Создадим антизападный альянс в кинематографе

Иранский арт-директор кинокартины «25-й час» Сейфуллах Самадиан был гостем 16-го Международного кинофестиваля в Эскишехире. С ним мы беседовали о кинематографе в Турции и Иране.

Иранское киноискусство, прошедшее практически через те же этапы, что и турецкий кинематограф, привлекло внимание всего мира. Один из ведущих деятелей иранского кино, фотохудожник и оператор-постановщик Сейфуллах Самадиан родился в 1954 году в Тегеране. Он работал с такими известными режиссерами, как Мартин Скорсезе и Аббас Киаростами (один из режиссеров иранской «новой волны», начавшейся в конце 60-х годов прошлого века, — прим. пер.). В Тегеранском университете он преподавал фотожурналистику и возглавлял редколлегию журнала о культуре Tassvir. Начиная с 1978 года, он занимался социальными проблемами Ирана и внес незаменимый вклад в такие известные киноработы, как The White Station (1999), Tehran: The 25th Hour (1999) и Once Upon a Time in Marrakech (2006).

Сердар Акбыйык: Что вы думаете о турецком кинематографе?

Сейфуллах Самадиан: Мы говорили об этом на встрече со студентами Анатолийского университета. Период, когда кинематограф Франции, Италии и других европейских государств был особенно ярким, сегодня подходит к концу. Возникающую пустоту заполняют такие страны, как Иран и Турция. Канны и другие крупные фестивали отводят особое место нашим фильмам, поскольку полагают, что они несут новые идеи.

— Что вы можете сказать о новом иранском кинематографе?

— Желание создавать низкопробные фильмы, которые от начала до конца изобилуют танцами и песнями, теперь проходит. В кинематографе возникает культура, дисциплина. Естественно, после революции уважаемые режиссеры стали ориентироваться на создание более качественного продукта. Но даже у них подчас возникал конфликт с нормами новой Исламской Республики, и бывали трудности. Вместе с тем, ограничения оживили творчество. Как отмечалось ранее, «мать творчества — нужда». Для режиссеров со специфической манерой этот период послужил поводом для обнаружения иных техник выражения.

— Как вы оцениваете французское влияние на иранских кинематографистов? В Иране, как и у нас, есть курдский кинематограф, и у нас он образует значительную часть оппозиционного кинематографа. Какова ситуация в иранском кино?

— Говоря о влиянии французского кинематографа на иранский, можно утверждать, что оно проявляется в большей степени в области киноиндустрии и кинофестивалей. И у нас есть такие режиссеры, как, например, Бахман Гобади, который на Каннском кинофестивале получил «Золотую пальмовую ветвь». Гобади снял три фильма о Курдистане, но какой-либо связи между его отъездом за границу и курдскими корнями нет. Причина — политика, которая, к сожалению, оказывает воздействие на народы и поддерживает национальный кинематограф, если этого требует ее собственный курс. Политическая позиция Бахмана Гобади связана не только с тем, что он является курдом; это человек с эмоциональным, пылким, нетерпеливым характером. Полагаю, Гобади любит Иран гораздо больше, чем многие молодые люди, которые, как и он, имеют курдское происхождение.

— Мы видим, что отношения турецкого и иранского обществ, развитие которых началось в шахский период, по разным причинам сегодня прерваны. Считаете ли вы, что в будущем могут быть созданы более благоприятные отношения между двумя обществами?

— Как иранец я счастлив быть в Турции и проводить мастер-класс в Анатолийском университете. И, думаю, мои чувства разделили бы большинство иранцев. Кроме того, я верю, что то же самое в отношении иранцев испытывает и турецкий народ. Когда в фильме «Однажды в Анатолии» Нури Бильге Джейлан отсылает нас к Киаростами, это показывает, в каком прекрасном взаимодействии находятся турецкий и иранский кинематографы. Помимо того, что мы соседи, нам необходимо культурное единство. Мы должны избавиться от оков, в которые мировые масс-медиа пытаются поместить такие страны, как наши. В некотором смысле вытесняемые с политической точки зрения Иран и Турция, взявшись за руки, должны найти выход из этой ситуации с помощью кинематографа. Избавив народ от поверхностных, низкопробных сериалов, мы должны перейти к более качественным работам. К сожалению, я должен с грустью констатировать, что большим спросом в Иране пользуются турецкие и колумбийские сериалы. Это представляет серьезную опасность для нашего института семьи, так как транслируемые в них формы отношений мужчины и женщины приводят Иран в замешательство и, уводя традиции на задний план, открывают двери безнравственным практикам. Однако в этом вина не только сериалов, но и государства, СМИ, которые не отдают предпочтения более качественным продуктам.