AT: упадок высших ценностей в Америке привел к расколу общества и утрате свободы

Ранее в этом году директор Вест-Пойнта объявил, что его учебное заведение поменяет свой девиз и откажется от хрестоматийного “Долг, честь, страна” в пользу неких “армейских ценностей”. Под этой расплывчатой формулировкой подразумевается набор из семи качеств, якобы лежащих в основе этики американского военного. Эта перемена вызвала справедливую тревогу насчет воукизма, то есть нового, непатриотического курса, который используется в наших вооруженных сил и ряде учебных заведений.

Это разъедание высших ценностей — напоминание о том, что мы шагаем за пределы привычного “либерализма” в новую реальность общественной и политической деградации. Утрата мужского и женского самосознания как незыблемой основы здорового общества, этническая “балканизация”, которая продолжается уже несколько десятилетий, и “зеленая” одержимость перенаселением вкупе со стремлением избавиться от ископаемого топлива и природного газа — все это благодатный фон для упадка высших ценностей. Высшие ценности не просто сплачивают нас, а подкреплены традиционным англосаксонским правом и протестантским богословием (которые во многом впитали в себя нравственные ценности Ветхого Завета).

Быть может, их распад не ощущается так остро, поскольку начинается на самом базовом уровне. Между тем потихоньку ускользает сама нравственная основа нашей жизни, а ведь она имеет первостепенное значение, даже если в нашем сознании или дискурсе она нередко уступает место практическим вопросам.

Я четко увидел это в недавних президентских дебатах между бывшим президентом Трампом и хихикающей Камалой, кандидаткой от ударившихся в коммунизм демократов (говорю без малейшей предвзятости!). Она настолько опечалена тем, что некоторые штаты ужесточили подход к абортам, что теперь продвигает федеральный закон, который снимет с беременных женщин и их врачей малейшие ограничения. Ее тоска по единому для всех федеральному закону об абортах (и единой политике по этому вопросу) показывает, что она в принципе не понимает, почему Верховный суд отменил решение по делу “Роу против Уэйда”. Решающий момент заключается в том, что аборты, как и водительские права, ограничения скорости, образование и другие вопросы, регулируемые законодательством штата и местным правом, не подпадают под действие федерального закона. Ни федеральное законодательство, ни национальная политика не может касаться этих вопросов даже косвенно.

Короче говоря, принятое некогда решение по делу “Роу против Уэйда” носит неконституционный характер из-за всеобъемлющего принципа федерализма (сдержек и противовесов между штатами и федеральным правительством, с одной стороны, а также между тремя ветвями власти, с другой), который имеет решающее значение в нашей системе государственного управления. Тот, кто вслед за социалистами и коммунистами одержим уравниловкой, видя в ней подобающую основу для ответственного управления, не сможет по достоинству оценить ту свободу и ту надежду, что предлагает более открытая, децентрализованная система.

Левым с их жестким доктринерством кажется, что в некоторых штатах людям живется хуже, чем в других. Тогда они спрашивают себя: “Правильно ли это? Справедливо ли это?”. И сами себе отвечают: “Нет, надо грести всех под одну гребенку”. Но отцы-основатели понимали необходимость свободы и терпимости к самым разным взглядам. Они понимали, что абсолютная власть развращает абсолютно. Если вам кажется, что в вашем штате появились намеки на деспотизм, вы всегда вольны переехать. Мы видели, что когда в начале двадцатого века расистские законы Джима Кроу извратили общественную гармонию и лишили надежды чернокожих Юга, с 1910 по 1970 год в северные, среднезападные и западные штаты уехало почти шесть миллионов человек. Надежду миллионам подарила свобода, а не унификация сверху вниз, которую насаждали политические осиные гнезда.

Левые продолжают наступать со своей уравниловкой, внедряя ее поистине тоталитарными методами. Так, они настаивают на том, что существует некая лучшая система здравоохранения, лучшая энергетика (или даже несколько ее разновидностей, включая, например, ветряки) и лучшая система воздаяния за содеянное (и это не закон и порядок, а коррекция и реабилитация). Преступление для левых перестает быть преступлением и становится лишь нашедшим неверный выход чувством разочарования и замешательства. Такие общечеловеческие убеждения, что полов всего два, что брак возможен лишь между мужчиной и женщиной или что трансвестизм — это извращение (а никакое не “искусство”), безбожные левые отвергают как упрощенчество, вопреки почти всемирному консенсусу и тысячелетнему консервативному согласию сквозь культуры или континенты.

11 сентября 2001 года я преподавал в одной из лучших гимназий Нью-Йорка. Увидев из своего кабинета на шестом этаже, как рухнула первая башня Всемирного торгового центра, я всерьез задумался о том, чтобы перевестись в школу при Корпусе морской пехоты или армии с целью внести свой вклад в борьбу с терроризмом. Враг очевиден: вот же он! Однако, изучив учебные программы по обществознанию в военных школах, я обнаружил там курсы по истории афроамериканцев и испаноязычных американцев — отдельные от “обычной” истории США! И это при том, что в нашей Клятве верности говорится, что мы — “одна нация, неделимая”. Разрыв между Клятвой верности и учебными программами военных школ очевиден. Даже левые-либеральные государственные школы Нью-Йорка еще не зашли так далеко. Термин воукизм тогда еще не был в моде, но очевидно, что наши военные уже пошли путем мультикультурного раскола — политический “племенизм” и “разнообразие” отвлекли их от борьбы за единство и сплоченность.

Вычеркивание девиза “Долг, честь, страна” — еще один гигантский шаг в сторону от глубокого патриотического единства, которое нам так необходимо. Левые совершенно не понимают взаимосвязи между вечными ценностями и сопряженной с ними ролью свободы, блестящей формулировкой конституционной структуры США и изложенными в ней принципами, верой в Бога как мощной мотивации в создании нашей страны и важностью правовой системы на основе естественного права, — вместо критической теории или марксистских принципов.