Yeni Safak: смерть Гюлена не восстановит доверие между Турцией и США

Смерть Фетхуллаха Гюлена (Fethullah Gülen) станет одним из поворотных моментов в политической истории Турции.

Гюлену на протяжении многих лет удавалось превратить недостатки системы образования в стране в стратегическое преимущество для укрепления структуры организации, созданной с целью захвата государства. Это движение благодаря своим частным учебным заведениям вербовало учащихся, которым страна дала начальное и среднее образование, потратив на них много ресурсов, и обещало им успешную сдачу экзаменов в университет, тогда как все силы были направлены на то, чтобы просочиться в критически важные институты государства. Организация, пытавшаяся сконцентрировать власть в своих руках за кулисами через бюрократию, вместо того чтобы законно заниматься политикой, открыто представ перед общественностью, пыталась развязать гражданскую войну в Турции и стала одним из крупнейших вызовов в политической истории страны. Жизнь лидера "Террористической организации фетхуллахистов" (FETÖ), откровенно предавшего демократию в республике в результате попытки государственного переворота 15 июля 2016 года, закончилась в Пенсильвании, что стало ироничным показателем того, насколько организация отдалилась от Турции.

История превращения движения Гюлена в террористическую организацию, пытавшуюся совершить переворот в стране, не просто является важной темой для дальнейшего изучения и обсуждения с точки зрения турецкой политической истории, но и содержит важные уроки для турецкой внешней политики. Кончина лидера организации, сумевшей хотя бы отчасти позиционировать себя в качестве ключевого игрока между Америкой и Турцией, также важна для будущего турецко-американских отношений. Поскольку Конгресс США всегда еще более осложнял состояние отношений между двумя странами, Анкара с давних пор сохраняла сильное влияние в Вашингтоне через членство в НАТО и отношения с оборонно-промышленным комплексом. А сближение с Израилем после госпереворота в Турции 28 февраля 1997 года сделало израильское лобби защитником Турции. Гюлен, приехавший в США из Турции в 1999 году, сумел получить политическое влияние как в Вашингтоне, так и в Анкаре, преподнося своих сторонников как естественных лоббистов страны.

Гюленисты, действовавшие как почетные лоббисты Турции в Вашингтоне, организовались в движение в американской провинции и в самом начале своей политической карьеры пытались подобраться к конгрессменам. Сторонники Гюлена прибрели вес в американской политике за счет углубления сетей влияния среди местных политиков посредством как чартерных школ, так и политических кампаний. Хотя какое-то время казалось, что это влияние используется на благо Турции, на самом деле оно превратилось в наиболее эффективное оружие для повышения силы и влияния собственной организации. На это, в частности, указывало то, что, когда американских политиков, журналистов и сотрудников аналитических центров привозили в Турцию, они не выезжали за пределы собственных компаний и учреждений организации. При этом для приезжающих из Турции в США политиков, ученых и бизнесменов они тоже пытались стать единственным пунктом назначения и создать двустороннюю взаимно подпитывающую сеть влияния.

В 2000-е годы мы стали свидетелями того, как движение Гюлена превратилось из международной организации, базирующейся в Турции, в международную организацию с филиалом в Турции. Ярчайшим тому примером были слова Гюлена после кризиса в турецко-израильских отношениях, связанного с захватом Mavi Marmara, о том, что организаторы помощи Газе "должны были подчиниться властям". Защищая израильскую операцию, Гюлен по сути объявлял, что это уже не столько движение, ориентированное на Турцию, сколько организация, устремления которой внутри страны противоречат ее международным интересам. В 2010-х годах с раскрытием деятельности FETÖ в разведке в стране стало ясно, что существует параллельная структура международного уровня, при этом неизвестно, кому и чему она "служит".

Члены организации, обеспокоенные более активной ролью Турции в регионе на фоне арабской весны, не воздерживались от использования в своих интересах положительной динамики, наметившейся в турецко-американских отношениях после того, как администрация Обамы объявила Турцию "образцовым партнером". Когда же между Вашингтоном и Анкарой начались разногласия по поводу событий в Гези и политики в Сирии, гюленисты стали противостоять правительству и нацелились на Эрдогана. Организация, которая на протяжении нескольких лет несла ответственность за трудности, вовлекавшие Турцию в глубокий кризис внутренней безопасности, не только отказалась от своей роли почетного лоббиста в турецко-американских отношениях, но и быстро стала силой, ведущей лоббистскую деятельность против Турции. Членам организации в большей или меньшей степени удалось представить американским конгрессменам созданный ими кризис национальной безопасности в стране как последствия "авторитаризма Эрдогана" и внести большой вклад в атмосферу кризиса в отношениях между двумя странами, заставив американских политиков подписаться под заявлениями против Турции.

Отсутствие какого-либо серьезного ответа со стороны США на запрос Анкары об экстрадиции Гюлена после попытки государственного переворота в Турции 15 июля 2016 года привело к углублению недоверия между двумя странами — союзниками по НАТО. Тогдашний президент Трамп, хотя и высказывался на этот счет близко к тезисам Турции, затруднялся повлиять на свою бюрократию, в результате чего министерство юстиции страны не восприняло вопрос экстрадиции достаточно серьезно. Борьба Турции с FETÖ внутри страны и ее успешные военные операции в Сирии во многом ослабили влияние гюленистов в отношениях с Америкой. Члены Конгресса, не доверявшие Трампу, полагали, что президент Эрдоган пытается убедить Трампа покинуть Сирию, в связи с чем развернули интенсивную кампанию в средствах массовой информации. В ходе антитурецкой кампании в эпоху Трампа, который не смог покинуть Сирию в том числе из-за противодействия CENTCOM, усилия членов FETÖ также не остались без внимания. Однако по мере того как организация теряла свою власть в Турции, ее влияние в Америке тоже уменьшалось, и периодически становилось известно о разногласиях в рядах гюленистов. Тем не менее следует отметить, что, несмотря на сохраняющуюся силу воздействия на американских политиков, у них больше не осталось возможностей превратить это в критическое оружие против Турции.

Полагать, что проблема FETÖ, долгое время углублявшая взаимное недоверие в турецко-американских отношениях, закончилась после смерти лидера организации, неверно. В зависимости от стратегии нового лидера и членов организации весьма вероятно, что они продолжат оставаться в Америке оппозиционной диаспоральной группой, хотя и относительно маргинальной. Неудивительно, если организация, которая при Гюлене не стремилась стать движением, ориентированным на Турцию, продолжит традицию использования своего влияния для реализации собственных международных интересов. Эта организация, сумевшая вызвать ненависть всех групп в турецкой политике, не заставит Анкару забыть потери человеческих ресурсов и кризисы в сфере национальной безопасности, которые она вызвала в стране. Организация, утратившая связь с Турцией, в ближайшее время едва ли может оказать стратегическое влияние на турецко-американские отношения, но не ускользает от внимания и то, что у них есть человеческий ресурс для распространения негативных представлений о Турции.