Кампания в стиле a la Russe

Предыдущие президентские кампании проходили в Белоруссии по довольно типичному восточноевропейскому сценарию времен переходного периода, с той лишь разницей, что в нашем случае bad guys всегда выигрывали.  А так все понятно - они там, мы здесь, здесь демократия, там диктатура, здесь белое, там черное или красное, здесь Запад там Восток.

Насколько перспективным и выигрышным был такой политический раздел для оппозиции, остается вопросом - к победе она реально никогда не приближалась, разве что была способна, как в 2006 году, сконсолидировать протестный электорат, которого хватало, пожалуй, только на свидетельство того, что в Белоруссии может быть и другая Беларусь. Попытки выхода за рамки этого сценария, даже если они предпринимались в целях расширения базового оппозиционного электората, приводили к совсем скромным результатам. Адептом таких тактик не удавалось приблизиться к среднему избирателю.

Сегодняшняя политическая кампания пока что протекает в стиле, совершенно отличном от предыдущих, можно даже сказать в карнавальном стиле. Политический сезон 2010 года стал примечателен странными метаморфозами. Вынесем за скобки Ярослава Романчука, так как ни он, ни его партия (я, кстати, сам - член ОГП) никогда не скрывали своих конкретных русофильских наклонностей, но всегда держались действительно демократических российских сил (их надежды, правда, сошли на нет как раз тогда, когда эти силы оказались в России еще в более крайнем маргинесе, чем их белорусские коллеги). Но на остальной части оппозиционного пространства начался сезон чудес.

Один известный политик, который последнее время, как выяснилось, был журналистом, еще год назад в моем присутствии говорил одному отставному европейскому президенту, что Беларусь - это действительно последняя диктатура в Европе, так как азиатскую Россию к Европе относить нельзя. Сейчас этот журналист фигурирует на информационных каналах, крышуемых ФСБ, где он раскручивается как главный оппонент Лукашенко. Конечно, с другой риторикой. На одного молодежного активиста вдруг сошло откровение, и он стал активно призывать не бояться новых союзников журналиста-политика. Другой кандидат в президенты, пять лет назад призывающий к бойкоту фальшивых выборов, сейчас уверен в собственной победе, он управляет самым, казалось бы, экстравагантным политическим проектом за последние десятилетия - хотя экстравагантный он только для лиц с короткой исторической памятью или просто с коротким жизненным опытом, которым пока не приходит в голову, что новое - это хорошо забытое старое.

В белорусской политике воцарился «великий российский стиль», который британский исследователь Эндрю Уилсон когда-то метко назвал виртуальной политикой. Спектакль, замешанный на деньгах, информационных технологиях и инсценизации ужасов и катастроф, мелких пиар-акциях и скандалах, которые подменяют содержание, сущность и цели. Присутствие этого стиля - еще не прямое подтверждение вхождения России в белорусский политический рынок, однако дело не только в пиар-проектах белорусской оппозиции, как это представляется коллеге Булгакову. Слишком много совпадений. При этом я совершенно убежден, что интеллектуально проекты в стиле a la Russe рождаются в самой Белоруссии (хотя бы потому, что в России отсутствует адекватное понимание внутриполитических белорусских реалий, которое бы позволило спланировать оттуда более-менее основательную политическую кампанию). Адептов российского политического стиля в Белоруссии всегда хватало, и абсолютное большинство этих людей - патриоты Белоруссии, которые по-своему смотрят на перспективы страны и возможности её выхода из диктатуры.

Политическая традиция веры в освободительную роль России в плане демократизации Белоруссии имеет долгую историю надежд, разочарований и возрожденных надежд - вспомним некогда популярный политический слоган: «Вместе с Россией в Европу».

Сторонники этой политической линии - люди преимущественно с российским бекграундом, они либо оттуда происходят, либо там получили образование и состоялись как личности и профессионалы, либо там работают, в том числе в политических кампаниях. Именно в этой среде возникали и предыдущие проекты, которые претендовали на внимание и поддержку Москвы, однако почти никогда ее не получали. Безусловно, господин Владимир Некляев духовно стоит в одном ряду с Милинкевичем и Шушкевичем, а не с Синицыным и Гайдукевичем. Кстати, склонность старой, можно сказать БССРовской интеллигенции, для которой бывший СССР - не чужая земля, к участию в подобных проектах или их благословению для Беларуси также традиционно.

Очередной политический проект, который, безусловно, возник в той же среде в Минске в 2009 году, попал в совершенно новый контекст, особенно, что касается белорусско-российских отношений. Как раз в то время, когда руководящий тандем в Кремле пришел к выводу, что с Лукашенко им больше не договориться, проявилась и новая тактика поведения Кремля в ближнем зарубежье. Предыдущая отказывала в возможности сотрудничества с оппозиционными силами (кроме тех, которые четко стояли на позициях «российского мира»). Однако, в новой парадигме активные меры по поддержке оппозиции в Грузии и Киргизии, инспирирование экономического коллапса и государственного извращения в том же Бишкеке - все это происходило уже без особого стеснения, а даже со стремлением засвидетельствовать авторство этих политических проектов.

Имея в виду все совпадения во времени и стиле (выход гоп-компании на белорусский политический рынок через скупку газет и лиц - типичный для наших восточных соседей, он не выдерживает проверки никаким практиками и процедурами, принятыми у западных доноров), выработать альтернативную теорию происхождения кампании было исключительно проблематично (наконец, кажется, придумали белорусскую диаспору в России, но эта версия не убедительна, так как последняя – это интегрированная часть российской элиты, и действовать без согласования с Кремлем все равно не будет). Искать в кампании в стиле a la Russe какую-то тайную игру Запада бессмысленно (другое дело, что некоторые доноры, столкнувшись с дефицитом идей, уже стремятся поддержать проект, который обещает хоть какую-то веселуху в политической безнадёге). Regime change в Белоруссии на Западе просто временно исчез с повестки дня, а в России спрос на такой проект, наоборот, появился.

Внутренний спрос на проект в стиле a la Russe возник разве «по умолчанию» в результате исчерпания традиционного оппозиционного репертуара. Произошло массовое разочарование демократического актива в предыдущих усилиях и их лидерах, что привело к массовому уходу активистов из оппозиционной деятельности. К тому же, традиционные западные доноры почти в одночасье оставили белорусский политический рынок, что резко снизило ставки традиционных политических структур, которые ранее этими донорами поддерживались. Автоматически выросли ставки тех, кто умеет создавать «временные творческие коллективы», мозгом которых служат околополитические и интеллектуальные сети в Минске, а мускульной массой - кружки и сети в регионах, которые легко передвигаются из партии в движение, из движения - в кампанию, из кампании - опять в партию или НПО, иногда в неизменном составе. Именно такие творческие коллективы (смотрите культовый фильм «День выборов») и являлись составляющими российского политического стиля, пока там еще существовала конкурентная политика. Наконец, частично по вышеупомянутым причинам, белорусская оппозиция впервые не была представлена в западном сценарии, который она могла бы принять и творчески адаптировать (как в 2001 году - югославский вариант, в 2006 - цветная революция).

После разочарований последнего десятилетия и нелегкого существования в условиях конфликта с авторитарным государством, любой более-менее привлекательный, понятный, поддержанный материально политический проект идет на ура. Проблема даже не в том, что абсолютное большинство лидеров гоп-компании ориентируется на Восток. Проблема в том, что кампания в стиле a la Russe с начала своего существования принципиально велась на принципе «свободы от ценностей», используя их разве что как одноразовые средства для прикрытия сомнительных политических целей. Можно было ещё на старте беззастенчиво врать, выдавая политический проект, с первого шага направленного на президентские выборы, за культурную кампанию. Можно было симулировать заботу о народе через печально известные открытки с призывом писать правду-матку «на деревню Батьке», прекрасно зная, что практически никто их никуда не пошлет. Можно было снова, второй раз подряд, использовать имя Василя Быкова, на этот раз с особым цинизмом. Козулин хотя бы собрание сочинений издал, а тут подписи банально используют как базу данных, чтобы поскорее доползти до заветных ста тысяч. Менеджеры и идеологи кампании, которые с десяток лет назад бегали за вашим покорным слугой, вытрясая партийные взносы в ОГП или пытались (иногда, признаюсь, успешно) заказать статьи для скандальных интернет-сайтов, теперь разбрасываются культовыми символами демонстративного потребления.

Ветераны местных политтехнологий, ответственные за позорную чистку политологов в Европейском гуманитарном университете, почти неприкрыто хвалятся студентам, сколько газет в своем регионе они скупили и используют свои офисы для рекрутинга новых наемников. Вообще, «свобода от ценностей», пользуясь веберовскай терминологией, - фундаментальный принцип российского политического стиля. Упоминаются контакты с некоторыми московскими политтехнологами, которые пытались рекрутировать в организацию молодежных лагерей по принципу российского Селигера для «Наших». Заявленный критерий отбора был как раз кстати - участники не должны зацикливаться на ценностях, потому что с этими людьми «нельзя договориться». О ценностях поклонники стиля a la Russe вспоминают, разве что когда нужно отбиться от насмешек за очередные проваленные пиар-акции. Кстати, про пиар. Надо отметить, что пиар-составляющая российского вторжения на белорусский политический рынок свидетельствует о массовой депрофессионализации политтехнологов как в России, так и в Белоруссии. О «тяжелой артиллерии» НТВ было сказано уже достаточно - возможно, что авторы «Крестных батек» просто запудрили кому-то мозги перспективой убойного компромата, а сами банально склепали свои шедевры нарезкой из гораздо более содержательных и профессиональных фильмов Шеремета и Хащеватского. В принципе, этого хватило бы, чтобы замочить какого-то российского мэра или губернатора (даже Лужкова), но то, как этот же продукт будет действовать на политическом рынке другой страны не представляли. Как и то, пожалуй, что это другая страна.

На беду для гоп-компании, почти каждый публичное выступление ее лидера заканчивается публичным фиаско, после которого остается или оправдываться, или переводить стрелки на вопросы, которые пару недель назад никто бы и не поднимал. Такой беспредельной, непрофессиональной, нечистоплотной работы с кандидатом не было в предыдущих оппозиционных кампаниях (скажем, того же Гончарика в 2001 году). Здесь есть одна концептуальная проблема. Стиль a la Russe (раскрутить хоть полено, были бы информационные ресурсы) - это стиль скорее властный, чем оппозиционный, он реализуется при тотальном или почти полном контроле над информационным полем. А если нет, то неряшливая раскрутка не выдерживает даже стеба в ЖЖ и Фэйсбуке.

Однако в политике победителей не судят, и если бы политический проект в стиле a la Russe имел хоть какие-то шансы на успех, то поведение его адептов нашло бы оправдание. Проблема же именно в том, что проект, сделанный тяп-ляп по всем своим составляющим, кроме финансового, проигрывает даже предыдущим оппозиционным потугам, и выделяется в настоящее время из общей оппозиционной массы только благодаря тотальному «разброду и шатанию» в ее составе. Создатели проекта в стиле a la Russe сделали выбор в пользу худшего по сравнению с плохим - самой провальной оппозиционной стратегии из возможных. Могли ли они не понимать, что проект провальный, что он автоматически гарантирует Лукашенко элегантную победу, «освобождая» для него независимый фланг? Могли ли они не понимать, что начинать предвыборную кампанию в Москве - значит заранее подтвердить в глазах обывателя истинность всего того, что льется на нас с Белорусского телевидения?

Судя по качеству информационной атаки на Лукашенко со стороны России, в Москве этого не понимали. Но вот наши адепты, даже с поправками на культурные стереотипы и политическую мифологию, вряд ли имели хоть какие-то иллюзии по поводу своего кандидата или, по крайней мере, должны были их лишиться по ходу кампании.

Дело даже не в интернет-критиканах. Посмотрите на опросы общественного мнения и протестируйте популярность тех идей и шагов, которыми сейчас позиционируется Некляев. Если только вся кампания делалось на самом деле далеко не под Некляева...  Как так? Да очень просто, вспомните еще один баян, которым и раньше пытались привлечь внимание политических инвесторов с Востока. Имеется в виду проект «сдачи» Лукашенко господствующей номенклатурой. То есть, заявленный кандидат здесь должен был «греть место» до того момента, пока кто-то из высокопоставленных чиновников не перебежит в лагерь оппозиции и не возглавить кампанию. Кто это мог быть - выбор невелик, и фамилии этих чиновников в прессе фигурируют постоянно и как возможные преемники Лукашенко и как возможные его оппоненты. Да и политическое давление со стороны Кремля на эти фигуры было в течение последнего года чувствительным, и как-то гармонично это давление совмещалось с раскруткой кампании в стиле a la Russe.

Однако переманить высокопоставленных чиновников в стан оппозиции не удалось, не удалось и «продавить» назначение на пост премьера лица, которое бы устраивало Москву (а, возможно, и не только её) в качестве будущего преемника, которому бы, в случае чего, перешла бы власть. По моим сведениям, Москва добивалась назначения на пост премьера Владимира Макея).

Таким образом, похоже, что Лукашенко удалось и в этом политическом цикле сохранить единство номенклатуры, и, пожалуй, впервые он пойдет на президентские выборы как ее лидер, а не просто как надзиратель в чиновничьем бараке. Но что теперь, когда политический проект кто-то попытается довести до ума? Когда победа на выборах невозможна, вероятный путь работы на делегитимизацию выборов, а это значит, что кампания в стиле a la Russe может стать фигурантом уже российской политтехнологии - назовем ее условно «подрыв домов в Москве». А не записаны ли лидеры гоп-компании заранее в политические мученики теми, кто сделал на них ставку? Впрочем, еще больше возможны контрмеры власти «на опережение» в том же самом стиле, тем более что элементы российского сценария-1999 (аналоги программ типа «Однако») уже начали появляться в эфире.

Кампания в стиле a la Russe показала, как говорит мой коллега Булгаков, что оппозиционные лидеры - «никакие не гранды, что они обычные, рядовые бойцы оппозиционного фронта, и в случае соответствующей геополитической конъюнктуры их символический капитал, который якобы накапливался десятками лет, ничего не значит».

Это так. Но войти в оппозиционный политический рынок, который пятнадцать лет строился на принципе патронажа и клиентуры, слишком просто. При наличии ресурсов на второе место можно раскрутить что угодно и кого угодно. Но, вероятно, достичь большего, достичь победы - не просто трудно. Далее понадобится все то, что отвергалось ради второго места, что не подходит стилю a la Russe - принципы, ценности, преданность.

Купить Площадь против повелителя в бронежилете не удастся. Я не говорю, что Некляев и гоп-компания безнадежны. Но для этого они должны перерасти из неряшливого пиар-проекта, направленного на второе место на политическом небосклоне, в нечто большее. А это трудная задача.

Перевод: Светлана Тиванова