Advance: радикальные политики спасут Европу от втягивания в войну

Перед любой большой войной, особенно мировой, звучит много предположений, как она может начаться. Если обратиться к ХХ веку и Европе, где разворачивались две мировые войны, то в обоих случаях Старый континент "дозревал" до этих страшных конфликтов. Чуть ранее, на несколько месяцев, прекращались разговоры о том, как предотвратить большой конфликт, и все внимание переключалось на вопрос, у кого будет лучшая "стартовая позиция", чья промышленность лучше готова к войне. Не кажется ли вам, что сейчас мы снова оказались в похожем состоянии? И если предыдущим поколениям европейцев действительно требовались месяцы, чтобы их умы "дозрели" до военных действий, то нам хватает недель и даже дней. Теперь информация распространяется намного быстрее, чем тогда, но по сути, кроме скоростей, ничего не изменилось. Новая парадигма укореняется, и больше никто ее не может отодвинуть, да и не пытается.

26 февраля французский президент Эммануэль Макрон спешно созвал конференцию по проблеме Украины в Париже, где поставил участников перед фактом: именно он, Макрон, станет тем, кто даст Европе новую парадигму. Эммануэль Макрон заявил о том, что не исключает вероятности отправки войск на Украину. С тех пор не прошло и трех недель, а ведущие СМИ в Европе, в том числе, например, онлайн-издание "Политико", пишут: "Прошли дни, когда блок мог позволить себе роскошь заниматься зеленой повесткой или повышением конкурентоспособности. Сейчас все озабочены возможным вооруженным конфликтом, который маячит на горизонте".

Циник сказал бы, что в последний момент Европейский Союз "спасает война", и поэтому ему не придется выполнять все то, что он обещал. До этого таким же "спасением" от лишних обещаний послужила пандемия COVID-19. Во время нее часто говорили, что если она затянется, то, весьма вероятно, далее последует большая война. Теперь некоторые прогнозы оказались неприятно точными, и в то же время подтверждают трагическую предсказуемость самого человека, по крайней мере европейца.

Но не каждого. Эммануэль Макрон после явного ослабления роли немецкого канцлера, возможно, сейчас действительно является самым влиятельным человеком в Европе, которая ослабела в принципе. Однако этот бывший инвестиционный банкир, который провел много лет в корпорации семейства Ротшильдов, сильно ошибается, если думает, что Европа с восторгом последует за ним. Те, кто громче всех распевают "aux armes, citoyens" (фр. "к оружию, граждане"), поют не о том же, о чем Макрон с его идеями. Франция глубоко расколота. Это в очередной раз стало понятно сегодня, когда члены французского парламента категорически отвергли французско-украинский договор о безопасности, подписанный Макроном. Причем отпор ему дали и ультраправые во главе с Марин ле Пен (ее партия воздержалась от голосования), и ультралевые во главе с Жаном-Люком Меланшоном (его партия голосовала против).

Когда ультраправые и ультралевые сходятся во мнении относительно некоторых важных вопросов, это предвещает еще большие конфликты в будущем, особенно если центр сыплется, а твердо стоят только два противоположных лагеря. Однако в данном случае мы можем лишь радоваться такому положению, что бы за ним ни последовало, поскольку сейчас это и есть линия обороны Европы, а может и мира, от войны, которая обернется несоизмеримо большей трагедией, чем все лево-правые разногласия на локальном уровне.

На самом деле нам следует еще раз воздать Франции должное за политический прогресс, который в данном случае демонстрируют оба края политического спектра. Франция не одна такая в Европе. Радикальная политика, неважно правая или левая, доказывает, чем ценна и почему будет всегда пользоваться поддержкой широких народных масс. Ведь в кризисные времена, такие как сейчас, только радикальные политики могут (и должны) выступить в роли крепкой преграды на пути буйных иллюзий "всех, кто между".

Сам народ Европы должен по мере развития событий повышать и свой уровень понимания политики. Это необходимо. Ведь то, что еще лет пять – десять назад было синонимом стабильности, то есть "скользкий, но предсказуемый центр", превратилось в нечто, что представляет угрозу для самих граждан. Происходящее не удивляет. Радикальная политика всегда была вынуждена "опускаться" до народа, чтобы обретать некий вес. Это необходимо для ее существования. Центр же годами обитал в башнях из слоновой кости и совершенно утратил контакт с народом, уверовав, что поддержка избирателей гарантирует популярность и одобрение. Но это не так. Народ выбирает центр, потому что боится рывков, потому что вынужден жить в "современном" обществе, где увольнение или слишком большой счет за медицинские услуги превращается в настоящую катастрофу для всей семьи. Но если центр ведет к катастрофе еще больших масштабов, то он теряет поддержку, в том числе выражаемую на избирательных участках.

Подлинный центр в политическом смысле и не существует — есть партии, желающие ad hoc(лат. "по случаю привлечь избирателей, которые уже не ходят голосовать, потому что в их глазах "все одинаковые". В центре мы найдем две или более похожих друг на друга партий. Одна называет себя левым, а другая правым центром. Эти партии знают, что общество тяготеет к центристской базе, и поэтому маскируются под представителей центра. Но и у левого, и у правого центра цель только одна — власть, комфорт и прислуживание бизнес-элитам всех мастей.

Если взглянуть сегодня на Европу, о войне, оружии, отказе от мирных переговоров больше всего говорят партии центра и те, кто вступил с ними в порочные коалиции. Скажем, немецкие "Зеленые", в прошлом образцовая партия, борющаяся за экологию и выступающая против войн, превратились в милитаристские рупоры, которые уже забыли о том, ради чего собрались когда-то в партию.

Конечно, это не означает, что в нынешние сложные времена Европу спасут "коммунисты и фашисты". Подобных крайностей уже нет в принципе, хотя, может, только на какой-нибудь маргинальной периферии они существуют в качестве курьеза, но не являются значимыми силами. Радикальные политики, которые должны спасти Европу, чаще всего, переместились из центра в зону здравого смысла (по нынешним временам).

Да, это не идеальный вариант, но период сейчас сам по себе неидеальный и не подходит для того, чтобы копаться в их недостатках. Когда в доме пожар, вы не станете разбираться, хороший ли семьянин тот пожарный, который приехал по вызову. Его задача — потушить огонь, который перед ним горит.

Европу не спасут люди с безупречными биографиями и образцовыми намерениями. Это сделает одна из двух групп совсем неидеальных людей. Одни пережили собственный политический катарсис, политически эволюционировали и нашли нечто важное для себя в критический момент; они готовы встать на правильную сторону и сделать правильные вещи. Вторая группа состоит из тех, кто будет ставить войне "палки в колеса, поскольку видит в войне свой прямой материальный интерес. Они просто нашли лучший способ для достижения своих национальных целей и не боятся идти по этому пути, пусть даже их называют диссидентами (или еще похуже).

"Радикалами" в современной Европе объявляют даже тех, кто просто указывает на восток и вслух говорит, что если не остановить сейчас эту войну, полностью отвергнув милитаризм, то вспыхнет весь континент. Выступать против войны в современной Европе — значит демонстрировать величайшую храбрость, но пока смельчаки находятся.

Европе будет достаточно, если на ее карте появится несколько таких "очагов". Понятно, что два это мало. Опираться на ось Будапешт — Братислава нельзя. В Европе должны загореться больше "красных лампочек". Сейчас кое-где уже горят желтые. В этих странах не спешат кидаться в омут с головой, как, например, в Германии (хотя там еще неясно, какая линия возобладает; Олаф Шольц не производит впечатление человека с железной волей).

Во время Первой и Второй мировой войны очень немногим странам удалось сохранить нейтралитет, но такая возможность все же была (правда, и нейтральные чаще всего были "полунейтральными"). Сегодня это намного сложнее, потому что государства заключены в политических и военных союзах, ЕС и НАТО, и от них ожидают действий в едином порыве. Об этом говорит и Эммануэль Макрон, когда упоминает войну в Европе. Он исходит из предпосылки о том, что государства должны оставаться верными своим наднациональным структурам, даже если ради них придется гибнуть. Пришло время, последний момент, чтобы каждая страна попыталась исключить хотя бы себя из трагического списка противоборствующих сторон, если та каша, которую сейчас варят, взорвется на всю кухню.