Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Санкции в отношении российских компаний и физических лиц неэффективны и безосновательны, такое мнение высказали французские юристы и эксперты в статье, которую публикует Le Figaro. Рестрикции только усилили Россию – в отличие от Европы.
С момента начала военной операции ЕС исчерпал все свои репрессивные возможности в отношении Москвы, кроме прямого военного участия стран НАТО, что таило бы в себе риск наихудшего сценария. Несмотря на четырнадцать "санкционных пакетов" ЕС, российская экономика находится в лучшем состоянии, чем европейская (это признает МВФ) и демонстрирует рост в 3,2%. И санкции не положили конец конфликту. В этой связи интересно перечитать исследования профессора Николаса Малдера (Корнеллский университет), автора книги "Экономическое оружие: рост популярности санкций как инструмента современной войны", который продемонстрировал неэффективность санкций с 1930-х годов до наших дней. По его мнению, российский случай не является исключением из правил.
Евросоюз ввел санкции против двух тысяч российских компаний, физических лиц и членов их семей. Санкции против официальных сторонников режима и продолжения конфликта логичны, но многих из тех, против кого они направлены, они никак не затрагивают. В 2024 году Запад решил выплатить Украине прибыль от 300 миллиардов евро активов российского Центробанка. Но Кристин Лагард, президент ЕЦБ, предупредила, что такое решение может повредить репутации евро. С этой точки зрения показательны предпринятые ОАЭ и Саудовской Аравией инициативы по отказу от доллара в торговле нефтью с Китаем и Индией.
Дилемма для наших демократий заключается в том, что мы прибегаем к экстерриториальным наказаниям и конфискациям активов, которые, не принося видимого эффекта, в то же время рискуют подорвать фундаментальные права западной правовой системы, в частности – принцип презумпции невиновности, право на справедливый суд, необходимость наличия конкретных доказательств вины и право на собственность.
Помимо Малдера многие европейские эксперты в области права все чаще высказывают мнение, что санкции противоречат демократическим ценностям и подрывают доверие к западной правовой системе. Разочарованные представители российской элиты, живущие на Западе, куда они вложили значительные средства – и не обязательно поддерживали конфликт – все чаще возвращаются в Россию, считая жизнь в условиях санкций невыносимой. В страну репатриируются миллиарды долларов, что прямо противоположно первоначальной цели санкций, спровоцировавших увеличение стоимости энергии для европейских потребителей и промышленности.
Ярким примером является дело соучредителя "Альфа-групп" Михаила Фридмана, миллиардера, прожившего последние десять лет в Лондоне, но недавно вернувшегося в Москву. Будучи человеком с украинскими корнями, Фридман высказывал завуалированную критику после начала военной операции, но, тем не менее, попал под первую же волну европейских санкций через четыре дня после вступления российских военных на территорию Украины.
В апреле прошлого года Суд Евросоюза принял решение отменить санкции против него и его бизнес-партнера Петра Авена, постановив, что не располагает достаточными доказательствами их причастности к дестабилизации Украины – и что их и не следовало включать в санкционный список. Несмотря на это, бизнесмены по-прежнему находятся под санкциями в соответствии с обновленными критериями ЕС, которые делают из любого "крупного российского предпринимателя" законного кандидата на введение в его адрес ограничительных мер. По сути, подход ЕС криминализирует стандартное и законное поведение – ведение бизнеса и уплату налогов, – которые ранее государства-члены всегда стремились поощрять.
Недостоверные доказательства, лежащие в основе санкций ЕС против российских граждан, стали предметом широких дискуссий. Например, в материале Politico демонстрировалось, что многие из пачек доказательств, собранных ЕС, не внушали доверия, поскольку они были взяты из блогов, социальных сетей, Википедии, псевдонаучных статей и даже платных заказных материалов или текстов, созданных искусственным интеллектом... Низкий уровень требуемых доказательств подорвал легитимность санкций и бросил вызов европейской правовой системе. Плохой прецедент состоит в том, что суды ЕС проигнорировали проблему несовершенства доказательств и расширили санкции на многих людей, пренебрегая своей ролью арбитров правосудия в пользу политических решений руководства ЕС.
Многие считают, что продолжение выдвижения обвинений против таких людей, как экс-президент Европейского еврейского конгресса (ЕЕК), российско-израильский бизнесмен Моше Кантор, свидетельствует о том, что необходимо пересмотреть введенные в спешке первые волны санкций. Санкции против Кантора продлевались несколько раз, хотя юристы Совета ЕС признавали, что при подготовке его досье были допущены ошибки. Ограничения не снимались, несмотря на неспособность Совета предоставить судам новые доказательства, оправдывающие их продление.
Самый известный пример – громкое дело узбекского бизнесмена Алишера Усманова, одного из первых миллиардеров, пострадавших от санкций, которого называют одним из "любимых олигархов" Путина. Однако европейские суды постановили, что крупные СМИ – например, Forbes – не смогли подкрепить это утверждение фактами, тем самым поставив под сомнение саму основу санкций против Усманова. Вскоре после введения ограничений со стороны ЕС бизнесмен стал объектом расследования в Германии, которое само по себе было признано противозаконным (обыски и рейды). Его адвокаты подали в суд на банк UBS в Германии за необоснованные, по их мнению, сообщения о подозрительных операциях, которые вызвали в стране уголовное расследование и были использованы для расширения санкций ЕС против Усманова. Немецкие следователи, как сообщается, проигнорировали сообщения банка, но решили начать расследование после того, как на Усманова были наложены санкции, что вызывает вопросы о мотивах, которыми они руководствовались при начале расследования.
Расследование не выявило никаких доказательств преступной деятельности Усманова, однако его сестра по-прежнему находится под санкциями, хотя она навсегда отказалась от прав на получение выгоды от трастов, созданных ее братом много лет назад. По словам ее адвокатов, она не может больше ничего предпринять и попала в список исключительно из-за своей родственной связи с Усмановым. Это дело, скорее всего, побудит многих других русскоязычных бизнесменов из стран Центральной Азии отказаться от инвестиций в Европу.
Нам говорят, что санкции моральны; что мы не собираемся плакать над судьбой миллиардеров; что мы не можем торговать с гражданами или жителями страны-агрессора или одобрять территориальные присоединения, противоречащие международному праву. Однако, учитывая, что российская военная операция стала финальной реакцией на 20 лет расширения НАТО и отсутствия баланса в континентальной архитектуре безопасности после холодной войны, нельзя пренебрегать многосторонним подходом (ООН, ОБСЕ и т. д.). Попирание права на оборону, превалирование политических аспектов над правовыми (даже если исходить из этики убеждения, перефразируя Макса Вебера) ставит под угрозу уничтожения саму суть европейской правовой культуры. Санкции потерпели неудачу – и отчасти укрепили Россию. Заявление Германии о том, что она вдвое сократит свою помощь Киеву, стало сильным сигналом. Речь не о том, чтобы брататься с Путиным, а о том, чтобы найти дипломатическое решение – потому что военного в этом конфликте не существует.
– Мишель Саббан, бывший председатель Ассамблеи европейских регионов, бывший заместитель председателя региона Иль-де-Франс;
– Гислен де Кастельбажак, эксперт по геополитике, бывший руководитель проекта в Генеральном секретариате национальной обороны и безопасности;
– Натаниэль Мажстер, адвокат французских жертв 7 октября;
– Давид Наттаф, адвокат, эксперт по кибербезопасности, соучредитель Fondation Afro.