивизию. Больше того, спустя всего несколько дней, когда стало ясно, что Директория оставила польским помещикам их имения, атаман снова собрал свою дивизию и выступил с ней против УНР. Наконец, 8 февраля Зеленый предложил свое сотрудничество советскому правительству Украины (которое, правда, продолжалось лишь полтора месяца).

Далее настала очередь атамана Григорьева, он же уроженец Подольской губернии Никифор Григорьев-Серветников, по убеждениям – левый эсер-боротьбист. Контролируя весь юг украинского Правобережья, атаман не слишком переживал из-за законов, которые принимали в Киеве, поскольку знал, что на его землях будут выполнять только его законы. Больше того, Григорьев хотел расширить свою территорию и потому предлагал Директории объявить войну иностранным интервентам и освободить Одессу (что, в общем, соответствовало планам Винниченко).

Однако "январская" линия Петлюры поставила для него всё с ног на голову: подписанное 15 января соглашение предусматривало не только подчинение всех украинских войск командованию Антанты, но и требование разблокировать район вокруг Одессы и отойти севернее линии Тирасполь – Бирзула – Вознесенск – Николаев – Херсон, освободив для французских войск военно-хозяйственный плацдарм, способный прокормить население Одессы и 50-тысячную группировку Антанты. Директория согласилась отдать территорию, и 21 января французско-греческий контингент начал оккупацию положенных по договору земель.

Но это были земли, которые Григорьев считал своими. Уже 25 января атаман принял решение порвать с Директорией, спустя четыре дня объявил ей войну, а 1 февраля начал переговоры с большевиками. Так УНР не только потеряла южные территории, но и получила еще один фронт, на котором у нее не было войск (точнее, они имелись, но уже воевали против Директории). Имея перед собой открытое пространство, Григорьев со своими войсками (кстати, сократившимися до пяти тысяч, – остальные не захотели покидать родные земли) всего за две недели без боя взял Елисаветград (Кропивницкий), Кривой Рог и Никополь, соединившись на востоке с армиями Овсеенко.

Всего за один январь УНР потеряла всё Левобережье (занятое большевиками) и почти весь юг (занятый Григорьевым), да еще и получила у себя в тылу партизанскую войну с атаманом Зеленым. Армия тем временем сократилась до 21 тысячи человек под контролем Коновальца и Болбачана (не считая Северной группы войск Оскилко).

Но даже она оставалась неоднородной, поскольку Болбачан, который вел бои с большевиками на востоке, находился под влиянием правого националиста Николая Михновского и с этих позиций также был в оппозиции к Директории. В середине января он покинул свой штаб, после потери Харькова и Полтавы располагавшийся в Кременчуге, прибыл в Киев и там предложил провозгласить на Трудовом конгрессе военную диктатуру в составе трех диктаторов: Петлюры, Коновальца и самого Болбачана.

Однако теперь уже испугался Петлюра, увидевший в этом аналогию с корниловским мятежом августа 1917 года: 22 января, накануне открытия конгресса и в день празднования "Злуки" УНР и ЗУНР, "кандидата в диктаторы" арестовали, формально обвинив в "беспричинной" сдаче Харькова и Полтавы, намерении перейти на сторону белых и казнокрадстве (летом 1919-го его расстреляют с согласия Петлюры).

Хотя все обвинения не имели под собой реальных оснований, "запорожцы" Болбачана не подняли бунта против Директории, однако их моральное состояние оставляло желать лучшего, что не могло не сказаться на ситуации на фронте. 22 января большевистские отряды с севера взяли Нежин, а 24-го с востока – Бровары.

В начале февраля начались бои вокруг столицы УНР, и третьего числа Директория вместе с правительством и военным руководством эвакуировалась в Винницу. 5-6 февраля в Киев без боя вошли Богунский и Таращанский полки под командованием Николая Щорса и Василия Боженко.

Назревала катастрофа, и украинская власть снова обратилась за помощью к французскому командованию в Одессе. Генерал Д’Ансельм согласился и даже подписал приказ о взятии Украины под протекторат Франции, однако поставил ряд условий: выход из руководства страны всех социалистов, контроль за экономической политикой и создание 300-тысячной украинской армии с передачей ее под французское командование.

Поначалу Директория согласилась на часть условий, в связи с чем 11 февраля в отставку подал ее председатель Винниченко, а 13-го – премьер Чеховский.

Новым главой страны стал Петлюра. Его отставки французы тоже требовали, но он отказался уходить в отставку, а вместо этого вышел из социал-демократической партии.

Впрочем, даже он посчитал условия французов чрезмерными и отверг их, заявив о вмешательстве во внутренние дела. Тем более что Антанта всё равно не успела оказать УНР какую-либо серьезную помощь: уже в конце февраля красная бригада Григорьева начала наступление против французских и греческих войск, 9 марта выбила их из Херсона, 14 марта – из Николаева. Бердянск заняли союзные большевикам войска Махно, которые еще ранее взяли Екатеринослав (ныне - Днепр).

Параллельно происходило и поражение Украинской Народной Республики. В течение марта она потеряла все территории, кроме Волыни, а к середине апреля и ее, сохранив за собой лишь узкую полоску земли вдоль реки Збруч. Именно тогда родилось легендарное "у вагоні Директорія, під вагоном територія".

Собственно, на этом можно ставить точку в вопросе о мобилизации, поскольку ее нельзя проводить, не имея территории.

Однако это не значит, что сама мобилизация не проводилась (ее в Украине проводили все – и УНР, и белые, и большевики, – и все без особого успеха). Фортуна неожиданно повернулась лицом к Петлюре, поскольку с апреля по июль 1919 года произошло сразу несколько событий, коренным образом изменивших ситуацию в Украине: во-первых, Белая армия начала наступление на красных через Донбасс, во-вторых, атаманы Григорьев и Махно взбунтовались против большевиков, в-третьих, ЗУНР потерпела поражение от поляков, и ее армия перешла Збруч.

Благодаря этим событиям уже в начале июня армия УНР начала медленное контрнаступление, которое в начале августа, с присоединением организованных галицких частей, переросло в крупномасштабную операцию, завершившуюся 30 августа вхождением в Киев. Все летние месяцы Петлюра пытался пополнить свою армию мобилизованными без всяких законов, и частично имел в этом успех.

Однако уже 31 августа белые выбили украинские подразделения из Киева, и началось их быстрое отступление, по мере которого войска УНР таяли как снег на солнце – мобилизованные просто разбегались. Уже к 1 ноября их остатки остались зажатыми в подольском "треугольнике смерти" между белыми, поляками и возобновившими свое наступление красными. Именно в этот момент Галицкая армия, считавшая своими врагами только поляков, перешла на сторону армии Деникина (спустя несколько месяцев она перейдет еще и на сторону большевиков, но это уже эпизод разборок между красными и белыми, к УНР отношения не имевший), а часть атаманов Петлюры – на сторону большевиков. Сам главный атаман с частью войск ушел на территорию Польши, а еще одна часть армии УНР перешла к партизанским действиям, начав Зимний поход.

Этот поход наделал шороху в тылу и у большевиков, и у деникинцев. Пять тысяч солдат под руководством Михаила Емельяновича-Павленко прошли 2,5 тысяч км в нынешних Житомирской, Киевской, Черкасской, Кировоградской, Николаевской, Одесской и Винницкой областях, проведя около 50 успешных боев. Однако он не отменял того, что Украинская Народная Республика больше не имела своей постоянной территории.

Еще один шанс УНР получила в 1920-м, когда польский лидер Йозеф Пилсудский, подписав соглашение с Петлюрой (по которому Западная Украина отходила Польше), двинул свои войска на большевиков. В свое время мы подробно описали эту войну, тут же только отметим, что о полноценной независимой украинской республике речь в данном случае не шла, поскольку на Правобережье власть контролировали поляки, а на Левобережье наступление почти не распространилось, поскольку Пилсудский не считал нужным наступать дальше, а у Петлюры для этого не было сил.

Как результат – контрнаступление красных почти до Варшавы, потом новое контрнаступление поляков, после которого большевики подписали с Польшей мир, разделив Украину между собой. И больше шансов изменить ситуацию в свою пользу у УНР не было.

С тех пор уже больше столетия ставится вопрос: почему УНР всё-таки потерпела крах и была ли у нее возможность победить?

Об этом написано много самими участниками событий. В частности, Владимиром Винниченко, опубликовавшем книгу "Возрождение нации".

Винниченко среди вождей УНР выглядит Арестовичем* столетней давности, высказывающим эпатажные идеи.

"Любезно выгибаясь перед ними, заглядывали им в глаза и жадно ждали, когда они нам повесят на шею ошейник и поведут на цепочке за собой как своих союзников, как признанную Украинскую державу… Они надеялись, что мы дадим им пушечного мяса, которым они могли бы кормить своего ненасытного бога империализма", – такие заявления Винниченко сегодня явно не в тренде, пусть даже речь идет о тогдашних западных союзниках, а не нынешних.

Но главной причиной поражения УНР он видел отказ от решения социальных вопросов. В первую очередь - земельного.

"И тут снова, как и при Центральной Раде, всю вину мы сваливали на русских большевиков. Они-де шли на Украину со своими войсками и били нас, – писал Винниченко. – И снова нужно искренне и откровенно сказать, что если бы против нас не было восстания нашего собственного крестьянства и рабочего, то российское советское правительство не смогло бы ничего сделать против нас. И снова, как и тогда, не большевистские агитаторы разлагали наши республиканские войска, которые так геройски сражались с гетманцами и немцами, а мы сами, наша болбочановщина, петлюровщина, коновальщина".

Земельный вопрос во время Гражданской войны на развалинах Российской империи действительно играл ключевую роль и погубил не только УНР, но и всех прочих противников большевиков. В первую очередь - белое движение.

Тут стоит сказать, что большевиков, несмотря на их декрет о земле, крестьянство не особо любило. Из-за того что они практиковали продразверстку (по сути - принудительный отъем зерна), а также из-за их произвола и террора.

Однако парадокс истории заключается в том, что ни один из противников большевиков не предложил простую и ясную программу решения земельного вопроса - признать захваты помещичьих земель крестьянами, а также ввести понятные правила их налогообложения. Это выбило бы из рук большевиков их главный аргумент, на котором держалась их социальная поддержка ("если мы проиграем, то придут помещики и отберут у вас землю").

Но до этого додумался только генерал Врангель в 1920 году. Но к тому времени белые контролировали лишь небольшой клочок земли - Крым и прилегающие к нему территории Юга Украины и потому на ход событий повлиять не могли.

Поэтому многие крестьяне видели в большевиках "меньшее зло", а наибольшей поддержкой на селе пользовались "батьки-атаманы", которые, как писались выше, сыграли немалую роль в гибели УНР. Атаманы, уже после победы Советов в Гражданской войне, продолжили борьбу с ними. И не только в Украине. Наиболее мощное крестьянское восстание против большевиков произошло в Тамбовской губернии. Но силы были уже не равны. И большевики били атаманов по одиночке.

Хотя, под давлением этих восстаний, советская власть была вынуждена скорректировать свою политику. "Военный коммунизм" был отменен и ему на смену пришел НЭП, когда продразверстку заменили продналогом, что успокоило крестьян и бунты постепенно сошли на нет.

Вторая главная причина, которая привела УНР к гибели - слабость государственного аппарата. Республика, руководство которой постоянно занималась междоусобной борьбой и интригами, так и не смогла его, по сути, создать. Также как и не смогла создать регулярную армию с централизованным командованием, попав в зависимость от отдельных отрядов и их командиров, которые сами решали - выполнять ли им приказы УНР или нет.

И, возвращаясь к мобилизации, именно эти две причины - потеря социальной базы из-за неурегулированности земельного вопроса, а также слабость госаппарата и привели к тому, что в армию не удалось набрать достаточного числа солдат.

Отметим, что проблемы с мобилизацией во время той войны были у всех сторон. Не только у УНР, но и у белых, и у красных. Основная масса народа воевать категорически не хотела ни под какими знаменами. Но большевики, которые в отличие от белых и УНР все ж таки смогли создать какой-никакой работающий госаппарат, а также контролировали густонаселённые области Центральной России, в вопросах мобилизации преуспели больше противников. Что обеспечило им постоянное численное преимущество на фронте и, в конечном счете, стало одним из главных факторов их победы в войне.

В сюжете телемарафона о мобилизации в УНР проводилась мысль о том, что если бы украинские селяне знали, что их ждет в будущем при советской власти (Голодомор, коллективизация и прочее), то они бы пошли служить в украинскую армию, чтобы сражаться с большевиками.

Однако вопрос в том, что в истории так никогда не работает - люди не обладают способностью заглядывать в будущее. А потому реагируют только на то, что происходит "здесь и сейчас". Что "здесь и сейчас" делает та или иная власть. И потому в выигрыше оказывается та сила, которая учитывает настроения народных масс и наиболее умело и эффективно с ними работает.

В 1917 году народ требовал мира (выхода из Первой мировой войны) и земли. Но тогдашние правители это игнорировали. Чем и воспользовались большевики.