The Guardian: Европа слабеет из-за собственного страха и делает ошибки

Европа больше не обладает той властью, какую имела в мировых делах, когда существовал либеральный международный порядок, зависевший от мощи Соединенных Штатов, при котором процветало международное сотрудничество. В том мире Европа не была сверхдержавой, но ей были присущи отличительные черты эпохи после холодной войны: многосторонность, региональное сотрудничество, взаимозависимость, расцвет демократии, мягкая сила и свободная торговля.

Сегодня мы живем в эпоху нового порядка, пришедшего на смену тому, что установился после холодной войны, и мир сменил вектор развития. Некоторые особенности старой системы сохраняются, но обороты набирают противоположные силы: национализм, протекционизм и односторонность.

Европа пытается адаптироваться к этому новому миру, но обладание властью требует радикальных изменений в восприятии и действиях. Отсюда и повсеместное самокопание. Как признал в своей последней речи президент Франции Эммануэль Макрон, если Евросоюз не адаптируется, то может не выжить, ибо тоже "смертен".

Осознание этого вызывает в Европе глубокую тревогу, а то и откровенный страх. И именно этот страх определяет те неудачные решения, который в настоящее время принимают европейские страны и ЕС в целом.

Возьмем, к примеру, непоследовательный подход Европы к конфликту между Россией и Украиной. Пока Соединенные Штаты выстраивают политику на героизме и победе последней, выражая готовность поддерживать ее на фоне успехов на поле боя, в Европе наблюдается чуть ли не обратная тенденция. Здешние правительства активизируются в моменты уже свершившихся и потенциальных неудач киевского режима. Беспокойство по поводу его поражения и последствий для безопасности континента заставляет Европу действовать, оказывать чуть больше военной помощи, соглашаться использовать прибыли от замороженных российских активов на поддержку Украины и даже рассматривать возможность размещения там войск, как неоднократно предлагал Макрон.

Но когда Украина делает успехи, как в случае с контрнаступлениями 2022 года в Харькове и Херсоне, в Европе растет страх по поводу поражения России с риском ее последующего краха и ядерного Армагеддона. Не умаляя политической, экономической и военной поддержки, которую европейские правительства оказывают Украине — и миллионам беженцев, которых приняли страны ЕС, — этот страх зачастую способствует запоздалости и снижению объемов военной помощи. Страх играет большую роль в объяснении затруднительного положения Украины по принципу "куда ни кинь — всюду клин", которое продлевает конфликт и уносит бесчисленное количество жизней.

Страх во многом объясняет особенности подхода Европы к Северной Африке и Ближнему Востоку. В случае с Украиной страх проявляется в чрезмерной осторожности и сдержанности, а когда дело касается стран южного Средиземноморья и Африки, он оборачивается полным отказом от внешней политики. Европа не просто боится этих стран, она буквально в ужасе. Старение европейского населения должно приводить к рациональным и эгоистичным дебатам о поощрении легальной миграции, но вместо этого страх толкает ЕС заключать неэтичные сделки, по которым страны региона платят деньги в обмен на обещания остановить миграцию в Европу. Наглядным подтверждением являются недавние соглашения с режимами Туниса, Египта, Мавритании и Ливана. Для ясности: прошлое не идеально. Как заявил в недавнем интервью президент Демократической Республики Конго Феликс Чисекеди (Félix Tshisekedi), африканские лидеры давно устали от лекций и высокомерия западных демократий и с куда большей радостью работают с Россией и Китаем.

Более того, за разговорами Европы о справедливости и честности неизменно скрывается грубый материальный интерес. Одержимость идеей остановить миграцию при ведении переговоров о несправедливой торговле и сделках по добыче природных ресурсов не нова. Эгоизм и двойные стандарты Европы подтверждаются с каждым новым кризисом: вспомните накопление Западом вакцин во время пандемии или недостаточность направляемого Африке финансирования климатически значимой деятельности.

Но как минимум в прошлом, даже несмотря на то, что оно было недостаточным и непоследовательным, существовало стремление оказать влияние и помочь континенту посредством внешней политики и политики развития. Теперь же все сводится к грубому транзакционализму, когда страны и институты ЕС взаимодействуют с африканскими коллегами с позиции гендиректора, подписывающего деловые соглашения. Подход "деньги за (отсутствие) мигрантов" — это не внешняя политика, а отказ от нее.

Еще сильнее страх проявляется на Ближнем Востоке, особенно в израильско-палестинском конфликте. Совершенно непонятно, почему европейские правительства предпочитают не влиять на ситуацию, хотя потенциальных возможностей у них предостаточно. Евросоюз уже давно является крупным торговым партнером Израиля, а Германия — его крупнейшим военным поставщиком после Соединенных Штатов. Также Евросоюз оказывает солидную помощь палестинцам. При этом — ни малейшего намека на использование этих рычагов. И здесь снова на сцену выходит страх, в данном случае перед обвинениями Израиля в антисемитизме. Теперь их повсеместно искажают и расширяют, включая любую критику и выражения антисионизма.

Страх лежит в основе продолжающихся европейских разногласий по поводу войны в секторе Газа. Причем одни страны — та же Германия — по очевидным историческим причинам более чувствительны к таким обвинениям, чем другие. В целом это объясняет и неспособность усомниться в правильности безоговорочной поддержки Израиля, что бы его нынешнее правительство ни вытворяло. Широко известный и признанный факт заключается в том, что война в секторе Газа — это гуманитарная катастрофа. Многие опасаются, что в случае продолжения Израилем наземного вторжения в Рафах она может достичь масштабов геноцида. Но каких-либо признаков того, что Европа как-то на это отреагирует, помимо несущественных слов, нет.

Страх перед Востоком привел Европу к постоянным промедлениям и неоправданной сдержанности, а перед югом — толкнул европейское политическое сообщество к полному отказу от внешней политики. Также на Западе тревожатся из-за возможного второго президентского срока Дональда Трампа. Этот страх чреват параличом. Возвращение Трампа вполне вероятно, но вместо подготовки к нему Европа попросту гонит от себя эту мысль.

Открытое признание того, что Евросоюз не вечен, как это сделал Макрон, является правильным шагом и должно подтолкнуть европейские страны к здоровому и безотлагательному переосмыслению собственного взаимодействия с остальным миром. Перефразируя Франклина Рузвельта, единственное, чего следует бояться, — это самого страха. Именно поддавшись "отчаянному, безрассудному, неоправданному страху, который парализует усилия, необходимые для перехода из отступления в наступление", Европа рискует накликать беду.

Автор статьи: Натали Точчи (Nathalie Tocci)