Как и их сирийских друзей, тех, кто знают Сирию и жили в ней, просто поражают объяснения продемонстрированного страной «исключения», которые выдвигают французские политики и ученые. По их словам, у тунисцев, египтян и ливийцев были все причины восстать против своих авторитарных и коррумпированных властей. И, наоборот, в Сирии население остается спокойным, так как хотя правление Башара Асада и небезупречно, его националистическая политика «сопротивления и обструкции» империалистических планов имеет широкую поддержку среди простых людей.
В том, что сирийцы и их президент сходятся в этих вопросах, нет никаких сомнений. В то же время они вкладывают в них совершенно разный смысл. Основные цели народа – это защита Сирии и единство арабской нации. Башар Асад в свою очередь не слишком-то в них верит. Или совсем не верит. Главное для него – это не арабская нация, а стабильность и развитие страны, а также сохранение своей власти с последующей передачей полномочий своему сыну Хафезу, который затем уступит их своему сыну Башару и так далее… «Сопротивление и обструкция» являются лишь одним из способов укрепления его влияния.
Сирийцы далеки от того, чтобы слепо верить словам своего президента. Они видят, что, несмотря на свое «сопротивление и обструкцию», Башар Асад не более, чем отец, склонен подставляться под прямой удар со стороны израильских соседей. (…) Для тех, кто готов посмотреть правде в лицо, совершенно очевидно, что главная угроза для сирийского режима исходит скорее изнутри, а не снаружи. На первом в этом списке месте стоит не Израиль, а само население Сирии. (…)
С момента прихода Башара Асада к власти экономические и социальные условия жизни большинства сирийцев заметно ухудшились (…).
Коррупция, которая неподъемным ярмом висит на шее населения, вынужденного мириться с каждодневными вымогательствами чиновников и полицейских, росла по экспоненте. (…)
В политической жизни не произошло никаких позитивных перемен, на которые многие надеялись после ухода его отца (…).
В ситуации с соблюдением прав человека в Сирии произошли лишь косметические изменения. Хотя нравы в стране сейчас и не столь дикие, как во времена его отца, пытки остаются обычной практикой, а гибель находящихся в заключении людей отнюдь не редкость (…).
Унижений, которым подверг население баасский режим, не стало меньше. Для молодого главы государства, как и для его отца, сирийцы – это не граждане, а подданные. (…)
Сирийский режим является светским лишь в той мере, в какой это отвечает его интересам. (…)
Так почему же в таких условиях сирийцы (еще) не начали действовать?
Прежде всего, дело в том, что им страшно. Как они могут забыть хладнокровное варварство, которое продемонстрировал режим во время подавления восстания в начале 1980-х годов? Количество жертв исчисляется десятками тысяч, к которым нужно добавить от 17 000 до 18 000 похищенных мухабаратом юношей и мужчин, чьим семьям до сих пор ничего не известно об их судьбе. (…)
В Сирии не существует политической или профсоюзной организации, которая была бы способна запустить и контролировать протестное движение (…).
Если сирийцы не в состоянии мобилизоваться, а президент Башар Асад не желает проводить политические реформы, которые также отказываются рассматривать и его ближайшее окружение и все те, кто получает выгоду от статус-кво, то как ситуация может измениться?
К переменам может подтолкнуть инцидент в Дамаске, имевший место 17 февраля. После того, как местные полицейские избили молодого человека, владеющего магазином в старом городе, на этих представителей правопорядка набросились несколько сотен коммерсантов. В результате полицейские были вынуждены спешно ретироваться. После торговцы заняли квартал, скандируя «Сирийский народ не позволит себя унижать» и требуя, чтобы полицейские были преданы суду, а на место происшествия приехал министр внутренних дел.
Как и в Тунисе, масла в огонь подлить может именно событие подобного типа, неожиданная вспышка гнева, спровоцированная «слишком сильным унижением». Учитывая масштаб недовольства и жажды мести населения, а также степень террора режима, готового поставить все на кон ради контроля ситуации, социальный взрыв в Сирии может принять столь же драматичный оборот, как в Ливии.
Поэтому хочется надеяться, что неудача ведущейся сейчас кровавой попытки взять под контроль Триполи и Бенгази, наконец, откроет глаза Башару Асаду и его окружению и что в итоге они решат, приняв во внимание все факты, незамедлительно начать настоящую политику открытости. Со временем такая политика ограничит их власть, свяжет их руки, лежащие на ресурсах страны, но сохранит, по меньшей мере, частично их экономические интересы, избавит от унизительного бегства, судебного процесса, и, возможно, сохранит жизнь.
Иньяс Леверье - арабист, бывший дипломат.
