Economist: российская армия близка к занятию Покровска

Для Нины Уваровой это не первая эвакуация. Когда ее в первый раз увозили от наступающего Вермахта, ей было два с половиной года. Теперь, в возрасте 84 лет, она бежит снова. Пенсионерка упаковала самые ценные вещи в пять сумок, которые ее сын заносит в вагон эвакопоезда на Львов отправлением в 14:10. Нахлынувшие эмоции того воскрешают память о первом бегстве. “Взрывы, стрельба, как мы прятались в подвалах — я все это помню”, — говорит она. Уезжать мучительно, и решение это далось тяжело, но российская артиллерия уже обстреливает южный район Покровска, и выбора фактически не осталось.

Город Покровск с населением 59 тысяч человек расположен на перекрестье дорог и находится на передовой конфликта с 2022 года. Но лишь в последний месяц его будущее оказалось под серьезной угрозой. Для России он — стратегическая цель, открывающая путь к продвижению к крупным городам Днепропетровск и Запорожье. Украина возлагала большие надежды на то, что недавнее внезапное наступление ослабит российский натиск. Однако наступление России, наоборот, ускорилось.

И вот Покровск готовится к новому, неприятному для себя этапу конфликта. Полиция и местная администрация уже выехали. Два супермаркета уже закрылись, и их примеру наверняка последуют остальные. Местные жители выстраиваются в очередь возле банков и пенсионных отделений, спеша уладить дела, пока возможность еще есть. По городским улицам на бешеной скорости носятся машины. 19 августа власти призвали жителей эвакуироваться. Многие прислушались к совету и уезжают, набив багажники семейными реликвиями, привязав на крыши холодильники, новогодние елки, диваны, стулья и матрасы и посадив на задние сиденья бабушек.

Февральский отвод украинских войск из Авдеевки и неуклюжая майская ротация в соседнем Очеретине подготовили почву для наступления на Покровск. Российские войска стоят уже в десяти километрах от города. На перроне перед отходящим на запад поездом горестные рыдания прерываются жалобным скулежом питомцев, зажатых в сумках и коробках. Одного вопроса достаточно, чтобы хлынули слезы.

Юлия Костынова плачет, вспоминая, как 11 августа бомба уничтожила мясокомбинат, где она работала. “Постоянный стресс, взрывы, выбитые ударной волной окна и двери, — говорит она. — Все внутри тебя сжимается. Слышишь ракету — и замираешь. Все спрашиваешь, куда же она ударит — а вдруг рядом с тобой и твоим домом?”.

Украинские командиры объясняют российское наступление по-разному. Одни жалуются на снарядный голод, отмечая десятикратное превосходство в огневой мощи у противника. Другие указывают на российскую тактику — небольшие пехотные атаки, планирующие бомбы, новые средства радиоэлектронной борьбы. Но складывается ощущение, что за крахом ВСУ стоит общее истощение и нехватка личного состава. “Люди же не стальные”, — говорит полковник Павел Федосенко. Украинские войска уступают противнику в численности почти один к четырем и воюют почти без отдыха, говорит он. Некоторые солдаты проводят на передовой по 30 или 40 дней, запертые в окопах в считанных сантиметрах от гибели. Боец с позывным “Дублин” из 59-й бригады к юго-востоку от Покровска знает бойцов, которые пробыли на месте свыше двух месяцев. Двое перенесли инсульты. Проблемы Украины усугубляются идиотскими приказами, говорит он.

Неожиданный контрудар Украины вызвал смешанные чувства. “Дублин” говорит, что первые успехи подняли боевой дух. Но это продлилось недолго. Надежда, что Россия в ответ перебросит войска из-под Покровска, очень скоро сменилась осознанием того, что этого не будет. Источники в украинских силах безопасности подтверждают, что хотя Россия и оттянула войска с других участков линии фронта, позиции вокруг Покровска она, наоборот, усилила. Украина же тем временем перебросила дальше на восток подразделения спецназа и латает линию фронта в Покровске необстрелянными формированиями. “Русские разобрались, что к чему, и на приманку не клюнули”, — сетует “Дублин”.

Защитники Покровска не хотят рассуждать, как долго они продержатся. Русским может потребоваться несколько недель или месяцев, чтобы взять окрестные города Мирноград, Селидово и Украинск, на которые уже сыплются беспилотники-камикадзе, артиллерийские снаряды и планирующие бомбы. С 19 августа наступление замедлилось, говорит оператор беспилотника из 110-й бригады Александр, который наблюдает за полем боя со своих экранов. Но у русских есть привычка нащупывать слабые места и наносить оглушающие удары, предупреждает он. Поэтому складывается ощущение, что то, когда Покровск падет вслед за Мариуполем, Артемовском (Бахмутом) и Авдеевкой — это лишь вопрос времени.

Что будет дальше — вопрос открытый. Занятия Покровска и скорого выхода к административным границам Донецкой области может хватить, чтобы Путин провозгласил политическую победу и начал серьезные переговоры. А может и нет. Многое будет зависеть от того, чтó Украина сможет предложить на будущих переговорах в качестве разменной монеты. Уварова говорит, что в газетах, которые сыновья ей присылают каждую неделю, “одна ложь” и что она ничему не верит. А о человеке, чье само имя ей противно, она даже говорить не хочет: “Тошно его слышать. Тошно его видеть. Тошно даже читать о нем”. Она тяжело вздыхает, после чего поднимается по трем ступенькам в вагон, разворачивается и машет Покровску на прощание.