Германию охватывает "забастовочное безумие", в то время как экономика страны хромает

Волна забастовок, организованных немецкими рабочими, страдающими от инфляции и экономического застоя, сулит мрачные перспективы экономическому локомотиву Европы.

Читайте ИноСМИ в нашем канале в Telegram

Те, кто бастует у ворот предприятия по утилизации металлолома SRW, находящегося на окраине города Лейпцига, что в восточной Германии, могут измерять время не только днями (забастовка на сегодня длится 136 дней), но и тысячами сыгранных партий в карты, литрами выпитого кофе и охапками сожженных дров.

Либо же его можно измерять длиной бороды Джонни Боне (Jonny Bohne). Он пообещал не бриться до тех пор, пока не вернется на свое рабочее место, на котором он трудился двадцать лет. В свои 56 Боне в красной бейсболке с гербом профсоюза, поддерживающий огонь в металлической бочке, очень похож на взъерошенного Санта-Клауса.

Десятки рабочих с предприятия по утилизации металла SRW говорят, что их забастовка стала самой продолжительной в послевоенной истории Германии. Это весьма сомнительное достижение для страны, у которой давняя история гармоничных трудовых отношений. (Предыдущий рекорд в 114 дней принадлежит работникам верфи из северного города Киля, которые бастовали в 1950-е годы.)

Многомесячные забастовки происходят и в некоторых других странах Европы, таких как Испания, Бельгия или Франция, где протесты рабочих стали чем-то вроде общенационального времяпрепровождения. Но Германия издавна гордится своим умением заключать коллективные договоры, не нарушающие трудовой ритм.

Продолжающаяся в этом году волна забастовок заставила немцев задуматься о том, что ситуация меняется. По некоторым оценкам, в первые три месяца текущего года в стране прошло наибольшее количество забастовок за четверть века.

Бастующие рабочие останавливают работу железных дорог и аэропортов. Врачи покидают больницы. Банковские служащие не работают неделями.

"Германия — страна забастовок?" Такой вопрос задал недавно в заголовке статьи немецкий журнал Spiegel. Заместитель руководителя парламентской фракции консервативного ХДС Йенс Шпан (Jens Spahn) осудил "забастовочное безумие", заявив, что оно вполне может парализовать всю страну.

Забастовки стали очередной главой истории о том, как Германия с ее "экономическим чудом" двадцатого века рискует стать поучительным предостережением для века двадцать первого.

В этой стране, которую долгое время называли экономическим локомотивом Европы, сегодня самые низкие темпы роста среди 20 государств еврозоны. В 2023 году она вступила в полосу рецессии, а на 2024 год ей прогнозируют застой. Страдая от тяжкого бремени высоких цен на энергоресурсы и от сокращения производства, Германия в прошлом году столкнулась с самой серьезной за последние полвека инфляцией.

Наиболее тяжелая нагрузка выпала на долю рабочих с низкими и средними доходами. По данным проведенного недавно исследования, реальная заработная плата у них сократилась максимально со времен Второй мировой войны.

В то же время Германия сталкивается с другой, не менее острой проблемой нехватки трудовых ресурсов и стареющего населения. По оценкам властей, к 2035 году стране будет не хватать семь миллионов рабочих. Это сулит немалые беды щедрой системе социального обеспечения, которой давно уже пользуются граждане Германии.

Это уникальная возможность для рабочих, которую они получили, когда национальная экономика находится в очень уязвимом положении.

"Германия выходит из кризиса медленнее, чем мы ожидали", — сказал на прошлой неделе министр экономики Роберт Хабек (Robert Habeck), подвергший критике "немного чрезмерное количество забастовок".

"На самом деле нам они не по карману", — заявил он.

Немецкая экономика на протяжении десятилетий вполне комфортно развивалась, опираясь на прочный фундамент экспорта товаров в Китай и импорта дешевого газа из России. Но с началом российской военной операции на Украине Европа решила отказаться от российского газа, который приводил в движение немецкую промышленность. А Пекин, ускоренными темпами претворяющий в жизнь свою стратегию "Сделано в Китае", стал промышленным конкурентом Германии на огромном азиатском рынке, который одно время был для нее источником роста.

Негативные последствия для Германии оказались намного серьезнее, чем для других европейских стран — как раз из-за ее колоссальной обрабатывающей промышленности, которая дает пятую часть от общего объема экономического производства в стране, то есть, почти в два раза больше, чем во Франции или в Британии.

Рабочим с низким уровнем доходов, которые сегодня в страхе ждут менее благополучного по сравнению с настоящим будущего, не на что надеяться. У 40% семей очень мало или вообще нет никаких сбережений, сказал президент Немецкого института экономических исследований Марсель Фрацшер (Marcel Fratzscher). "Такая обеспокоенность, неудовлетворенность и страх молодежи вполне обоснованы. Конечно, то же самое чувствуют и родители, которые боятся за своих детей", — сказал он.

"Люди верили, что система социального обеспечения защитит их, — добавил Фрацшер. — Сегодня она их больше не защищает, как прежде".

На предприятии по утилизации металлолома рабочие бастуют по сменам у главных ворот, и забастовка у них продолжается круглосуточно. Греются они в строительных контейнерах или вокруг костров, сжигая в них древесные отходы.

Из-за простоев предприятие было вынуждено отказаться от ночных смен, и сейчас там работает всего одна из четырех производственных линий. Бастующие требуют увеличения заработной платы на 8%, и сегодня они почувствовали свою силу и приободрились. "Можно заметить, как крепнет солидарность", — сказал один из пикетчиков, 35-летний Кристоф Леонардт (Christoph Leonardt).

Но дело не только в зарплате. Рабочие также требуют улучшения условий труда, возможности заранее планировать график рабочих смен и отпусков, сбалансированности трудовой жизни и сокращения рабочего дня.

"Рабочие поверили в себя, — говорит 61-летняя сотрудница службы безопасности Катрин Хеллер (Katrin Heller), которая на прошлой неделе вместе с сотнями своих бастующих товарищей прошла через новенький как с иголочки зал вылетов берлинского аэропорта, что привело к отмене и задержке рейсов.

"Мы знаем, что нужны работодателям, и поэтому рассчитываем на справедливое обращение", — заявила она. Официально работники службы безопасности аэропорта требуют повышения заработной платы на 15%, чтобы она не отставала от инфляции. Но многие в большей степени недовольны графиком работы, из-за которого они вынуждены трудиться стоя по шесть часов без перерыва.

Роберт Вегенер (Robert Wegener), 19 лет проработавший в службе досмотра, рассказал, что такая работа, как у него, больше не привлекает молодежь. "Если мы не получим эту доплату, никаких стимулов работать здесь не останется", — заявил он.

С ним согласны его работодатели. Пресс-секретарь службы безопасности Securitas Йонас Тимм (Jonas Timm) сказал, что после пандемии набирать людей стало намного труднее. Он начал замечать, как меняется отношение к работе по сменам.

Многие работодатели недовольны тем, что претенденты на работу все чаще требуют сокращения рабочего дня или четырехдневной рабочей недели.

У аналитиков нет единого мнения в вопросе о том, почему немцы хотят меньше работать. Но многие говорят, что серьезной проблемой является немецкая система налогообложения. Доходы людей облагаются более высоким налогом, чем частный капитал и личное состояние. Возникает диспропорция, а это негативно отражается на рабочих с низкими и средними доходами.

Президент Института экономических исследований Клеменс Фюст (Clemens Fuest) говорит, что если работать полный рабочий день, то издержки будут выше, чем при работе на дому. Как показал анализ, проведенный его институтом, налоги для состоящих в браке пар распределяются таким образом, что если один партнер работает полный рабочий день, а второй трудится неполный, то доход в конце месяца у них будет больше, чем у родителей, занятых полный рабочий день.

"Тот факт, что с нашими средними доходами работать невыгодно, создает реальную проблему", — сказал Фюст.

Пока бастующие рабочие демонстрируют свою силу, издержки для экономики увеличиваются, а важнейшая инфраструктура по всей Германии прекращает свою работу.

Как рассказал один отраслевой профсоюз, однодневная забастовка в аэропортах Берлина и Гамбурга на прошлой неделе привела к отмене 570 рейсов, из-за чего пострадали 90 тысяч пассажиров.

Кильский институт мировой экономики посчитал, что забастовка проводников на железной дороге обошлась немецкой экономике примерно в 100 миллионов евро в день.

Фюст рассказал, что такие издержки часто являются надуманными, ведь компании и пассажиры приспосабливаются и находят выход. По его словам, более серьезный ущерб наносит экономический настрой.

"Здесь дело больше в психологии", — сказал он. Тем более сейчас такое время, когда в Германии усиливается поляризация из-за экономических и политических проблем, в том числе из-за вооруженного конфликта на Украине и усиления крайне правых. "Все это усиливает ощущение кризиса", — отметил Фюст.

Бастующим рабочим чувство безопасности и защищенности нужно не меньше, чем увеличение заработной платы.

"Нам нужно больше надежности, мы хотим иметь возможность составлять планы на долгосрочную перспективу", — сказал Боне.

Только тогда он сбреет свою бороду.

Авторы статьи: Кристофер Шютце (Christopher F. Schuetze), Эрика Соломон (Erika Solomon)