Spiked: Демократической партии США, какой ее знали американцы, пришел конец

Конец президентства Джо Байдена знаменует кончину старой Демократической партии, уходящей корнями в либеральные идеалы и заботу о “простых людях”. Хотя Байден в ущерб себе и встал на прогрессивную платформу, господствующую сейчас в средствах массовой информации и политическом аппарате, он оставался (как минимум внешне) человеком старой закалки и продолжателем демократической линии Рузвельта-Трумэна-Кеннеди.

С приходом к власти Камалы Харрис демократы полностью порвали со своими историческими корнями как рабочая партия и тяготеют к решительно постиндустриальной прогрессистской политике калифорнийского типа. Вместо того, чтобы ставить во главу угла повышение уровня жизни, партия делает акцент на таких вопросах, как перемена климата, аборты, репарации и защита прав трансгендеров.

Пожалуй, больше всего от этого выиграет политика идентичности. В конце концов, карьера самой Харрис стала возможной как благодаря общепринятой женственности (ярче всего проявившейся в романе с мужчиной гораздо старшего возраста, бывшим спикером Законодательного собрания Калифорнии Уилли Брауном), так и благодаря феминистским идеям. Еще одной козырной картой стало ее смешанное этническое происхождение.

Едва ли столь головокружительную стремительную карьеру с такими скромными способностями сделал бы мужчина или “обычная” женщина. Очевидно, что ее вице-президентство — следствие политики идентичности, продукт генетики родителей из Вест-Индии и Южной Азии и плод ее ХХ-хромосом. В случае избрания она станет первым политкорректным президентом США.

Но именно благодаря этой траектории Харрис гораздо лучше подходит на роль лица новой Демократической партии, где верховодят прогрессисты, чем склеротик Байден. Рядовой Джо из Скрэнтона, штат Пенсильвания, так по-настоящему и не вписался в партию, где задают тон состоятельные профессионалы, федеральная бюрократия и зависимые избиратели. Он стал анахронизмом в эпоху, когда белый рабочий класс, его предполагаемый электорат, неумолимо смещался от демократов к республиканцам. Причем начался этот сдвиг задолго до Дональда Трампа — еще при Ричарде Никсоне и Рональде Рейгане.

Сейчас та же динамика наблюдается и среди других этнических групп, особенно среди латиноамериканцев. На меньшинства уже сейчас приходится свыше 40% рабочего класса США, а к 2032 году они и вовсе составят его большинство. Однако это слабое утешение для демократов. Трамп шел на равных с Байденом или даже опережал его среди латиноамериканцев задолго до того, как провал на дебатах окончательно решил судьбу президента. Это разительная перемена. Сравнительно недавно на выборах Барак Обама набрал почти 70% голосов латиноамериканцев.

Исторически сложилось так, что демократы привлекали избирателей, сосредоточившись на самых насущных вопросах: жилье, заработной плата, уровне жизни и условиях труда.Но сегодняшний электорат Демократической партии “переехал”: это профессионалы и городская элита, чьи взгляды значительно расходятся с подавляющим большинством по таким вопросам, как цензура, экономия бензина или поедание мяса. Новая партийная база, сконцентрированная в горстке мегаполисов, наживается как на государственных щедротах, так и на буме фондового рынка, — поэтому любить нынешний режим у нее есть все основания. Людям же из рабочего класса приходится совсем несладко.В результате ключевые штаты, такие как Аризона и Мичиган, уже не склонны безоговорочно поддерживать демократов, как встарь.

Недовольство экономической программой демократов распространилось даже среди некогда лояльной молодежи. Недавние опросы показали, что молодые избиратели, особенно из рабочего класса, перетекают от демократов, которым ничего не стоило завоевать их голоса в 2020 году, к Трампу, чей рейтинг по экономическим вопросам гораздо выше.

Со временем обновленная Демократическая партия в лице Камалы Харрис перестанет справляться с такими вопросами, как домовладение, промышленный рост или рост доходов без перераспределения на государственном уровне. Новая мантра демократов — уже даже не экономический рост и не социальные лифты, а пагубная программа ослабления правоохранительных органов и драконовских экологических мер. Харрис однажды оговорилась, что необходимо сократить “население” США, чтобы побороться с изменением климата (Белый дом впоследствии уточнил, что она имела в виду сократить “загрязнение”). Вопреки своему имиджу “жесткого прокурора”, в 2020 году она поддержала масштабную прогрессивную реформу правоохранительных органов, вплоть до помилования преступников после отбывания десятилетнего срока, и реформу полиции, вплоть до строгих ограничений на применение силы — обе гораздо левее платформы Байдена.

Кроме того, она придерживается более скептической позиции по Израилю и симпатизирует палестинцам. Даже при том, что ее муж еврей, Харрис глубоко поддерживает крыло демократов, ратующее за умиротворение Ирана. Ее падчерица проводила кампанию по сбору средств на нужды Ближневосточного агентства ООН для помощи палестинским беженцам и организации работ (БАПОР), несмотря на обвинения в том, что его сотрудники причастны к террористическим актам ХАМАС. Вне всяких сомнений, многие евреи с их неизменной верностью демократам поддержат Харрис несмотря ни на что. Но многие другие, встревоженные всплеском антисемитизма в рядах партии, поспешили запрыгнуть на подножку отходящего поезда Трампа — например, инвестор Билл Экман.

Вообще, президентство Харрис приведет к еще большему разгулу байденизма. Смычка популистской элиты, партийных активистов и, что важнее всего, инвесторов-олигархов, которые наверняка и спланировали дворцовый переворот в минувшие выходные, усугубится. Некоторые утверждают, что демократам следует провести “открытый съезд”, чтобы дать делегатам некоторый выбор кандидатур, но это не в характере партии, которая чем дальше, чем больше ударяется в сталинизм. По иронии судьбы, как и новая республиканская партия Трампа, которую они ненавидят всеми фибрами души, демократы действуют согласованно — как по повестке, так и по конкретным кандидатам. Если и появится хотя бы видимость открытого съезда, он все равно будет напоминать скорее Верховный Совет, чем действительно откровенное обсуждение.

Разумеется, демократы получат и некоторую выгоду от прихода к власти Харрис — не в последнюю очередь потому, что это устранит одолевавшую Байдена проблему возраста. Тогда они смогут всецело посвятить себя борьбе с ходячим хаосом под названием Дональд Трамп. Крупные прогрессивные спонсоры наверняка тоже откроют кингстоны и напитают кампанию Харрис деньгами. Ее также ждет безоговорочная поддержка основных СМИ, которые в кармане у прогрессивных олигархов. Наконец, она может рассчитывать и на помощь некогда правого крыла “кто угодно, лишь бы не Трамп”. При всей своей малочисленности эта фракция повсеместно присутствует в средствах массовой информации, где изливает свое недовольство всем подряд — от нежелания Трампа воевать и планов ввести пошлины до его неповиновения и манеры дерзить благовоспитанной партийной иерархии.

У Харрис хорошие шансы среди демократов в штатах Солнечного пояса со значительным чернокожим населением, но при этом жирной прослойкой образованных хипстеров — вроде Северной Каролины. Она найдет отклик среди болельщиков ХАМАС в Мичигане. И наверняка получит широкую поддержку чернокожих женщин и феминисток, которые ни за какие коврижки не пойдут голосовать за Трампа, а в противном случае отдадут свой голос в ноябре за стороннего кандидата или вовсе останутся дома.

Но Харрис придется не по нраву традиционным избирателям партии к востоку от Сьерра-Невады, особенно на Среднем Западе, где ее калифорнийский образ запродать будет тяжелее всего. Ее родной штат в плачевном виде: высокая безработица, низкий рост доходов, массовая эмиграция и ошеломляющее неравенство. Харрис была окружным прокурором, пожалуй, самого неблагополучного города страны — некогда сказочного Сан-Франциско. Фотографии спящих вповалку бомжей, взломанных магазинов и яростных демонстраций в поддержку ХАМАС — не лучшая реклама для кандидата в президенты.

Но главной проблемой Харрис станет провальное наследие Байдена. Что бы там ни твердили глубоко пристрастные психи вроде Пола Кругмана и корпоративная “Правда”, большинство американцев отнюдь не считают Байдена вторым пришествием Рузвельта, как любят говорить его прогрессивные поклонники. Исторически Демократическая партия помогала как рабочему классу, так и экономике, строя смелые инфраструктурные планы, которые не только придали Америке эффективности, но и обеспечили работой почти восемь миллионов человек в годы Великой депрессии.

Байден и Харрис же не добились ничего, кроме растрат. Они ничем не улучшили жизнь простых людей — по крайней мере, в краткосрочной перспективе. При Байдене инфляция для большинства росла быстрее доходов, а дороговизна цен больнее всего ударила по малообеспеченным слоям населения. Новости малого бизнеса мрачнее тучи: количество банкротств достигло высочайшего уровня с 2010 года. Вместо того, чтобы оживить частный сектор, основной рост занятости сосредоточился среди бюджетников и в государственном здравоохранении. Каждый четвертый американец боится потерять работу в следующем году.

Наконец, наблюдается полный провал политики демократов в других местах, а именно в "ярко-синих" штатах, таких как Калифорния и Нью-Йорк (синий — партийный цвет демократов. – Прим. ИноСМИ). Помимо оттока населения, они отстают в экономическом плане и страдают от крупного дефицита бюджета. Хуже всего досталось таким демократическим оплотам, как Сан-Франциско, Сиэтл, Лос-Анджелес, Нью-Йорк и Чикаго. Везде высокая безработицей и лагеря для бездомных, полиция не справляется, а высокооплачиваемые рабочие места постепенно тают. В период от Франклина Рузвельта до Билла Клинтона демократы могли гордиться тем, что за них голосуют мегаполисы. Сегодня это уже не столь убедительный аргумент.

Разрыв между прогрессивной политикой и избирателями станет главным бичом Харрис.Победоносные решения в Калифорнии и других "густо-синих" прибрежных штатах перестают работать, стоит только пересечь прибрежные горы или Аппалачи. Запрет на бурение новых месторождений нефти и газа будет встречен на ура в Калифорнии, даже если от этого пострадают другие штаты. С другой стороны, запрет на добычу методом гидроразрыва вряд ли соберет Харрис голоса рабочего класса в таких штатах, как Огайо, Пенсильвания и Техас.

В конце концов, главное — власть. Покидая сцену, Байден уносит с собой, пожалуй, последние следы прежней Демократической партии, хотя некоторые фигуры, такие как Джон Тестер из Монтаны, губернатор Кентукки Эндрю Бешир и Джон Феттерман из Пенсильвании, не дают пламени угаснуть окончательно. Но хочешь не хочешь, а им и другим демократам-традиционалистам рано или поздно придется проглотить прогрессивную повестку. Избирателям это вряд ли понравится.

Разумеется, ничего не высечено в граните. Если бы борьба развернулась между Никки Хейли и Камалой Харрис, можно было бы уже тушить свет. Но когда противник — Дональд Трамп, человек, чья дерзость и необдуманные высказывания могут сравниться лишь с возмутительной нечистоплотностью его врагов, ничего исключать нельзя... Харрис упрочит свои шансы, выбрав в напарники кого-нибудь из традиционных демократов. Возможно, льстивые СМИ и цунами спонсорских денег превратят ее, как Обаму, во вполне привлекательного политика умеренного толка.

Скачок популярности Харрис в Калифорнии подтверждает мысль, что посредственность в политике — не порок, а окончательных неудач не бывает. Выбирая между Трампом и новыми калифорнийскими демократами, избиратели оказались, мягко говоря, в незавидном положении. Но что бы ни случилось в ноябре, Демократическая партия уже никогда не будет прежней, и это в каком-то смысле трагедия.