Венгерский депутат Унгар: Запад отказывается замечать специфику Восточной Европы

Мысль о том, что в 1990-х история на какой-то момент закончилась, всегда была выдумкой Запада.

Недавно я случайно подслушал разговор двух типов интеллигентного вида в баре родного Будапешта. Они обсуждали постмодернизм, популизм и всякие другие штуки, которых принято бояться. А еще — расхожее мнение о том, что глобальный либеральный консенсус закончился 11 сентября. Тогда “история рухнула” и они осознали, что “кровавое подбрюшье глобальной политики” в виде смерти и разрушений никуда не делось.

Я был ошарашен. Если бы я услышал этот разговор в Лондоне или Нью-Йорке, я бы и виду не подал: подумаешь, на Западе вообще любят придавать местечковым событиям глобальный характер. Но это-то было не на Западе, да и к тому же такая трактовка событий попросту неверна. После развала Советского Союза в начале 1990-х годов “кровавое подбрюшье” в бывшем Восточном блоке давало о себе знать. На Балканах вслед за распадом Югославии разгорелась кровопролитная десятилетняя война. Российские войска вмешались в ситуацию в Приднестровье (сепаратистской республике на территории Молдавии), и значительная часть из них находится там и поныне. На Кавказе разразилась Первая чеченская война. Для тех из нас, кто волею судеб оказался на восточной периферии Европы, история в принципе никогда не заканчивалась.

В 1990-е годы западная интеллигенция вложила немало сил и труда в разработку “постколониального” мировоззрения, чтобы раз и навсегда разобраться с имперским прошлым. Но те европейские страны, что не были ни колониями, ни метрополиями, оказались за бортом нового западного мышления. Под Европой западные европейцы подразумевали лишь ее западную часть.

И сегодня западноевропейские элиты смотрят на Восточную Европу свысока. Они винят Восток и в расколе, терзающем Европейский союз, и в провале всего европейского проекта. Это особенно заметно по тому, как западные СМИ освещали недавние выборы в Словакии и Польше, на которых евроскептические популисты столкнулись с пробрюссельскими технократами. Какой источник ни возьми, посыл был один и тот же: восточные европейцы “отбились от рук”.

Если же вам нужен еще более наглядный пример резких различий между Восточной и Западной Европой, то просто взгляните на результаты местных выборов в Германии. Правопопулистская “Альтернатива для Германии” выиграла в восточной земле Тюрингия и финишировала второй в соседней Саксонии. Левопопулистский “Союз Сары Вагенкнехт” также добился успеха, тогда как партии технократической коалиции провалились. Проект по объединению европейской номенклатуры и окончательной ликвидации прежнего раскола эпохи холодной войны на Восток и Запад потерпел крах.

После этого провала представители восточноевропейской элиты закатили истерику. Их практически сакральное желание стать “частью Запада” стало трудно воспринимать всерьез. В своем стремлении встать на этот “единственно верный” путь интеграции в ЕС они утратили связь с народом и не могут его представлять. Однако их влияние на могущественное меньшинство не только никуда не делось, но окрепло еще больше.

Те из правых, кто утверждает, что якобы нашли другой путь, нередко лишь копирует лозунги и рассуждения своих американских коллег. Еще немного — и польские и венгерские националисты начнут, вслед за американскими единомышленниками, мерить истинную “венгерскость” и “польскость” правом на ношение огнестрельного оружия. Слишком часто люди в Восточной Европе борются с влиянием Запада западными же приемами.

Общественное мнение Востока и Запада по-разному смотрит на глобальные политические события — от Украины до Израиля. За этим стоит разный исторический опыт. Гораздо легче поверить, что элиты лгут вам, проведя полвека в тоталитарной системе, где элиты действительно лгали. Это одна из причин, почему пропалестинское движение, которому западные элиты всё больше симпатизируют, в Восточной Европе такого отклика не находит. На Востоке многие считают эти нравоучения насчет войны в Газе не более чем позерством.

Правда в том, что разный опыт приводит к разным политическим реалиям. Проблема Европы в том, что эта разница всегда держится под спудом. Слишком часто западные элиты попросту не могут взять в толк, что Восточная Европа другая. Им просто кажется, что ей чего-то не хватает, что она недостаточно “европеизировалась”, что ли. Они не признают, что у восточных европейцев просто иной исторический опыт, иные традиции и, как следствие, иные политические предпочтения.

Упорный отказ признавать эти глубокие различия лишь усугубит раскол с между Западом и Востоком. В большинстве стран Восточной Европы уже зреет общественный гнев на западные элиты ЕС. В результате этим разочарованием пользуются популистские партии, рассуждая о моральном банкротстве Запада. При этом, как водится, от критики “незападных” держав за нравственные и политические недостатки они тщательно воздерживаются.

Этому ширящемуся расколу никак не помогает то обстоятельство, что Запад насквозь пронизан чувством вины за свое империалистическое прошлое. Западные элиты, словно монахи-самобичеватели, распаляют эти угрызения совести, чтобы доказать свое моральное превосходство над теми, кому, как им кажется, не стыдно за прошлое. Поэтому Запад с подозрением относится к проявлениям национальной гордости в Восточной Европе.

Сегодня взаимопониманию между Востоком и Западом мешает разный исторический опыт. Некоторые части Европы были покорены империями. Некоторые христианские народы оказывались под властью империалистов-иноверцев. А иногда их порабощали соседи, говорившие на похожих языках и приверженные весьма схожим убеждениям.

Но разница в историческом опыте затмевается западным представлением о Европе как о некоем однородном блоке. Из-за глобализации те из нас, кому не посчастливилось попасть в “серую зону” империализма, оказались попросту невидимы. Проект европейской элиты по интеграции в ЕС и ее приверженность “единственно верному” западному пути фактически заткнул рот всей Восточной Европе.

Нет никаких сомнений, что 11 сентября было ужасным событием и потрясло весь мир. Оно изменило мир, потому что изменило Запад. Однако этот день не “перезапустил” историю. Для нас, восточноевропейцев, история в принципе никогда не останавливалась. Об этом красноречиво свидетельствуют войны в Чечне и бывшей Югославии. Пора понемногу признать, что Европа не некая однородная территория. Это общность стран и народов с очень разным историческим опытом и взглядами. Если мы этого не признáем, то будем рассуждать о некой несуществующей Европе.